Девушку и еще одного парня, а также вторую машину Борис, как ни высматривал, не обнаружил.

— Законсервированы, — пояснил Лагута. — Сразу всем светиться резона нет.

— И сколько же нужно времени, чтобы научиться быть невидимым?

— Зависит от человека, от его способности врастать в любую обстановку. Объект ведь знает, куда идет, а мы — как в нору. Но лет через пять, если тебя не выщелкнули, становишься чистейшим профессионалом. Ведь практика каждый день.

— А девушки обязательны?

— Желательны. В женский туалет, женскую парикмахерскую ты же не зайдешь. Да и под влюбленную парочку легендироваться легче.

— Но ведь наверняка специфика такая, что…

— Семейным, домашним дамам, конечно, удержаться у нас трудно, условия редко располагают к уюту, изысканным манерам и рыцарству, — задумчиво, перебирая в памяти какие-то моменты из своей биографии, согласился Лагута. — Но есть и плюсы — зарплата, шаг за полтора.

— Не понял.

— Выслуга лет — год за полтора. Да и чувство патриотизма, между прочим, для женщины более емкое понятие, чем для нашего брата. Пробатум эст — проверено. Убедить женщину в необходимости выполнить то или иное дело гораздо легче, чем мужика. И мы, к сожалению, этим хоть и вынужденно, но бессовестно пользовались и пользуемся…

Лагута снова задумался, погружаясь в воспоминания. Скорее всего, они были не очень светлыми и радужными, потому что майор с удовольствием от них отвлекся:

— Погоди, мой Кот Матроскин работает на отмашке, — майор чуть подался вперед, всматриваясь в манипуляции со стаканом своего «алкоголика».

Борис ничего сверхъестественного не отметил в его пьяных движениях, но, видимо, ковырявшийся в машине Юра тоже подтвердил: внимание на подъезд. И точно: с тротуара сошли два знакомых телохранителя. Они закурили и, оглядевшись, не спеша пошли вокруг дома.

Однако более, чем Лагута, подался к краю крыши Соломатин: из-за соседнего дома вышли под ручку Дима Зеркальцев и Шурочка Краева. Но это бы еще полбеды. Оба они столь откровенно уставились на телохранителей, что теперь последнему дворовому псу было ясно, кто есть кто. Почему его люди оказались здесь, чем решили заняться, Борису было совершенно неведомо, и на недоуменный взгляд майора, мгновенно просчитавшего ситуацию, пожал плечами: понятия не имею.

— Вниз? — виновато спросил Соломатин.

— А ты уверен, что и второй раз зайдешь в подъезд, не привлекая ничьего внимания?

Борис думал о людях, а Лагута — о работе. Единственное, что сделал майор, — нащупал в кармане рубашки манипулятор радиостанции. Но на связь не вышел, опасаясь прослушивания и поэтому приберегая выход в эфир на самый крайний случай.

— Аккуратненько смотри вот за этими двумя типами, — подсказал Дима Зеркальцев Шуре, когда телохранители вышли из подъезда.

— А может, не стоит? Вдруг ненароком вспугнем? — засомневалась девушка.

Зеркальцев пригладил ладонями волосы, что могло означать только решимость идти вперед. Скорее всего, он был уязвлен своим недавним проколом и вызванную на подмогу «наружку» воспринял как удар под дых. И теперь, когда негласники куда-то исчезли, а противник уходил, по крайней мере Шурочке он мог продемонстрировать свое мастерство разыскника и хоть как-то оправдаться.

— Ну что ты накапал один грамм? Я тебе что, синичка? — возмущался на весь двор пьяница на лавке, пытаясь отобрать у своего друга бутылку. — Лей больше, а то прямо смех людской… Во!.. Во!.. Молодец! Сказка жизни. За что выпьем?

Пока алкаши искали повод, телохранители зашли за угол дома, и Диме пришлось чуть ли не тащить девушку за собой, догоняя их.

— Начальство небось думало, что мы с тобой в кино направимся, а мы им утречком, к десерту, свежую информацию, — весь светился он. — Слушай, что ты забыла в своем юридическом отделе? Давай к нам, в оперативное. По крайней мере, интересно и на месте не сидишь. Тихо, не смотри.

Кажется, он предупредил вовремя. Один из телохранителей обернулся, внимательно и внаглую оглядел идущих следом людей. Дима потащил Шуру к столбу с объявлениями, начал отрывать телефончик, обещавший расселить коммунальную квартиру.

— Что делают? — поинтересовался он у девушки. Шура с усилием отвела взгляд от столба, со страхом посмотрела через плечо Зеркальцева.

— Прикурили. Бросили в кусты пустую пачку. Пошли дальше, — сиплым от волнения голосом выдавила та увиденное.

— Прекрасно, — успокаивая девушку, беззаботно проговорил Дима. — Расселение из коммунальной квартиры тебя не интересует?

Она от волнения даже не прочла объявление, которое они так внимательно рассматривали. Тихо ответила:

— У меня однокомнатная.

— А у меня вообще никакой. Значит, нам этот столб не подходит. Идем дальше.

Проходя мимо брошенной пачки, Дима быстро поднял ее, осмотрел:

— Таким образом могут оставить кому-нибудь информацию, — с увлечением раскрывал Зеркальцев девушке секреты ОРД. Повертев в руках пачку и не найдя на ней никаких знаков, отбросил в сторону. — А ты, если чего не знаешь, спрашивай, — снисходительно разрешил он.

Тем временем наблюдаемые, развернувшись, пошли обратно, и Шура вцепилась в руку оперативника. У нее начали заплетаться ноги, и он впервые испугался за свою самодеятельность: вдруг рухнет без чувств. А всего-то и делов, что знаешь: навстречу идут уголовники. Ну и пусть, мало ли их ходит совершенно открыто после перестройки.

— А кино все же оказалось ничего, зря на него поклеп наводили, — поравнявшись с телохранителями, сказал Дима. Они идут из кино и никого не трогают. Только бы выдержала Шура. Как все-таки это тяжело — сталкиваться лоб в лоб с тем, кого ведешь…

Однако еще труднее, чем не поднять взгляд перед врагом, оказалось сдержать себя и не оглянуться. Увидев лавочку около песочницы, Шура направилась к ней и обмякла, лишь коснувшись ее.

— Все нормально, они просто проверялись, — успокаивал девушку Зеркальцев. — Ну, не пойдешь к нам в оперативники? Ладно, не надо. Хотя все дело в опыте и привычке.

— Пойдем в гостиницу, — не слушая его, попросила Шура.

— Пошли, — тут же согласился Зеркальцев.

Чтобы не идти мимо дома и ненароком вновь не попасться на глаза телохранителям, Дима повел Шуру в проход за гаражами. Но не успели они сделать несколько шагов, как из щели между «ракушками» протиснулась девица в черном брючном костюме и шляпке. Завопив, с ходу вцепилась в кудряшки Шуры, начала трясти ее:

— Ах ты, сучка! Тебе своего мужика мало, другого подавай? Ну я тебе патлы повыдергиваю.

— Э-э, — придя в себя от неожиданного нападения, подался на защиту Дима. Но тут же получил со всего размаха пощечину.

— А ты, подлец, молчи. Сволочь. Сутенер несчастный. Я на него свои бабки трачу, а он с этой шалавой по кинам ходит. Ай, ай, какие мы культурные. Ну, что выпучился? Скажи еще, что видишь меня в первый раз.

Дима, наверное, это и хотел сказать, но ему не дали:

— Я тебя куда послала? Я тебя на базар послала, а не в кино, кобель вонючий.

Шурочка, закрыв голову руками, с ужасом смотрела на нее. Из-за гаражей на шум стали выглядывать водители.

— И вы все кобели, — обернулась к ним черная пантера. — Чего регочете? Интересно?

Диме показалось, что среди зевак мелькнули и знакомые телохранители. Но что за стерва на них налетела, с кем спутала?

— Давай, пили домой, я с тобой еще там поговорю, — замахнулась на него девица.

— Шура, я ее не знаю, совсем не знаю, — умоляюще глядел на Краеву оперативник. — Она меня с кем-то спутала.

— Подыгрывай, потом разберемся, — вдруг тихо прошипела пантера, а для всех продолжила визг: — А ты, мымра недоделанная, чеши отсюда, пока я уши твои на одно место не натянула. Кыш!

Она замахнулась и опять тихо прошептала:

— Иди к вокзалу, там потеряйся в толпе и жди. Схватив за рукав Зеркальцева, она потащила его мимо мусорки на другую улицу.

— Ничего не понимаю, — откровенно признался Дима, подчиняясь напору незнакомки и в то же время оглядываясь на все еще стоявшую в оцепенении Шуру.