– Это зал почетной охраны, – сказал Луис. – Смотрите, Жоан, вот доспехи и оружие.

– Если это охрана, то кто похоронен здесь, каковы были его власть и положение?

– Мы узнаем это, непременно узнаем. Давайте встанем в противоположных углах и попытаемся лучше осветить помещение.

– Будьте осторожны, Луис! Если с помощью одного лишь камня можно сдвинуть плиту, то кто знает, что приготовлено для нас здесь?

– Жоан, вы предусмотрительны. Неторопливо обойдя зал, Луис задумчиво проговорил:

– Я насчитал пятнадцать футов по одной стороне и восемнадцать по другой. Это, конечно, приблизительно.

Он прервал самого себя и, минуту посчитав, произнес.

– Жоан, в этом зале лежат тринадцать тел.

– Тринадцать тел, – эхом отозвалась девушка. – Тринадцать. Как и ступеней.

– Вот именно.

– Вероятно, число тринадцать имеет здесь какое-то значение, – отозвалась девушка.

– Может быть. Вон в том углу есть дверь, ведущая на другой уровень.

– Да? Вы так быстро ее нашли, Луис?

– Просто теперь я знал, где искать.

– Мы пойдем вниз? – спросила Жоан с легкой дрожью в голосе.

– Нет. Пора на воздух. Находиться здесь больше нельзя. Могу себе представить, каким воздух будет на глубине. Пока рабочие будут заняты вентиляцией, мы будем потихоньку все это выносить для исследования, – он обвел рукой полки с мумиями. – Мне не терпится узнать, был ли я прав.

– Как вы думаете, сколько времени потребуется Мендрано?

– Не знаю. Три-четыре дня, может, больше. Без вентиляции мы не сможем работать.

– Так, значит, мы прямо сейчас и займемся мумиями?

Луис оценил готовность Жоан. Она, конечно смелая девушка, но не стоит так торопиться Oн покачал головой.

– Нет, мы подождем, пока воздух здесь станет лучше.

Улыбка осветила лицо Жоан, на мгновение их взгляды встретились. И разбежались во мраке. Потом встретились снова. Это притяжение. Это странное чувство. Кто его выдумал?

– Это было бы прекрасно, – тихо произнесла Жоан. – Ее тело снова ожило.

– Но место это не для романтических – пробормотал Луис.

Свободной рукой он обнял и прижал к себе девушку. Фонари в руках закачались, по стенам побежали странные тени, отбрасываемые их телами, а ищущие губы встретились в жарком поцелуе.

Луис чувствовал теплые влажные губы Жоан. Эти губы сначала только принимали поцелуи, потом стали отвечать на них, пробуждая в нем страсть более древнюю, чем место, в котором они находились.

Луис, наконец, отпустил девушку.

– Ах, Жоан, Жоан, – вздохнул он. – Я должен вывести вас наверх прежде, чем мы оба лишимся силы воли. Вы необыкновенная девушка, вы – совершенство. Идемте. Иначе, чует мое сердце, мы наделаем глупостей.

– Молодость – самое время для глупостей.

– С вами не поспоришь, мадемуазель. Но я романтик и эстет и предпочитаю ужин при свечах и вино в холодном хрустале.

– И золотую луну над Триумфальной аркой, – продолжила Жоан.

– Точно! Как вы догадались?

– Интуиция.

Они рассмеялись и долго стояли обнявшись, не в силах оторваться друг от друга, переполненные трепетом, восторгом и счастьем зарождающейся любви.

Мендрано, скрестив ноги, сидел на полу неподалеку от двери, за которой исчезли археологи.

Он заметно нервничал. Как ни старался Луис отучить его от предрассудков, они неизменно жили в нем. Может быть, это проклятая гробница, вскрывать которую нельзя.

Колумбиец знал, что Луис уважал его чувства, культуру его народа. Он беспокоил предков не ради наживы, а для того, чтобы показать всему миру, как горд и славен был этот народ. А ведь есть люди, которых интересует не священное место, а богатства, погребенные здесь. Таких подонков он убил бы собственными руками. Мысль о богатствах вызвала другую и так, по цепочке, добежала до Ланнека. Колумбиец, вопреки утверждениям Луиса, не верил ему, хотя знал, что значит этот человек для Перье. И Мендрано собирался сделать все от него зависящее, чтобы защитить этого юношу и гробницу своих предков.

Слишком много чужаков появилось в последнее время. Уж не связано ли это с недавней находкой? Мендрано стал думать о драгоценном зеленом камне, зарытом под палаткой. Луис прав, надо быть внимательным и осторожным. Смотреть в оба. Очень многое поставлено на карту.

Послышались отдаленные звуки шагов Луиса и Жоан, подымавшихся по ступеням, и Мендрано отвлекся от размышлений. Шаги приближались. Вспыхнули и задрожали пятна света. Казалось, фонари летят во мраке. Людей почти не было видно, и помощник археолога заслонил глаза ладонью.

– Как только вернемся в лагерь, я сделаю план вентиляционной шахты. Люди должны вырыть ее. Сделать это надо за несколько дней, – сказал Луис, как только оказался рядом с Мендрано.

– Да, сеньор.

– На ночь ставь охрану. Будь чрезвычайно внимателен. Никто не должен спускаться туда.

– Вас здесь не будет? – спросил колумбиец.

– Жоан, месье Ланнек и я приглашены на плантацию Франка. Мы вернемся через пару дней.

– Счастливо отдохнуть и повеселиться. Я буду внимателен, – попрощался Мендрано.

– Не сомневаюсь, – ответил Луис и повернулся к девушке. – Вашу руку, Жоан. Идемте, узнаем, какие у Франка планы.

– У нас хватит лошадей, чтобы добраться до дома Франка? – спросила Жоан.

– Мы не поедем верхом. Сначала пойдем в мой дом, а оттуда всего несколько миль до реки. Поплывем на лодке.

– Тогда почему мы сюда не ехали на лодке? – спросила Жоан.

– Против течения? Это трудно, когда везешь багаж. На этот раз мы поплывем по течению. На обратном пути у нас не будет багажа, и грести против течения будет не трудно. Путешествие по реке не обременительно. Даже если мы отправимся вечером, то не опоздаем.

– Хочу убедиться в этом сама.

– Я потрясен, – сказал Луис.

– Чем?

– Тем, что вы привезли платье. Вы, говоря откровенно, очаровательны даже в таком наряде, мадемуазель Тимар. Но я с трудом дождусь того момента, когда увижу вас в платье.

Он склонился, коснулся ее губ своими, и прежде чем она успела ответить на поцелуй, взял ее за руку и вывел на солнечный свет, воздух и ветер.

– Итак, месье, – сказал Луис, приближаясь к Хогену и его собеседнику. – Какие у вас планы?

– Мы думаем, что лучше спуститься по реке и отправиться в путь на рассвете, – ответил Франк.

– Тогда надо оставить время для ужина и хорошего сна, – сказал Луис.

Весь вечер Жоан была в прекрасном расположении духа. Ее хорошее настроение передавалось окружающим. Говорили большей частью об археологии. Франк жаловался, что это нечестно, поскольку их трое, а он один, и ему трудно соперничать в беседе со специалистами. Но все же эти разговоры были ему интересны.

Луис, великолепный знаток старинных предании, развлекал друзей рассказами, которые ему довелось услышать от местных жителей.

– Вы верите хоть в одну из этих историй? – спросила Жоан.

– Не знаю, – ответил Луис, пожимая плечами. – Если даже половина из этих истерий – правда, да нет, если правдива хотя бы одна легенда можно найти сокровища и стать немыслимо богатым.

Жоан испытующе посмотрела на Луиса и сказала:

– Но вы ведь ищете не эти богатства, молодой карьерист. Вы ищете саму легенду!

– Да. Археологи – люди целеустремленные и неисправимые романтики, – согласился Луис.

Сальма издали наблюдала за приготовлениями к отъезду, сгорая от ревности. Жоан – красивая девушка, а Франк так. Но Франк – человек того же мира, что и эта чужачка. Ей невыносима была мысль, что эти двое могут симпатизировать друг другу. Сальма кусала губы, убеждая себя успокоиться, но все, решительно все, валилось из рук. Несчастной девушке казалось, что Жоан может разрушить ее надежды на взаимную любовь с Франком.

Она хорошо помнила, как Хоген приехал в их деревню и начал строить ферму на берегу реки. Он нанял ее отца управляющим, а брата – рабочим. В то время она была ребенком, но уже тогда, пять лет назад, задумывалась о своем будущем.