Гуров еле заметно приподнял одну бровь, уставившись в лицо гостю. Было видно, что лицо этого человека ему показалось знакомым, и пьяный полковник пытается вспомнить, откуда.

– Терпеть не могу этого сочетания, – брезгливо бросил он.

– Простите, Лев Иванович, – развел руками Финагенов, – я совершенно забыл, что вы предпочитаете, чтобы к вам обращались «господин полковник». Так сказать, по-старинному!

Гуров сверлил собеседника взглядом и курил глубокими затяжками.

– Говорят, что вы тут в последнее время частый гость, – продолжал Финагенов. – Уж не оставили ли вы службу?

– Службу? – с каким-то непонятным раздражением повторил Гуров, потом хмыкнул и добавил уже спокойнее: – Службу… Как много в этом звуке! И какие интересные ассоциации оно вызывает. Служба есть служение. Служение Отчизне. Или другая ас…социация. Собачки в цирке тоже служат.

Финагенов еле удержался, чтобы не брякнуть о легавых, но вовремя остановил себя. Гуров вдруг поднял одну бровь и ткнул сигаретой в собеседника.

– А я вас вспомнил. Вы мелкий бизнесмен, некто Финагенов, из окружения крупного бизнесмена. Коруля, кажется. Так?

– Ну, Борис Осипович, конечно, имеет на два подбородка больше, чем я, – попытался пошутить Финагенов. – Но, когда я гляжусь в зеркало в тренажерном зале, то не кажусь таким уж мелким.

– А-а, юмор? Понимаю, – тоном армейского прапорщика проговорил Гуров. – Как надену портупею, так тупею и тупею. А вы у меня проходили свидетелями по делу о коррупции в особо крупных размерах. Беда вас миновала, и никто не сел.

– Бросьте, Лев Иванович, какая беда! И садиться нам не за что. Мы ведем честный бизнес.

– Совмещение несовместимых понятий. Где-то я читал об этом: спокойствие горного ручья, полуденная прохлада летнего солнца… честный бизнес. Очень смешно!

– У вас что-то случилось, Лев Иванович? – пропустил Финагенов сарказм сыщика мимо ушей. – Дома беда? Или на работе неприятности?

– На работе? А я безработный! Сижу и пью – вот и все мое занятие. А люди, которые раньше делали вид, что уважали меня, теперь отворачиваются. Полковник Гуров был нужен всем, и все его знали. А просто Гуров уже никому не нужен, и знаться с ним никто не хочет. Видели этого, который вот тут сидел? Заместитель генерального директора завода! Раньше на другую сторону улицы не ленился перебежать, чтобы со мной поручкаться. А теперь, видите ли, я не подхожу ему в качестве начальника службы безопасности.

– Как же вас угораздило из полиции уйти? – удивился Финагенов.

– А вот так, – ответил Гуров и показал пальцами, как он ушел. – Правда, я еще дверью хлопнул. И рапорт швырнул.

– Так вас выгнали, что ли?

– Что-о! – взревел Гуров, пытаясь приподняться из-за стола. – Меня?! Я сам ушел, слышите? Сам! Гуров не цирковая собачка, Гуров – самый опытный сыскарь в стране. И что Гуров имеет? А ничего! Я столько лет хожу в полковниках, сколько на свете не живут. И вы думаете, мне каждый день предлагают генеральскую должность? Хрен вам! Гуров нужен всем в качестве вола, на котором можно пахать день и ночь, день и ночь… Вот! – Он резко полоснул большим пальцем себе по горлу. – Вот где у меня ваш розыск! Надоело считать деньги до зарплаты, копить их на ремонт квартиры, виновато смотреть жене в глаза на Восьмое марта и в день рождения, поднося дешевые букетики с рынка. Надоело, понимаете? Я мужик! И я себя уважаю.

Гуров все же умудрился подняться из-за стола. Он постоял некоторое время, опираясь кулаками на стол и глядя ненавидящими глазами в лицо бизнесмена. Потом молча протянул сложенные дулей пальцы и ткнул Финагенову прямо в нос.

– Во-от! Вот вам всем! Не цените, так выкусите! – Насупившись, он полез в карман брюк, достал горсть мятых купюр, долго копался в ней, потом вытащил пятитысячную и бросил на стол. После чего тяжелой походкой направился к двери, бормоча себе под нос: «не цените», «выкусите» и «пошли вы все».

Сергей Владимирович позвонил Корулю тут же, но встретиться они смогли только в пять часов вечера.

– Ну, рассказывай, что там у тебя за кандидат появился? – поинтересовался Борис Осипович.

– Полковник Гуров, – с загадочной улыбкой ответил Финагенов.

– В каком смысле? – удивился Коруль. – Не понял.

– В смысле, что он бывший полковник.

– Гуров? Бывший? Он ушел из органов? Как-то не верится.

– Сегодня я имел с ним беседу, насколько это было возможно, учитывая его состояние. Пьян он был до полной потери сознания и наплел мне такого… Одно понятно, что он на что-то там обиделся, психанул и подал рапорт. Или как у них это там называется. Генералом он, видите ли, Борис Осипович, хотел стать. А ему в очередной раз обломилось. Очень сильно обижен мужик на весь белый свет.

– Любопытно, любопытно, – почмокал губами Коруль. – Странно только, что он в загулы кинулся, а не работу по достоинству искать. Я всегда полагал, что такие люди, как этот Гуров, и пяти минут без дела не просидят. Обязательно кто-нибудь сманит под свое крыло. А он, значит, по ресторанам шатается? Очень странно…

– Не очень, Борис Осипович. Как раз при мне происходила встреча. Гуров сказал, что этот человек был из руководства какого-то большого московского завода, и я понял, что полковник рассчитывал на вакансию начальника службы безопасности. А ему отказали. Знаете, что он там мне кричал? Что полковник Гуров был всем нужен, а просто Гуров – никому.

– Видишь ли, Сергей, – своим обычным поучающим тоном заметил Коруль, – не внушают мне доверия люди, которые не умеют держать удары. В жизни случается всякое, а если человек из-за такого пустяка кидается с головой в рюмку, то доверять ему сложно.

– Вряд ли для него это пустяк, он ведь всю жизнь проработал в полиции и ничего другого не умеет. Думаю, законно было бы ожидать достойного завершения карьеры в генеральском чине. Наверное, для него это крах всех его амбиций. Вряд ли такое можно назвать пустяком.

– Ну, не знаю, не знаю, – покачал головой Коруль. – Хотя работу он все же подыскивает, а не просто просаживает выходное пособие… Безусловно, Гуров – человек сильный и не глупый. Есть в нем лидерские качества, умение просчитывать ситуацию, знание людей. Вариант неплохой, только бы не столкнуться нам с человеком, который на обманутых надеждах сломался.

– Вы думаете, что такие ломаются? – с сомнением спросил Финагенов. – Больше похоже на то, что ему нужна разрядка, выход накопившегося негодования. А дай мы ему сейчас настоящее дело, дай надежду на достойное положение в обществе, на достойные доходы, и он еще как развернется! Энергии в нем всегда было хоть отбавляй.

– Да, я это видел, когда мы с ним общались. Да и наслышан о Гурове немало. Ладно, Сергей, давай попробуем. То, что он справится со своей ролью – я не сомневаюсь. Другое дело, согласится ли? И будет ли послушен в дальнейшем?

– Думаю, что чисто психологически он будет послушен. Он ведь всегда ходил в подчиненных. И начальником МУРа Гуров не был, насколько я знаю, и в министерстве в рядах всего лишь рядовых работников. Человек привык подчиняться, привык к военной дисциплине. Дадим достойное вознаграждение, и порядок. За столько лет послушание у него уже в крови.

– Психолог! – снисходительно усмехнулся Коруль. – Философ! Шаблонно к вопросу подходишь. К незаурядным личностям обычные шаблоны неприменимы.

– Так вы против? – стал терять терпение Финагенов.

– Нет, почему же? Давай попробуем. Ты с ним пообщался сегодня? Вот и продолжи общение. Постарайся встретиться как бы невзначай, напомни разговор, прощупай на трезвую голову.

Вячеслав Мальцев, известный лидер движения за экологию области, шел по коридору здания областной думы быстрым шагом. Ему предстояло вечером выступать на заседании комитета по экологии с проектом новой программы, а хотелось еще успеть встретиться с представителем немецкой фирмы «Либо» господином Циммерманом. Не просто встретиться, а именно приехать на подмосковный завод по переработке мусора в Борисов и показать, что он участвует в жизни предприятия, проявляет заботу и внимание. Как-никак, а именно стараниями его, Вячеслава Мальцева, был продвинут проект немецкой линии. И эти старания имели вполне определенный материальный эквивалент.