Таким образом, на повестке дня серьезно стоял только один вопрос будущее. Но зато он был… К этой ситуации трудно подобрать достаточное для нее ругательное определение.

В культуре Земли не было места для Озр. Точнее, места, устраивающего Озр. Бегство в Бездну, одиночество там? Тоже что-то не то. Почему — не разобраться, но таким вот инстинктивным отрицаниям Командор верила безоговорочно.

Все эти размышления о будущем кончились тем же самым — отказом от них. Пусть пока вокруг происходят события, может быть, среди них подвернется выход.

И тут Командор перехватила пресловутую депешу, пришедшую на личную радиостанцию Барлоу.

Локализовать область, из которой шло психогенное излучение, оказалось несложно. Озр не потребовались никакие приборы, благо что «Титан» оно прошивало легче, чем свет — стекло. Она чувствовала этот поток и раньше, но не интересовалась им — раз он на нее не влиял. В Бездне и так слишком много вещей, на которые ты обязан реагировать ради своей жизни.

И это открытие было продолжением серии шоков. Его источник полностью совпадал с приблизительными координатами Планеты Врат. Места, где, по Знанию Космоса,[27] сцепились, сжали друг другу глотки таинственные Высшие Силы Бездны то ли сверхцивилизации, то ли законы природы. Оттуда в любой момент могла выйти некая опасность, перед которой Координатория была беззащитна. Мало того, по некоторым (и не беспочвенным) версиям толкования Знания, именно эта опасность неминуемо должна была уничтожить всю существующую цивилизацию. (И уничтожила?)

Координаты Планеты Врат Озр узнала от Арга Зелла, капитана «Безумного», буквально накануне своего рейда в Солнечную систему (а интересно, почему Земля не была колонизирована?). Сам Арг не хотел лететь на проверку этого Знания редкий Десантник полезет в глотку не гипотетической, а гарантированной смерти. Командор же немедленно стала прикидывать, как удобнее и безопаснее посмотреть на то, легендарно-гибельное, место. И уже почти обдумала, как надо модифицировать свой рейдер для такой экспедиции…

И вот — снова всплыла Планета Врат. Совпадение? Ситуация становилась все интереснее. Озр на всякий случай выяснила, может ли земная техника обеспечить базу для межзвездного полета. Благо что вскоре пристыковался «Дальний».

Он был тут же обследован — дистанционно и тщательно. Разумеется, для полета в вакуум-состоянии[28] планетолет оказался категорически непригоден начиная от топологии своих поверхностей и кончая отсутствием чего-либо пригодного для превращения в генераторы забарьерного перехода — в помощники[29] и т. д. Но Бездна любит парадоксы. «Дальний» — после не особо большой переделки двигателей — вполне мог пройти через Глубокий Черный.[30]

Такой фокус намного сложнее нормальной забарьерки. Но… Землянин на это сказал бы, что атомный реактор (разумеется, плохо защищенный и неавтоматизированный) можно было бы создать и в Древней Греции. Этому мешала только полнейшая неосведомленность о радиоактивности (и отсутствие поблизости подходящего природного сырья). А вот построить самый обыкновенный автомобиль при той же технической базе было бы намного труднее.

В этой-то ситуации Инга Петере и сгорела в энергоблоке. Озр узнала об этом гораздо раньше землян и вовремя успела к месту происшествия.

Все Десантники в той или иной степени мутируют[31] в Бездне. За годы полетов у Командора скопилось немало любопытных особенностей — в том числе и оборотничество…

Это было наилучшим выходом. Разумеется, не окончательным — но Десантник, брезгующий промежуточными решениями, гибнет в первых рейдах. Да, такое скопление совпадений не нравилось Озр. Но его неиспользование было уж слишком неперспективным.

Войти в среду землян, понаблюдать их поближе. А главное — слетать на Планету Врат, сделав угон корабля гораздо менее варварским поступком. Фактически он будет уже неофициальной услугой, помощью, оказанной слаборазвитой цивилизации.

Эти рассуждения не были ни демагогией, ни попытками успокоить совесть. Командор совершенно искренне считала, что права. Любой нормальный космолетчик только поблагодарит за участие в межзвездном рейде — а с ненормальными пусть разбирается Бездна. И их правительство тоже не должно иметь претензий.

Симулировать кому — очень легкое дело. Только заставь датчики врать нужным тебе образом, вот и все. А за это время в избытке наберешь недостающую информацию о конкретных людях, понаблюдаешь за ними через датчики компьютерной сети (увы, местные досье хоть и ведутся на всех, но не дают представления о человеке). И попутно, не выходя из госпиталя, можно поменять кое-какие программы и схемы компьютеров «Дальнего» — здесь, как и везде, под рукой масса световодов.[32] Конечно, кое-куда, например, к двигателям, придется сходить лично — там очень много тонкой, тяжелой работы.

«Петере» поправилась.

Очень скоро после этого «Дальний» был полностью готов к Черному Переходу. Отношения с землянами вроде бы налаживались — правда, на обширные личные контакты Командор пока не шла. Главной проблемой здесь оказалась сама Озр — ее привычка к власти. Терпеть и не командовать такими дилетантами, позволять им делать то, что они творят… Приходится.

Маски пока снимать не стоит. Рано.

О попытках взорвать двигатели Командор не подозревала — иначе, ради блага экипажа, она аккуратно применила бы к виновным в них пункт из Кодекса: сумасшедших убивают. Профилактика жесткая, но в Десанте нередко спасительная.

Лампы, скрытые за золотистым «шелком» потолка, заливали кают-компанию планетолета обычно-веселыми лучами. Все выглядело совсем как в нормальном ресторане. Стены сплошь покрыты яркими, «натуральными» коврами. В белых пластиковых «кадках», отверстия которых идеально подогнаны под диаметр конкретного ствола, стояли низенькие деревья. Определить, что и они пластмасса, можно было лишь при прикосновении. Химия дарила этой флоре не только краски, но и запахи жизни.

Между деревьями стояли «нитяные», стандартно-кружевные столики на двух человек. Рядом на ажурных стульях сидели люди в чистеньких комбинезонах.

Тишина и невесомость. Двигатели молчат. Мебель аккуратно приварена к полу, донышки тарелок и упаковок — липкие, желе на тарелках — тоже. Сиденья стульев модифицированные «липучки» двадцатого века. Напитки и на Земле пьются из упаковок, через соломинки. А не терять вилку — вопрос элегантных зажимов и несложного навыка.

Через два часа снова глухо, зло заговорят главные двигатели и разгон вступит в очередную активную фазу. Люди разбредутся по гидроамортизаторам, которые будут трястись, плакать, как треснувшие стеклянные бутылки, и собственные кости тоже начнут казаться стеклянными. Потом эти пять часов кончатся, и двигатели снова станут остывать — лениво, важно. Пятнадцать часов невесомости, в течение которых очередные дежурные влезут в нелепые, неуклюжие скафандры, выберутся в Космос и будут напылять на зеркало главного отражателя новый слой. Иначе часть энергии электронов, раскалывающихся над центром искривленного зеркала, не отразится в безразличный ко всему вакуум, а прорвется обратно, к планетолету, пронесется сквозь двигатель, взрывая его…

Пока новый слой застывает, тот же цикл — разгон-ремонт — повторится сразу на двух вспомогательных двигателях. Только они тянут слабо, даже к полу нормально не прижмут. И — снова невесомость, а потом опять — голос Большого Зеркала…

Покой. Разноцветные желе из хлореллы с великолепными вкусовыми добавками. Так питается и большинство людей на планете — естественная пища покажется им отвратительно неоднородной, трудно пережевываемой и вдобавок химически не сбалансированной.