— Нагоним, — пообещал Юрген, давая газ мощному мотору.

«Саламандра» бросилась вперед с проворством испуганной птицебелки. Приученный за годы знакомства к уникальному, чрезвычайно энергичному стилю вождения Юргена, я сумел остаться на ногах, дав тем солдатам, которые еще не погрузились, полюбоваться на мою героическую позу в обнимку с болтером.

— Не сомневаюсь, — произнес я, еще крепче вцепляясь в пилон, пока мы перескакивали через полосу гравия, который только недавно был стеной.

Наконец мы выбрались на более ровную поверхность улицы, и лишь тогда у меня появилось время оглядеться по сторонам и кинуть первый пристальный взгляд на столицу Адумбрии. Здания, казалось, нависали низко над головой, между ними пролегали глубокие тени, подчеркнутые теплым светом, льющимся из нескольких окон. Мне предстояло изрядно приспособиться к местным условиям, прежде чем понять, что большинство из этих зданий столь же элегантны и пропорциональны, как в любом другом имперском городе, и что лишь бесконечный вечер, царящий здесь, порождает мрачные иллюзии.

Улицы показались мне удивительно пустынными. Я проверил свой хронограф и осознал-таки, что, несмотря на всепроникающий приглушенный свет, по местным часам была середина ночи[18].

Это уже было кое-что; на улицах должно было оказаться меньше гражданских, которые могли бы попасться в перестрелку. Каждый невинный слуга Императора, убитый по ошибке, — это потеря для всего Империума, и, что не менее важно, он добавляет мне на стол целую кучу бумажной работы. Но если уж говорить о них, то любой, кто услышал столь очевидные звуки битвы и до сих пор не покинул этот район, вероятно, все равно был замешан в заговоре, так что нам не приходилось особенно беспокоиться о побочных потерях. При этой мысли я воспрянул духом.

— Вот они. — Юрген прибавил газу и обогнал ошеломленно глядевшего на нас претора-мотоциклиста.

Похоже, тот собирался лично провести расследование беспорядков, что, с моей точки зрения, было похвально, но глупо. Несмотря на эту мысль, я помахал ему рукой, когда мы пролетали мимо. Несомненно, вид настигающей его громоздкой бронированной машины, не говоря уже об оказавшемся на ее заднем сиденье имперском комиссаре, был для претора настоящим шоком. Но я не зря предпочитаю «Саламандру» всем другим средствам передвижения. Мощный мотор дает ей весьма уважительную скорость; она в сочетании с выдающимися водительскими способностями Юргена не раз позволяла мне выбраться из неприятностей столь же быстро, сколь моя репутация в самый неподходящий момент была склонна меня в них заводить.

На нашу удачу, другого уличного движения мы почти не встретили. Очень редкие машины улепетывали в направлении, обратном нашему, причем на скоростях, которые, без сомнения, в любых других обстоятельствах привлекли бы внимание давешнего претора. Водителям суждено было угодить в сеть раскинутого четвертым взводом оцепления, прежде чем они смогут хоть куда-то заехать, так что я совершенно не обращал на них внимания. В любом случае я сомневался, что они будут чем-то иным, нежели казались с первого взгляда: местными рабочими поздней смены, которые заметили что-то неладное и стремились удрать как можно дальше от этих мест. Несколько наземных машин были попросту вытолкнуты на обочину; зарубки на их корпусах и злобные лица водителей служили верным свидетельством бесхитростной решимости Суллы оказаться поближе к врагу. Я уж начал думать, что и вправду принял верное решение — лично придержать ее на коротком поводке.

Юрген примерил ход «Саламандры» к скорости «Химер» и круто мотнул машину, занимая место в конце конвоя. Спустя мгновение мимо нас с воем сирены промчался претор. В первый миг я с ужасом подумал, что он собирается перерезать дорогу командной машине Суллы, чтобы попытаться оштрафовать ее. Это могло окончиться лишь тем, что он превратился бы в неприятное пятно на асфальте. Но, к моему облегчению, он покатил дальше, несомненно, чтобы лично доложить начальству о том, что творится на улицах.

— Комиссар! — Голос Суллы в моем микрокоммуникаторе прозвучал приятно удивленным.

На расстоянии я не мог разобрать выражения ее лица, когда она повернулась в башне транспорта, чтобы посмотреть в нашу сторону. Только белобрысый хвостик ее волос развевался на ветру подобно боевому штандарту. Но я мог достаточно живо представить ее белозубую улыбку.

— Похоже, раз вы здесь, нам все-таки предстоит немного размяться! — продолжала Сулла.

— Это мы еще увидим, — ровно ответил я. — Если еретики побегут — это единственное направление, по которому они могут вырваться. Сделать так, чтобы они не ушли, — вот наша главная задача.

— Можете на нас рассчитывать, — заверила Сулла.

В ее голосе звучала та самоуверенная нотка, которой я уже научился страшиться более всего, так что про себя я только вздохнул. Можно было определенно сказать, что за ней понадобится глаз да глаз.

Мы приближались к той зоне, где нам назначено было выгружаться. Транспорты по одному отделялись от колонны, направляясь в боковые улочки и внутренние дворы, дабы занять свои позиции, и вскоре наш конвой сократился до трех машин: Суллы, нас самих, и еще одной — с отрядом солдат.

— Здесь, — наконец произнес я, и Юрген, заблокировав одну гусеницу, развернул нашу маленькую «Саламандру».

Машина встала поперек проезжей части, скорострельная пушка повернулась в смутно предполагаемом направлении врага. Командная машина Суллы прокатилась вперед и стала разворачиваться, почти не давая газа двигателю. Транспорт с солдатами, вильнув влево, перекрыл встречную полосу и направил башню с установленным на ней болтером в сторону возможного движения с той стороны (которое, к счастью, уже сошло на нет). Через мгновение водитель Суллы, подав свою «Химеру» назад, вклинился точнехонько между нами и таким образом окончательно запрудил проспект.

— Мимо нас никто не пролезет! — радостно заявила Сулла.

— Да, им пришлось бы весьма постараться, — согласился я, окинув взглядом занятую нами позицию.

Мы находились на виадуке магистральной дороги; впереди и под нами расстилалась неровная пустынная местность, заполненная гравием и выброшенными отходами. Горело несколько огней, выдавая существование племени скави[19] или какого-то их местного подобия, но, кроме этого, не было ни следа какой-либо жизни.

— Первый взвод готов выдвигаться, — на тактической частоте возник молчавший ранее, но вполне знакомый голос лейтенанта Восса, всегда остающийся столь же жизнерадостным, будто Восс только что заказал еще одну кружку эля в каком-нибудь баре.

Через секунду тот же отзыв, но гораздо более сдержанно, повторил лейтенант Фарил, командир пятого взвода, подтверждая, что его солдаты готовы в неменьшей степени.

— Хорошо. Начинайте. — Детуа оставался столь же краток, как и всегда. — Император хранит.

Я напряженно ждал, нацелив болтер в направлении вероятного подхода врага.

— Лучше бы солдатам спешиться, — подсказал я Сулле и увидел, как она непонятливо нахмурилась.

— Не лучше ли им оставаться в «Химерах»? — вопросом ответила она. — На случай, если нужно будет выдвинуться на поддержку остальным?

Я-то думал о другом: если солдаты окажутся пешими в нужный момент, Сулла не сможет бросить их в горячечную атаку, порожденную секундным порывом. Я изобразил, будто взвешиваю ее аргумент.

— Это возможно, — наконец произнес я. — Но мы потеряем не более нескольких секунд на обратную погрузку. А если враг все же попробует прорваться мимо нас, я хотел бы, чтобы все были готовы.

— Да, вы правы, несомненно, — кивнула она, почти сумев скрыть досаду.

Отряды начали выгружаться, занимая позиции за машинами и везде, где только могли найти укрытие. Я не преминул кивнуть Лустигу — руководившему ими сержанту, на чей профессионализм, как я знал по долгому знакомству, можно было положиться совершенно и полностью: