И одежда… На Саньке было надето нечто невообразимое – кружевное и с перьями. Легкое, воздушное и совершенно не подходящее как для больницы, так и для выхода в люди. У нее самой такого одеяния точно никогда в жизни не было.

– Позовите врачей! – сердито сказала Санька. – И сестру. Нет, лучше сразу зовите сестру-хозяйку. Пусть вернут мне мою одежду и объяснят, что со мной.

Лешка переглянулся с тетей Варей.

– Доктора мы тебе, конечно, позовем. А насчет сестры… Ты это о ком? Разве у тебя есть сестричка, Мариночка? Если есть, ее тоже позовем! Ты нам только адрес скажи. Или телефончик продиктуй! Мы же про тебя почти совсем ничего не знаем.

– Вы что, издеваетесь надо мной? Где я? Разве я не в больнице?

– Да нет! Что ты! – всплеснула ручками тетя Варя. – Ты у себя дома. Вернее, у Игорька!

Час от часу не легче! И кто этот Игорек, о котором они все время говорят?

– Так жених твой, – всплеснула ручками тетя Варя. – Жених! Не помнишь его?

Санька машинально помотала головой.

– Вот что делается! – взвыла тетя Варя. – Игорька и того не помнишь. А говоришь, что память не потеряла! Ну скажи ты ей, Лешка!

– Игорь – твой парень! – кивнул головой Санькин похититель. – Вернее, теперь уже бывший. Ведь ты его бросила! Удрала в свою Америку, ни слова не сказав!

Снова он за свое! И Санька возмущенно заговорила:

– Сколько раз вам повторять, я не…

Заговорила и осеклась. Чего попусту тратить время на разговоры? Они явно ей все равно не поверят. Станет Санька утверждать, что она не Марина, тетка и племянник решат, что врет или действительно разумом повредилась. Нет, нужно действовать хитростью. Усыпить их бдительность, а потом, улучив подходящий момент, удрать! И одежду, кстати, не забыть забрать. Не будет же она разгуливать по улицам в таком пеньюаре. На улице хоть и тепло, но ведь еще далеко не лето!

Эти мысли пронеслись у Саньки в голове за считаные секунды. И уже в следующее мгновение она приняла решение, как ей действовать дальше.

– Сколько раз вам повторять, я никого не бросала! Игоря я люблю. А в Америку улетела, потому что у нас с Игорем возникли м-м-м… временные разногласия.

– Это какие же такие разногласия? – живо поинтересовалась тетя Варя. – Вроде Игорь нам про тебя только самое лучшее рассказывал.

– А сам… Сам… Он мне изменил! Вот!

Рот у тети Вари стремительно приоткрылся. Она Саньке быстро поверила. А вот Лешка продолжал сверлить девушку недоверчивым взглядом.

– Не мог Игорь так поступить, – наконец прогудел он. – Не мог. Я же его знаю. Он мой брат!

– Ну и что?

– Я бы так не поступил! Ну и он, значит, тоже не мог!

В словах Лешки слышалась непоколебимая уверенность. Что-то заставило и саму Саньку поверить: да, этот бы ни за что не изменил. Уж если бы полюбил, то навек. И так сильно, как еще никто и никого в этом мире. Почему-то от этой мысли Саньке стало очень жарко и хорошо. По телу прошла горячая волна. А Лешка снова покраснел!

Чтобы заполнить возникшую неловкую паузу, Санька сказала:

– Я хочу одеться. Где моя одежда?

– Как где? В шкафу. Где же ей еще быть?

В шкафу? Вскочив с кровати, Санька легко пробежалась по комнате. Вот шкаф. И что в нем? Распахнув дверцы из полированного палисандра, Санька едва не задохнулась от изумления. Она-то надеялась обнаружить тут свой беленький джемперочек, джинсовый комплект из курточки и брючек, в котором она отправилась сегодня на аукцион. А тут…

– Мамочки мои! – прошептала пораженная Санька, перед глазами которой никогда еще за раз не появлялось столько красивой и явно дорогой одежды. – Это что же… Все мое?

На мгновение ей захотелось остаться в этом доме. Пусть все и дальше считают ее Мариной. В конце концов, что она теряет? На дворе майские праздники. Все дети отдыхают. Школа, в которой работает Санька, на время праздников закрыта. До весенних экзаменов еще почти десять дней. Чего ей трепыхаться? Поживет здесь. Расслабится. Перемеряет шмотки. А рано или поздно появится неизвестный Игорь и все расставит по своим местам.

К тому же всегда можно списать свое поведение на последствия амнезии. Не она первой затеяла эту игру. Так что не ей и отдуваться за последствия.

– Кстати, – произнесла Санька, сняв с вешалки какую-то пушистую и удивительно мягкую вещицу. – А где же сам Игорь?

Она стояла, прижимая к груди облюбованный джемперок, и с удивлением понимала, что невиннейший вопрос страшно смутил тетку и племянника. Они покраснели, потом побледнели, а потом начали прятать глаза, как люди, которым ужасно не хочется говорить правду.

– Игорек-то, – делано бодрым голосом произнесла наконец тетя Варя, – так он это… того… Уехал он!

– Куда уехал?

– Куда-куда… По делам!

– И когда вернется?

– Так это… Скоро уже, должно быть.

Сомнение, которое против воли самой тети Вари прозвучало в ее последних словах, лучше всяких других объяснений заставило Саньку понять: в семье произошло что-то неладное. Эти двое чем-то крайне встревожены. И они не просто так привезли сюда Саньку. Они надеются получить от нее помощь. Помощь и информацию.

Саньке сразу же расхотелось называться неведомой ей Мариной. Девушка почуяла запах беды, становившийся все интенсивнее и исчезать упорно не собиравшийся, несмотря на ясное небо за окном, поющих птичек и богатый, заваленный дорогими вещами дом.

– Знаете, а я бы немножко перекусила, – произнесла Санька, чтобы сгладить неприятную паузу в разговоре.

– Так это!..Конечно! О чем речь!

Тетя Варя бросилась к дверям, но у самого порога притормозила.

– Лешка, – позвала она племянника. – Чего застыл? Мариночка переодеться хочет. Иди сюда! Не станет же она при тебе разоблачаться!

Лешка потопал к дверям. Тетя Варя, выпроводив его за дверь, немного задержалась, чтобы подробно расспросить Саньку, что она хочет к завтраку.

– Завтрак? – рассмеялась Санька. – Да уж скорее обед или ужин. Завтракать я еще дома не стала.

– Ой, девонька… – вздохнула в ответ тетя Варя, прежде чем закрыть за собой дверь. – Да ты ведь почти сутки проспала! Завтрак прошел уже. Но и до обеда еще далеко. Полдень на дворе.

Полдень! Выходит, она провалялась в кровати почти сутки! Опоздала на аукцион! Вожделенный «Дворик» уплыл навсегда! От ужасного разочарования Санька присела на кровать и горько разрыдалась. Впрочем, сдерживая себя, – не хватало, чтобы тетя Варя еще начала задавать вопросы.

Поплакав минут десять, Санька решила, что продолжать и дальше просто глупо. Во-первых, ничего не поправить, только глаза покраснеют и рожа опухнет. Во-вторых, после этого аукциона будут и другие. И вовсе не так уж ей и нужен «Дворик». Запросто может купить какую-нибудь монетку и покрасивей, и подешевле в любимой лавочке на Пушкинской улице.

Утешившись таким образом, Санька полезла за носовым платком. Ее сумка стояла на столике возле зеркала. Как ни странно, все было на месте: документы на машину, кредитка, портмоне, косметичка. Тетка и племянник оказались очень щепетильными. Они не только ничего не тронули, но, похоже, вовсе не шуровали в ее вещах.

Это, с одной стороны, заставило Саньку лучше отнестись к ним. А с другой… Уж она бы ни за что не спутала невесту своего брата с какой-то другой девушкой!

Вздохнув, Санька отобрала несколько красивых вещичек из гардероба сбежавшей Марины. Одевшись, она принялась наводить марафет.

К столу Санька спустилась минут через десять. Шишку удалось замаскировать длинной белой челкой. Волосы Санька стригла не очень коротко. Ей нравилось, когда они развеваются возле лица, падают на глаза и даже иногда лезут в рот, нос и уши.

Хотя эта прическа не одобрялась руководством школы, в которой работала Санька, в остальном молодая учительница устраивала всех, и прическу терпели. Санька была неконфликтна, уравновешенна и вполне компетентна. Дети ее любили и в то же время слушались. Поэтому Саньке разрешали носить ту прическу, которую ей хотелось.