Но сегодня система сработала в первый и последний раз. Зонд, ни на миллиметр не изменивший своего положения относительно добычи, выпустил петлю магнитного поля, а объект очень послушно оказался в ней. И спокойствие дней сатурнологов отныне охраняли только пресловутое упование на ничтожные вероятности и незнание двух деталек происшедшего: во-первых, кристалл был полностью нечувствителен к электромагнитным воздействиям, а во-вторых, при захвате вел себя совершенно пассивно…
Но на экранах отразилось только то, что улов благополучно водворился в контейнер. Робот, проболтавшись положенный срок в вечно простуженной каше Сатурна, как всегда, еле-еле справился с его гравитацией и стыковался с несущим орбитальным модулем.
«Титан» принял этот автомат через пять суток.
Запись в бортовом компьютере международной научно-орбитальной базы «Титан»:
«В соответствии с типовыми правилами, после выполнения исследования ИР-0899643/Т-670-Г зонд ПР-4 и содержимое его контейнеров были подвергнуты дезинфицирующему облучению ОИП-7/3. После вскрытия контейнера № 5, осуществлявшегося по типовым нормативам, обнаружилось полное разрушение одного из захваченных в атмосфере образцов, а именно фосфоресцирующего (?) кристалла неидентифицированного состава. В контейнере отмечено повышенное содержание изотопа Не4; на стенках присутствуют следы слабого альфа- и бета- излучения, шедшего изнутри. Предполагается, что распавшийся объект состоял из замерзших нестабильных изотопов газов. При явно недостаточной убедительности данной гипотезы более приемлемого предположения не выдвинуто. Подробнее см. Архив Научного Отдела, С, кассета 538/А, секция кассеты 818».
Экипаж «Дальнего» вышел из анабиоза. И сразу стало казаться, что на планетолете находится добрая тысяча человек. Каждый комингс[8] пересекался раз двадцать в минуту; куда ни посмотри — к шершавым, «войлочным» (то есть пластиковым) стенам присосались глянцево-медлительные полусферы роботов-уборщиков; корабельный селектор хрипел, честно пытаясь передать все требования о проверках систем и все рапорты об исполнении этого. Люди в перчатках-датчиках с очками-экранами на глазах ощупывали любой миллиметр любой поверхности — словно гладили, ласкали огромное, живое тело.
Причиной аврала был начальник базы «Титан», генерал Международной Космической Службы Джон Барлоу. Все заинтересованные люди знали: у этого человека есть сверхъестественная способность обнаруживать даже самый мизерный намек на неполадку. И это при том, что собственноручно на борту корабля-гостя генерал работал не более пяти-шести часов из всех трех суток четырехсменной проверки. И в случае любой «неблагонадежности» он немедленно ставил планетолет на полный осмотр — то есть на три недели каторжной и ювелирной работы как его экипажа, так и техперсонала базы.
Но кончается все — даже такие неприятности, как недельный аврал. Две стальные химеры, чуть-чуть поглоданные микроскопическими зубками вакуума, медленно, с опаской сближались. Под ними был Титан, закрывший Сатурн; над ними — солнце, неуверенно соперничающее со звездами; и полумрак заботливо прятал дичайшие формы техники землян, лишь немного облагороженной дизайнерами.
Маневр прошел нормально, и два монстра, созданные лишь для Пустоты, временно слились воедино, став еще менее описуемыми. Над ними начал всходить Сатурн-Время, и от его света померещилось, что металл обшивок медленно засыпается древним-древним пеплом…
Но под этой броней светили яркие, веселые лампы, качались призрачные и настоящие кусты, деревья. Мужчины и женщины, свободные от вахт, сидели перед зеркалами: надо покрасить глаза и губы, втереть крем в кожу лиц и рук, трескавшихся без привычных химикатов…
Едва стыковочный узел наполнился поддельно-свежим воздухом и автоматика разблокировала замки люков, на «Дальнем» объявился Барлоу — увешанный разнообразным металлом и затянутый в синтетическую кожанку парадного мундира. Одобрительно, чисто по-американски улыбнулся, оглядев самоотдраенную команду, она выстроилась около шкафчиков со скафандрами. С каждым поздоровался за руку. В шлюзе было много зеркальных поверхностей, и Артур, шедший за гостем, без препятствий рассматривал генеральское лицо. Оно было что-то уж больно добренькое и простоватое, никак не подходило к золотистым погонам и отличной выправке.
Потом все перешли в узкие и стерильные коридоры «Титана». Легкие переполнили синтетические лесные запахи. Голубоватая обивка стен, потолка, пола слегка мерцала и успокаивала почти что насильно. Серебристые, чуть зеленоватые комбинезоны десантников перемешались золотистыми — сатурнологов и светло-оранжевыми — техперсонала. Кометологи, которых вез «Дальний», спали в анабиозных ящиках. Стыковка — это причина пробудки экипажа, и только экипажа.
Смех. Кто-то встретил старого знакомого. Хлопки по спинам — в том числе и по женским. В глаза бьет неотличимый от солнечного свет. Загорелые лица. Там, где много пейзажных экранов, так и кажется: это уже Земля, экспедиция кончилась…
После традиционного, чисто символического ужина из конфет, запиваемых неизменными тониками, Барлоу сделал приглашающий жест. Артур, светски улыбаясь, вслед за ним вышел из кают-компании, оформленной под европейский ресторан в парке. Техника обеспечила даже ветер — очень не нравившийся немногим женщинам базы. Они сделали прически, но не смогли закрепить их лаком — все его современные марки создавали вокруг голов слабые статические разряды[9].
Войдя в свою каюту, генерал закрыл дверь на замок. Прислонился к голой, ничем не украшенной металлической стене, скрестил руки на груди. И, забыв о жутчайшем космоне[10], на котором только что болтал со всеми подряд, заговорил на чистейшем, оксфордском английском:
— Господин капитан, в силу моей должности я обязан довести до Вас новый приказ Вашего министерства. Я сделаю это и максимально добросовестно помогу Вам подготовиться к его исполнению. Но я не могу одобрить очередную затею наших правительств. Вы, русские, рветесь любой ценой первыми долететь до облака Сорта[11] и вдобавок… — Он замолчал.
— Господин генерал?.. — Артур сказал это очень осторожно.
Он тоже перешел на английский. Тон Барлоу очень не понравился капитану, и из его головы мигом исчезло все постороннее — типа мыслей о преимуществах международных кораблей и баз перед «Дальним».
Начальник базы опять отбросил официальность, невесело усмехнулся. И продолжил печальным, очень домашним голосом:
— Просто вспомнил, что давно предлагал организовать ооновскую экспедицию… Но Кремль и тогда не стал бы ее ждать. Вы вообразили, что когда-то были сверхдержавой, и до сих пор стараетесь вернуть то, чего не было. А наш президент бессовестно сыграл на этой Вашей психологической особенности…
Артур молчал, поглаживая резной, пластмассовый подлокотник кресла. Барлоу не предлагал сесть и сам стоял.
— Это политика, господин генерал, а я ее избегаю, — тот же осторожный тон.
Правый глаз начал чуть-чуть, пока незаметно, дергаться. Плохо. Быстрее бы узнать, что насоображали родимые кресельные крысы. И уйти.
Барлоу вздохнул (при этом у капитана появилась неприятная уверенность, что собеседник отлично понял его состояние):
— Вам надо изменить курс. — Он взял светокарандаш, подошел к личному компьютеру и задумчиво начал рисовать на его экране какой-то топологический кошмар из зеленых и красных линий. — Данные по коррекции сейчас передам… Устно я должен сообщить следующую информацию — кстати, вы обязаны не оглашать ее ни на «Титане», ни на «Дальнем», это тоже приказ ваших верхов… Дело в том, что кто-то сообщил нашему правительству о каких-то психогенных влияниях, а некто в Параинституте[12] обнаружил, что они идут из вполне конкретного сектора космического пространства… Нынешний президент — великий гуманист, и поэтому предложил таскать каштаны из огня Кремлю… А тому — как и ждал Белый дом — не хватило терпения на организацию специальной, соответственно оснащенной экспедиции. Оба правительства сэкономят на вас всех несколько месяцев и получат данные в максимально короткий срок — в случае вашей удачи, конечно… Вы полетите в то же облако Оорта, но в ту его часть, со стороны которой идет психогенное влияние на Землю. Возможно, что оно вообще не имеет отношения к Солнечной системе — тогда «Дальний» просто примет участие в работах по его изучению.
