Таина
И чего мастер так разозлился? Ну подумаешь, логово гадюк! Полянка-то от этого уютной быть не перестала! Их просто главное не трогать, а то, что мастер боится змей, ну так это не проблема. Да и как человек, почти всю жизнь прообщавшийся не только с дроу, но и с драконами, может бояться чешуйчатых тварей? Не понимаю.
Мы спрятались за деревьями, и я стала с любопытством следить за действиями Арли. Во первых то, что НА меня не действует магия, вовсе не значит, что я не владею даром, а во вторых — мне же интересно!
Ничего примечательного учитель не делал. Просто щелкнул пальцами, и морок спал. Вот стоило из-за этого искать полянку и прятаться. Не понимаю. Может стоит тогда спросить?
Мы выехали на тракт, продолжая продвигаться мимо купеческих караванов. Теперь на нас обращали куда меньше внимания, хотя что-то мне подсказывает, что я не хочу знать, о чем думают встречающие нас на своем пути купцы.
—Арли! — я все-таки решила спросить.
—Да, солнышко! — ну вот, опять. Какое я ему солнышко? Вся в черном, на черной же лошади (ну и что, что она в белое пятнышко? Их мало! И это звездочки!), а все равно я — яркое дневное светило. Когда-то я все-таки узнаю, чем эта кличка обоснована, или я это самое солнышко!
—А зачем мы съезжали с тракта?
—Таина, ну что ты как дитя малое. Ну представь! Едут по дороге со столицы старик с молоденькой девочкой, и вдруг, раз! и старик становится моложавым дядькой. Ну вот что ты подумаешь?
—Что на старике был очень хороший морок, раз маг на воротах его не распознал, — и не надо на меня так коситься, я бы правда так подумала! А то, что крутится в больных головах окружающих, то, как говорится, их проблема.
—Горе ты моё луковое! — Это уже лучше! — Люди могут подумать, что я из столицы сбежал (беглый преступник или кто-то еще). А тебя мог взять либо как пособницу, либо как заложницу.
—А прятаться то зачем? Меня в столице почти каждая собака знает! Как и то, что уезжала я со старым травником, между прочим! — а вот тебе, что глазками хлопаешь, отвечай давай!
—А мы никому не скажем, что это я!
—А имя в документах?
—А моё имя никто не знает!
—Как же ты в городе жил?
—Так я там жил дольше, чем большая часть населения! Я уже лет пятьдесят как «Эй, травник!».
Я опять рассмеялась, второй раз за день. И Арли это тоже заметил, косится на меня недоверчиво-радостно. Да, мне нужна свобода! Сейчас мы еще выедем с торгового пути, а то эти противные наемники уже залапали меня своими взглядами. Неужели вид мечей за спиной воспринимается как шутка? Бр-р-р! Хорошо, что в городе мы ночевать не будем. Я ж их поубиваю нафиг!
На этой веселой ноте лирика закончилась и мы опять вернулись к нашим птичкам-цветочкам, только в этот раз на драконьем. На нас начали коситься больше, но осторожнее. Ура, однако!
Час за часом слушая спокойный и уверенный голос наставника, я все больше впадала в состояние доброжелательного пофигизма — наемников за сальные взгляды уже не хотелось поубивать с особой жестокостью. Теперь хотелось просто поубивать! Особенно того, который уже час следит за нами. О, Арли кинул сеть, тоже заметил. Надеюсь, они не станут завязывать драку, не хочу потом мечи чистить, в походе это не особо удобно.
Мы с наставником переглянулись, обменялись слабыми, но от того не менее ехидными улыбками, и Арли решил забить на этих идиотов. Правильно, пока они только пялятся — то просто мешают, но если начнут какие-то активные телодвижения делать, тут мы их легко убедим в нашей нелюбви к криминальным субъектам.
—Таина, — ну вот, опять уплыла. Оборачиваюсь к наставнику. — Мы будем заезжать в город или ты не хочешь?
—Ну, если там нет ничего необходимого, то лучше объехать. Я там такой красивый лес вижу!
Лес там, к слову, действительно вижу, и он действительно красивый!
Наставник удовлетворенно кивнул, и развернул своего Стража с тракта. В редком подлеске мы, наконец-то, остались одни, и я со спокойной совестью могла любоваться первыми весенними травами, еще не до конца распустившимися листочками деревьев, в ветках которых мелькали уже проснувшиеся пчелы. И пение птиц! Что это был за хор! Никогда не сравнить пение соловья с песнями лучших эльфийских бардов.
Наставник как-то раз водил меня на выступление одного такого. Это был номер! Выступал высокий гость (причем буквально, ага) в одной из лучших таверн города. Там, разумеется, было столпотворение. Нет, пел он потрясающе, но вот внешний вид (когда я поделилась своим впечатлением с наставником, он полчаса ржал)! Этакая хрупкая надменность. Светлые, почти белые, волосы до лопаток, небесно-голубые глаза, изящная фигурка фарфоровой статуэтки. Такому место на каминной полке, ну, или, на худой конец, в прихожей — «услаждать» зрение «сиятельных леди» (потому как сиятельные лорды за чрезмерную конкуренцию разобьют чего-то, ага). А когда это нечто глянуло на меня… Я знаю, что для человеческой девочки довольно симпатичная, но то, как взгляд «барда» превратился с презрительно-надменного в сальной, но не менее надменный (мол, кто ты, а кто я! Да ты благодарить меня должна, что я в твою сторону посмотрел!). Ну, я ему и ответила. Тоже надменным холодным взглядом (как говорит Арли — коронным взглядом высокопрофессионального киллера, которому предложили охранять купеческую дочку), развернулась и ушла. Оно потом пыталось меня и купить, и напасть (после чего неделю регенерировало, я у феникса учусь или где?), ну, в общем, моя реакция ему не понравилась. А я с тех пор не очень уважаю светлых эльфов.
Ну, повспоминали, и хватит! Мы вон уже в лес въехали! Какая красота!
И мы опять с удовольствием мазохистов-первоиспытателей углубились в особенности местной флоры и фауны в драконьем эквиваленте.
Глава 4.
Я так умна и так хитра. Я улыбаюсь, хохочу,
тебя закружит круговерть и не заметишь
ты крадущуюся смерть…
NN
Таина
После того, как мы объехали город, мне удалось уговорить Арли не выезжать обратно на тракт, слишком меня достали не привыкшие к моему образу наемные охранники караванов и богатые купцы. Да и наставник понял, что моя любимая форма одежды больше привлекает внимание в мире, где девушка скорее предмет мебели, чем кто-то живой. Хотя на мечи за спиной и не засматриваются. Кстати, про мечи — наставник пообещал по дороге подобрать «мои» клинки. Ура, однако! Нет, эти всем хороши, но они к чужой руке привычные.
Так вот, едем мы теперь по этому лесу вдоль тракта. И не знаю, как наставник, а я наслаждаюсь видом дикой и необузданной природы, которая только просыпается ото сна, входит в свою полную силу…
Озвучила эту мысль наставнику. Он как-то косо глянул на меня, а потом улыбнулся.
—Ты сейчас такая же. Просыпается твоя суть, входит в силу характер, растут знания. Вроде бы все предсказуемо, но при этом совершенно неожиданно. Я, если честно, сам не знаю, что из тебя вырастет, какой ты будешь, скажем, в двадцать или тридцать лет. Боги, да я не знаю, какой ты, при всей твоей внешней стабильности, будешь через пол часа!
Я тихонько хмыкнула себе под нос и задумалась. А ведь мастер так и не знает, какая я на самом деле. Да, я ему показывала больше, чем остальным, я искренне улыбалась и смеялась, иногда высказывала свои соображения и догадки, но так и не проявила себя. Наверное, я просто не научилась доверять. Никому, в том числе и себе. Вечно увлеченные родители, занятые ученые, в момент формирования характера я была предоставлена сама себе. Иногда, слушая разговоры других детей в приюте, я удивлялась их способности радоваться всяким пустякам. Неужели это и есть жизнь — радоваться другому платью, смеяться с неуклюжего соседа или плакать из-за сломанного ногтя? Я этого не понимаю! Меня этому просто не учили. Зато я умею радоваться другому: пению соловья, журчанию горного ручья, раскатистому урчанию кимала, брызгам радуги и сверканию зарниц… Тому, что не зависит ни от кого, что можно получить везде и всякому… Природе.
