– Деточка! Золотко! Рыбка моя! Жива! Как хорошо, репутация нашего заведения не пострадает!

Мариша пыталась высвободиться и что-то объяснить, куда там! Зоя Ивановна превосходила ее мощью в два раза. А бурностью эмоций раз в десять.

– Да не меня убили! – наконец сумела выкрикнуть полузадушенная Мариша. – Другого человека убили! Понимаете?

Зоя Ивановна остановилась и уставилась на Маришу. На какое-то время той даже стало стыдно за свои слова. Ну зачем она не дала человеку порадоваться? Ведь счастлива же была Зоя Ивановна, словно дитя! А теперь! Глаза потухли! Руки опустились! Вся она сплошная скорбь и горе. Стыдно прямо!

– Как? – прошептала Зоя Ивановна, отстраняясь от Мариши. – Кого-то все-таки убили?

– Да!

– И кого же?

– Наташу!

– Но, дорогая моя… Кузьмич сказал…

– Не знаю, что вам там наплел ваш отставник, а я вам скажу, что убийство было совершено этой ночью. И совсем недавно. Когда я трогала труп, он был еще совсем теплый. Ясно вам?

– Ой! – схватилась за свои пышные щеки Зоя Ивановна. – Неужто?

– Да!

– А Кузьмич…

– Не знаю, что вам сказал ваш Кузьмич, и не знаю, что вы там поняли, только я вам заявляю со всей ответственностью… Убита другая женщина! И в люксе лежит ее труп!

Последняя фраза прозвучала у Мариши несколько громче, чем она намеревалась. И вошедшие в этот момент в фойе старушки-подружки испуганно ойкнули. Мариша не успела удивиться тому, что они тут делают. Казалось бы, бывшая генеральша и полковница должны были быть приучены к армейскому порядку, заведенному Кузьмичом, и не должны были шастать среди ночи по санаторию, а вот поди ж ты!

Вдовы пришли среди ночи, да еще и оделись по-парадному. Никаких пижам или ночных рубашек на старушках не было и в помине. На Галине Ермолаевне был элегантный брючный костюм из твида. А на Нине Сергеевне длинная юбка и свободный вязаный жакет сверху. И прически обеих пожилых дам были выше всяческих похвал. Аккуратные, волосок к волоску! Да еще и губы их были подкрашены, а глаза умело подведены.

И когда, спрашивается, они успели встать, привести себя в порядок и одеться, если с момента обнаружения трупа прошло не больше десяти-пятнадцати минут? Нет, что-то в замужней жизни с военными все-таки определенно есть. Волей или неволей приучаешься к железному распорядку дня и самодисциплине.

– Мариша! – кинулась к девушке Галина Ермолаевна. – Милая! Как вы?

– Едва только узнали ужасную новость, как сразу же прибежали! – вторила подруге Нина Сергеевна.

Мариша искренне удивилась:

– Узнали? Но откуда вы узнали?

– Ах, дорогая, вы так громко кричали.

– А сон у нас уже совсем не тот, что в молодости.

– Сначала мы подумали, что с вашим ребенком… Ну, словом, что вы плохо себя чувствуете и зовете на помощь.

– Но потом мы поняли, что крик идет совсем не из вашего номера.

– И мы сообразили, что дело неладно.

– А потом услышали, что произошло убийство.

– Какой страх и ужас для всех нас!

– Скоро и другие отдыхающие прибегут.

– Мы просто самыми шустрыми оказались!

И остановив свой речитатив, старушки уставились на Маришу и дружно спросили:

– Скажите, дорогая, зачем вас понесло среди ночи в номер той женщины?

– Меня? Меня… Ничего.

Старушки продолжали укоризненно смотреть на Маришу. Мол, не ври! Скажи нам правду. Ведь видим же, что тебе там было что-то нужно.

– Понимаете, мне не давало покоя то, что Наташи не было за ужином.

– И что?

– И я захотела посмотреть, что с ней!

– В три часа ночи?

– Но у нее в номере горел свет. Вот я и подумала, что раз она не спит, то будет рада меня видеть.

– Ночью?!

Старушки укоризненно покачали головами. Они явно не одобряли такого поведения. Но вслух ничего не сказали. И Мариша была им очень благодарна за это.

– А что же все-таки произошло, душенька? – с жадным любопытством спросила Нина Сергеевна у Мариши. – Что с ней случилось?

Мариша не была уверена, что нужно говорить все начистоту. Да она бы и не успела, потому что в этот момент в холле появилась целая группа встревоженных отдыхающих. Все они были кто в пижамах, кто в халатах, а кто и просто в «спортивках», которые натянули на голое тело. Но все были одинаково возбуждены и взбудоражены.

– Что это были за дикие крики?

– Кого-то зарезали?

– Кто-то умер?

– Почему у ворот милицейская машина?

– Что случилось?

– Где труп?

– Кого убили?

Мариша была просто поражена. Оказывается, она вопила так, что перебудила половину санатория. Она должна принести свои глубочайшие извинения администрации. Теперь им вряд ли удастся удержать случившееся в тайне.

– Это она кричала, – услышала Мариша позади себя тоненький голосок Нины Сергеевны. – Дело в том, что в люксе произошло убийство.

Больше ей сказать ничего не удалось. Потому что в холл вошли трое полицейских в сопровождении Кузьмича. Обнаружив среди ночи в холле санатория целую толпу людей в пижамах, они слегка растерялись. Но ненадолго. Один из полицейских обратился к Кузьмичу с каким-то вопросом, и тот в ответ кивнул головой на Маришу.

Полицейские оживились и направились в ее сторону. Толпа перед ними почтительно раздвигалась, а затем снова смыкалась.

– Это вы обнаружили тело? – утвердительно произнес один из прибывших ментов, остановившись прямо перед Маришей. – Пройдемте с нами.

Остальные полицейские начали разгонять толпу.

– Расходитесь по своим комнатам, товарищи, – твердили они. – Ничего интересного тут не будет!

Но люди уходили неохотно. Их любопытство не было удовлетворено. Всем хотелось знать, кого убили, когда и как именно это произошло. Поэтому отдыхающие окружили вдовствующих подруг, которым такое внимание общественности явно пришлось по вкусу. Они моментально оживились и защебетали, давая показания, живописно приукрашенные их собственной фантазией.

Впрочем, Мариша этого уже не видела. Ее провели в какую-то административную комнату, где и оставили наедине с двумя полицейскими. Оба они были молодыми, вряд ли старше самой Мариши. И разглядывали они ее с вполне понятным интересом.

Марише их интерес льстил ровно до тех пор, пока она не сообразила, что ребята просто прикидывают, могла она кого-то замочить или у нее кишка для этого тонка. Переходить из разряда свидетелей в разряд обвиняемых Марише категорически не хотелось, поэтому она тут же заявила:

– Сразу же хочу вам сказать, что я никого не убивала.

– Расскажите все, что знаете, – строго велел ей один из полицейских. – Ничего не утаивайте, это не в ваших интересах!

Второй запрыгнул на стол прямо перед Маришей и уставился на нее с доброй и поощрительной улыбкой.

– Не бойтесь, – произнес он, улыбаясь еще шире. – Вас ни в чем не подозревают!

Все ясно! Ребята решили играть в доброго и злого полицейского. Ну, возможно, с кем-то эти фокусы и прошли бы, но только не с Маришей. Она на своем веку повидала столько следователей, и опытных в том числе, сколько эти ребята не видели в своей жизни.

И все же обращаться Мариша стала к тому полицейскому, который ей улыбался. Ничего не поделаешь, психология!

– Понимаете, мне нужно было сказать Наташе, что это вовсе не я растрепала всем о том, что она в недавнем прошлом сидела в тюрьме. Поэтому я и пошла к ней среди ночи. До утра ждать никак не могла. Вот и пошла!

По взглядам, которыми обменялись полицейские, Мариша поняла, что они придали ее словам большое значение.

– Значит, у покойницы имеется уголовное прошлое?

– Ну, если она мне все не наврала…

– Наврала? А зачем?

– Есть такие люди, которые просто не могут не приврать. И не надо им, и пользы никакой от вранья нет, а все равно врут.

– Знаем таких, – снова переглянулись полицейские.

– Но мне кажется, что Наташа была не из них, – продолжала Мариша. – Мне показалось, что она говорила о своем прошлом вполне искренне. Но меня ее история взволновала. Наташа мне доверилась, я поклялась молчать о ее тайне. А потом Галина Ермолаевна за ужином вдруг заговорила о том, что Наташа-то, похоже, хорошо приучена к казенному распорядку дня. И значит, она долгое время провела в казенном доме, в тюрьме то есть. И остальные тоже подхватили эту сплетню.