— Вы — трое иноземцев. Значит, меня послали за вами. Князь Ораун Иропн Орамсвои приглашает вас к себе. Он хочет, чтоб ваш знакомый встретил вас в его замке. Князь не выслал вам навстречу верховых хопо, так как ваш друг предупредил: вы не умеете на них ездить.

У капитана парализовало язык. Озр равнодушно и чуть-чуть разочарованно качнула головой:

— Вы нас с кем-то путаете.

Посланец улыбнулся все той же неестественной, церемонной улыбкой:

— Приглашены трое чужеземцев, одетые в платья, повторяющие форму их тел. У чужеземцев короткие волосы, странные глаза, и одна из них — женщина.

Игорь чуть не подпрыгнул. Его лицо просияло, он еле-еле не кинулся на шею Артуру:

— Это наши!!! Капитан, наши!!! Они сумели пробиться сюда, установить нормальный контакт!

И Артуру, и Озр этот тезис показался крайне сомнительным, но они пока промолчали.

Князь Ораун Иропн Орамсвои выслушал приказание без всякого энтузиазма. Убедившись, что в шелковом сумраке просторной комнаты не появился никто из родственников, придворных или слуг, принял мешочек с алмазами. Высыпал их на задубелую от рукояти меча ладонь. В белом пламени массивных, золотых светильников камни блеснули, притянули глаза и сердце. Эх, не стоило бы унижаться, говорить шепотом с этим колдуном, но драгоценности… Гость, почти невидимый в полумраке, прочел мысли князя, но не отреагировал на них — по крайней мере внешне. Он был безлик, как песок, налетающий на земли, лежащие около Каменистой пустыни.

Князь вздохнул, очень тщательно завязал мешочек, спрятал его в складках богатой, но удобной для движений одежды. Глянул на ближайший светильник — тот, как и все остальные, стоял прямо на циновке. Сказал сам себе под нос:

— В конце концов кровная месть — дело благородное. И в хрониках записаны редкие случаи, когда в делах чести бывали замешаны не только мужи, но и жены из благородных родов.

— Бывало. — В голосе визитера звучал безразличный и от этого втройне обидный сарказм.

— Утешайте себя, если хотите, это ничему не помешает.

Князь схватился за короткую — такие носят только дома — саблю. Гость улыбнулся — но улыбнулся как кукла, запрограммированная только на оскорбления, но не на удовольствие от них. Князь сразу вспомнил другую такую же усмешку и нехотя убрал руку с оружия. Тогда, три года назад, он пытался зарубить этого человека, до сих пор остающегося для него безымянным. Испытанное боевое оружие не причинило колдуну никакого вреда — просто на несколько минут прилипло к его руке, то есть даже попало, совсем не туда, куда было нацелено. И все эти минуты Ораун Иропн Орамсвои трясся, как калека-шут в припадке, — если еще не хуже. Пока наконец гость не соизволил разрешить княжеским пальцам разжаться и уронить саблю.

(Если бы пострадавший знал термин «электричество», то не считал бы случившееся магической лихорадкой.)

— Введите своего слугу.

Гость не сделал ни движения, не издал ни звука. Но в дальнем конце комнаты заколебалась дверь-занавеска из плотного, узорчатого шелка. Через нее проскользнул мужчина в коротком, только до колен, одеянии охранника. Князь с брезгливостью разглядел, что на груди этого человека нет меховых нашивок значит, он служит у какого-то ремесленника. И подчиняется колдуну только временно, случайно.

— Его зовут Аурн. В одной из прошлых жизней он — Орн Ирн, Председатель Верховного Координационного Совета.

Незнакомый титул не заинтересовал князя точно так же, как и прошлые рождения. Орамсвои махнул рукой — и изысканные золотые перстни на пальцах показались особенно чужды ей.

— Ступай в дом для слуг, будешь жить в самой дальней комнате. Когда твой враг прибудет, тебя позовут.

— Это НАШ враг. Отношение Аурна к нему не важно, — резко поправил гость, разделив словом «наш» не только себя и Аурна, но и себя и князя. Тот предпочел не заметить оскорбления. И через час, прогуливаясь по саду замка с женой, громко — чтоб слышали ее любознательные камеристки — говорил о том, что готовит для себя еще одно чисто мужское развлечение. Так что присутствие на нем ее или их детей невозможно.

Озр ждала сюрпризов, и поэтому окружающее интересовало ее чисто утилитарно. Но Артур твердо решил ни над чем не думать и ничего не понимать. Поэтому он разглядывал замок с чисто туристской любознательностью. Стены, сложенные из белых булыжников, ров, наполненный чистейшей водой, — в него хорошо заглядывать через перильца легкого подвесного моста и видеть целлофановые, длинные водоросли, почти незримых от прозрачности рыб… Истомин только с некоторым трудом сообразил, что деревянные потемневшие колья, красиво декорированные валунами, вкопаны в дно не просто так.

Всадник, встретивший космолетчиков на дороге, спешился и шел вперед невероятно медленным к торжественным шагом. На солнце сверкали чеканные ворота. Проходя мимо, капитан разглядел, что их створки только оббиты серебром, а внутри сделаны из какого-то очень плотного, прочного даже на глаз дерева.

Двор замка тоже казался декорированным под боевое сооружение: могучие башни, тщательно выкрашенные белоснежной краской, дорожки из кварцевого песка, масса низких, изящных деревьев… Этот сад не имел аллей в привычном понимании слова и походил на тщательно ухоженный кусочек леса, полный узких запутанных тропок. Артур настроился на длительное путешествие в этих зарослях и смирился с ветками, все время цепляющими за волосы и одежду. Но сад оказался притворщиком: через него шли всего минут пять — и внезапно оказались перед входом в дом. Артур рефлекторно оглянулся — и ему показалось, что сзади деревья тянутся и тянутся в бесконечность, обтекая толстенькие, смешные башни…

Сам дом был одноэтажный, шелково-деревянный. Никакого фундамента. Между невысокими, почерневшими от времени резными колоннами натянуты чуточку выгоревшие куски светло-лилового, однотонного шелка. Они падали на землю, лежали на ней волнами. В нескольких местах полотнища ткани подняты вверх и привязаны к столбам — это заменяет окна. Но заходить все равно, наверное, полагается через двери — на их местах колыхались тончайшие белые занавеси, вышитые серебром. Двускатная крыша полого поднимается вверх и сделана из узких резных дощечек.

По земным и тем более координаторским меркам, здание было небольшое и не впечатляющее. Но Озр, быстро прикинув местные условия, догадалась, что здесь подобное жилье считается верхом роскоши. На полировку одних наружных ворот требовалась масса ручного труда.

На «крыльцо» — то есть плиту из белого камня, лежащую около дверей, вышла служанка в светло-лиловом вышитом платье. Оно напоминало домашний халат до пола с бантами на плечах — каждый бант больше головы женщины. Заученно улыбнулась, легко поклонилась до земли, сделала приглашающий жест.

Игорь, конечно, вознамерился завалиться в помещение прямо в обуви, и Озр пришлось его попридержать. Босиком они прошли по циновкам, лежащим на полах анфилады узких комнат, больше всего похожих на веранды и отделенных друг от друга только колыхающимся шелком. Пилот мрачно пробурчал по-русски:

— Дождей у них не бывает, что ли?

Озр промолчала, хотя давно успела определить, что ткань наружных стен пропитана органическими жирами.

Хозяин принял гостей в комнате с опущенными стенами, плоховато освещенной холодным огнем массивных светильников. Мебели, как и везде на планете, не было — князь молча, с официальной улыбкой указал на большую вышитую скатерть-стол посередине пола. Вокруг нее лежало еще пять кусков плотного шелка — местные кресла.

Вазы с фруктами, чашки с уже знакомым космолетчикам черным напитком были высечены из желтоватого камня. Обед проходил в полном молчании — земляне плыли за обстоятельствами, то есть не проявляли никакой инициативы, Озр ждала продолжения неясных событий. Орамсвои соблюдал этикет, попутно почти незаметно разглядывая гостей, которых почему-то счел родней колдуна (что еще — если такое возможно — ухудшило княжеское мнение о нем).

— Один человек, про которого я всегда думал несколько плохо, но никогда не подозревал, что он имеет дело с начисто лишенными вкуса людьми, попросил принять вас и вашего врага.