– Да знаю, кто вы, – проговорил он неожиданно приятным, совсем не подходившим ему голосом и улыбнулся. – Вы подруга Марины Лихой. Я вас видел с ней неоднократно. И с Михаилом, покойным, тоже видел вас всех вместе. И знаю, что вы в органах работаете. Не ошибся?

– Нет. – Даша ответила ему осторожной улыбкой, опустила удостоверение обратно в сумку. – Вы не знаете, где Марина? Телефоны молчат: и мобильный, и городской. В квартире никого, стучала, стучала.

– Так она уехала, наверное. – Мужчина неожиданно застеснялся своей наготы, скользнул за дверь и прокричал оттуда: – Да вы проходите, проходите. Чего на пороге топтаться.

Даша перешагнула порог, вошла в большую прихожую. Осмотрелась. Хорошо в доме: чисто, просторно, мебель явно сделана на заказ.

– Вот... – выскочил из-за двери в гостиную мужчина в домашних брюках и легкой рубашке. – Уж извините за голое пузо, один дома, мои все на работе, жара, вот и расслабился. – Протянул ей широченную ладонь с растопыренными пальцами: – Станислав Сергеевич.

– Дарья Дмитриевна, – пожала она его руку. – Как вы правильно отметили, подруга Марины. Поговорим?

– Прошу!

Он повел ее в кухню, где так же легко и свободно дышалось. Усадил за большой круглый деревянный стол. Предложил кофе.

– Знаете, лучше чай, если можно, – попросила Даша.

Кофе она накачивалась всю минувшую ночь, чтобы не уснуть и все время думать. Нещадно дымила, сидя за столом перед окном в кухне. Пила кофе и творила зарисовки. Так она обычно называла свою писанину, когда работала над каким-нибудь делом.

– Чай так чай, – согласно закивал Станислав Сергеевич и шлепнул с грохотом чайник на электрическую дорогую плиту. – Я не видел вас на похоронах, Дарья Дмитриевна.

Даша занервничала.

Что, если он знает о том, что она содержалась под арестом в качестве подозреваемой, а? Что, если именно он и позвонил в милицию, прикрывая трубку кухонным полотенцем, к примеру? Она вот думала, что все с четвертого и пятого этажа на службе, а Станислав Сергеевич почему-то дома. Может, успел выйти на пенсию? Или в отпуске? Шел он, допустим, из магазина, увидал дверь квартиры Лихих приоткрытой. Заинтересованно сунул туда нос, а там...

А там много интересного! Так, кажется, сообщил дежурному неизвестный абонент.

– Я лежала в больнице, – соврала она, пристально глянув на Станислава Сергеевича. И продолжила уже правдиво: – На меня было совершено нападение. Пробили голову. Нашли меня в бессознательном состоянии.

– Ох-ох-ох! – заохал он с неподдельным испугом. Подсел к столу напротив Даши, глянул жалостливо. – Разве можно таким женщинам, как вы, работать в милиции?! Это же очень опасно!

– Каким женщинам, Станислав Сергеевич? – вздохнула Даша с горечью.

– Таким красивым, уж простите мне мой старческий комплимент, – он засмущался, полное лицо сделалось багровым. – Просто... Просто внучка моя мечтает о работе в милиции или прокуратуре. А ведь пигалица такая вот!

Он раздвинул большой и указательный пальцы сантиметра на три.

– Куда, говорю, тебе на борьбу с преступностью, если ты...

«Красивая стареющая сука», – тут же пробарабанило дробью в Дашин левый висок. Без личной жизни, теперь вот еще и без работы. И на борьбу с преступностью ее теперь не возьмут, к гадалке не ходи. Удалось бы избежать наказания за чужие действа, и то замечательно.

– Марина сильно по Михаилу убивалась, – вдруг совсем без перехода пробормотал Станислав Сергеевич. – Под руки ее подруги с работы держали и все время нашатырь под нос, нашатырь под нос. Мы тоже присутствовали.

– Вы – это кто?

Хоронили, стало быть, Мишку из этого дома, а не из морга. Марина, видимо, его оттуда забрала.

– Соседи... Вот собрались с четвертого и пятого этажей. Деньгами ей помогли немного, с поминками хлопотали.

– Спасибо, – рассеянно пробормотала она и устыдилась.

Ах, как все плохо, как отвратительно! Подруга тут мало что убивалась, наверняка еще и ее винила в своем горе. А ее не было рядом, не было! И рассказать ей она ни о чем не могла, и утешить! Отвратительная ситуация...

– А соседка Марины была? – вдруг вспомнила про намечающуюся разлучницу Даша, если, конечно, подруга не драматизировала излишне.

– Соседка Марины?! – вытаращился на нее Станислав Сергеевич, покрутил головой в растерянности, пожал плечами. – О какой такой соседке речь, Дашенька?

– Ну как же, в тридцать восьмую квартиру недавно въехала новая жилица.

– Нет! Нет же, говорю я вам! Никто туда не въезжал, – горячо опротестовал Станислав Сергеевич. – Я тут всю жизнь живу и всех в лицо знаю: и жильцов, и гостей их.

– Погодите, погодите, Станислав Сергеевич, – замотала она головой, сразу отозвалась боль в левом виске, настойчиво предлагая ей всерьез задуматься над тем, что он говорит. – Марина позвонила мне и...

– Когда? Когда позвонила? – кажется, Станислав Сергеевич был обескуражен не на шутку. – Что я мог пропустить?

– Позвонила она мне... Недели две назад приблизительно, – начала вспоминать Даша. – Сказала, что в тридцать восьмую квартиру въехала новая соседка. Очень красивая женщина, у нее, мол, шикарная машина. Марина сказала мне, что у соседки этой все вещи еще в коробках по квартире стоят. И что Мишка, извините, Михаил проявлял всяческое внимание к этой молодой одинокой женщине.

– В смысле? – нехорошо прищурился Станислав Сергеевич.

– Ну... Вызывался помогать ей, сопровождать по магазинам. Соседка эта даже у них в гостях была, чаем Марина ее угощала.

Это было все, о чем знала Даша. Не упомянула лишь о размерах бюста жилички из тридцать восьмой, ногах от ушей, коже гладкой, без морщин, и то, что Мишаня перед своей гибелью заговорил с женой о разводе и переезде к новой соседке.

Больше информации у Даши на неведомую женщину не было.

Станислав Сергеевич тем временем поднялся из-за стола, как-то излишне раздраженно двинув добротным стулом по красивой плитке пола. Подошел к плите и, повернувшись к Даше спиной, принялся заваривать чай.

Он точно злится, решила она через минуту. С чего тогда так гремит посудой? Просыпал заварку на стол и, вместо того чтобы подобрать чайные крошки тряпкой, смахнул все на пол. Чашки едва не поколотил, доставая их из шкафа.

Она решила молчаливо дожидаться конца его непонятного гнева.

– Вот, угощайтесь, Дарья Дмитриевна, – предложил он, насупив брови, пододвинул к ней чашку с крепким горячим чаем.

– Спасибо, – едва успела она поблагодарить, как он заговорил снова, и заговорил без намека на любезность.

– И вот я вам что скажу, Дарья Дмитриевна... Нет и не было в тридцать восьмой квартире никакой красивой молодой дамы с шикарной машиной. Вас... Вас, видимо, ввели в заблуждение или...

– Кто ввел?! Марина?! – вытаращила она на него глаза. – Она единственная, кто говорил мне об этой женщине… И я прервала вас, простите. Или меня ввели в заблуждение, или что?

– Или вы врете!!! – выпалил он, отвернулся и, сев к ней боком, забубнил, забубнил: – Я знаю здесь всех! Если не поименно, то в лицо точно! Знаю, кто когда из дома выходит, кто когда возвращается! Я всю жизнь проработал охранником на спиртзаводе. У меня это уже в крови, и поделать с этим ничего не могу. И вот я вам, Дарья Дмитриевна, с полной ответственностью заявляю, что после пожилой женщины в тридцать восьмой квартире не жил никто! Никто, вы понимаете?!

– Вы могли не заметить и не знать, – робко вставила она, начав побаиваться его сердитого норова.

И вообще откуда взялся этот Станислав Сергеевич? Видел он ее когда-то! Она вот его лично ни разу не встречала в этом доме.

– А я все знаю и все замечаю! – выпалил он, брызгая слюной. – Я уже два месяца на пенсии, и мне негде и не на ком применять свое профессиональное чутье и опыт, взращенный годами!

– Только на соседях? – ухмыльнулась Даша.

Крепкий ароматный чай перестал нравиться, и сосед с пятого этажа перестал нравиться тоже, и в квартире его вдруг сделалось неуютно и трудно дышать.