– Уже поздно! – Зак выпрыгнул из постели, резко выдернул простыню из-под ее теплого сонного тела. – Мы сегодня обедаем в городе, – напомнил он.

Через несколько минут Эва стояла под прохладным душем, пытаясь сбросить с себя дремоту и завидуя бурлящей энергии мужа. Она изумленно оглядывалась на вереницу дней, пролетевших в постоянном движении. Зак стремился заполнить каждую минуту их бодрствования.

Почему это ей приходило в голову, что она совершила ошибку, выйдя за него замуж, удивленно думала Эва. Зак заставил ее почувствовать себя совсем особенной. Он окунул ее в шикарную жизнь, где исполнялся любой ее каприз, малейшая прихоть. Один день был головокружительнее другого, и Эва купалась в лучах постоянной заботы и внимания со стороны Зака.

Прежде всего он повел ее по магазинам, и теперь ее шкаф был полон роскошных платьев, настоящих шедевров, на которые она даже не осмелилась бы взглянуть, если бы не настоял Зак. Впервые она почувствовала, что гордится своей внешностью.

– Какая жалость, что Эвочка так некрасива, – как-то сказала при ней бабушка, любуясь другой своей голубоглазой и белокурой внучкой.

Эва никогда не чувствовала себя даже хорошенькой, до тех пор пока Зак не сказал ей, что она красавица.

С его помощью Эва преодолела многолетнюю убежденность, что она заурядная скучная личность, и перестала испытывать смущение и желание постоянно извиняться за свою неловкость. Он внимательно выслушивал любую пришедшую ей в голову чепуху, старался выяснить ее мнение по любому поводу.

Но неужели он всегда вел себя так с представительницами ее пола? Умный, потрясающе обаятельный мужчина, он великолепно разбирался в женской психологии, прекрасно понимая: чтобы расцвести, женщине надо почувствовать себя не только желанной, но и очаровательной. А что, если заботливое внимание, накал чувств бывали свойственны Заку лишь в начале очередного романа, пока в отношения не вкрадывалась скука?

– Надень золотое платье. – Это предложение Зака вывело Эву из задумчивости.

– А оно не слишком… экстравагантное?

– Пускай. Я люблю, когда ты одеваешься экстравагантно. Кроме того, ты мне должна, – заметил он лукаво.

– Это за что же?

– За целый год, что ты терзала во мне чувство прекрасного своими темненькими уродливыми костюмчиками мрачно-синего и уныло-коричневого цвета.

Эва рассмеялась, бросая взгляд на свое отражение в зеркале. Ее глаза сияли как звезды. И это сияние было отблеском того сумасшедшего неукротимого ощущения счастья, которое с каждым днем становилось ей все более знакомым и привычным. Она быстро отвела взгляд. То, что происходило в глубине ее души, было неоспоримо, но ее рассудок не имел к этому ни малейшего отношения. Никакой здравый смысл, никакая рассудительность не могли удержать сердце, которое подскакивало и трепетало каждый раз, стоило Заку приблизиться к ней на расстояние десять футов. И если она с каждым днем все сильнее влюблялась в собственного мужа, то в этом «виноват» был только он. Когда мужчина заставляет женщину почувствовать себя королевой, чего он может ждать в ответ? Холодной вежливой отчужденности?

Несомненно, Заку хотелось загладить неудачное начало их совместной жизни, но Эве казалось все чаще, что она действительно нужна ему, что его чувства подлинные. Ясно как день, что не мог он не чувствовать совсем ничего, раз так стремительно сделал ей предложение. Эва в замешательстве сознавала, что его уловки, которые в день свадьбы показались ей такими нечистоплотными, теперь представлялись ей доказательствами глубины его страсти.

– Ты выглядишь дьявольски соблазнительной…

Эва обернулась. Облегающее с узкими бретельками платье из золотистой ткани подчеркивало совершенство ее гибкой фигуры. При малейшем движении оно заманчиво переливалось.

– …но скорее раздетой, чем одетой.

Зак снова развернул ее к зеркалу и, откинув в сторону ее волосы, надел на шею изящное бриллиантовое колье и ловко защелкнул застежку, щекоча ей шею сзади холодными пальцами.

– Я заодно купил к нему и серьги, – тихо пробормотал он, – но, увы… некстати. У тебя уши не проколоты. Я оказался не слишком-то наблюдательным.

Эва застенчиво погладила сверкающие камни, и глаза у нее внезапно защипало.

– Оно великолепно, Зак… спасибо.

– Это были две фантастические недели, моя красавица. Но думаю, что такими они показались только мне.

Он легко коснулся губами ее обнаженного плеча, но тут же отступил назад и набросил на нее бархатный вечерний жакет.

Крепко сжимая его руку, Эва неуверенно шагнула на палубу катера. Она все никак не могла привыкнуть к высоким каблукам изящных плетеных босоножек. Сегодня вечером они собрались пообедать в очаровательном ресторанчике на одном из островов в заливе Термаикос.

Пока катер несся по темной водной глади, оставляя за собой пенистый след, Эва украдкой поглядывала на Зака. Иногда ей страстно хотелось проникнуть внутрь этой тщательно причесанной темноволосой головы и найти ответы на мучившие ее вопросы.

Почему именно я? – внезапно захотелось ей спросить. Что во мне такого особенного? Ведь в конце концов она самая обыкновенная девушка, самого заурядного происхождения, а Зак чрезвычайно богат, с предками голубых кровей, родословная которых уходит в глубь веков. Перед ним был неограниченный выбор, но он предпочел ее. Почему?

Неужели с ее стороны было безумием или непомерным тщеславием надеяться, что Зак может быть в нее хоть чуточку влюблен? Наверное, его забота, предупредительность и фантастическая щедрость вскружили ей голову, раз она осмеливается лелеять такую сумасшедшую мечту. С упорством мазохиста она напоминала себе, что все донжуаны очаровательно любезны, что Зак прекрасно знает женщин и ему ничего не стоит пустить пыль в глаза любой дочери прародительницы Евы, чтобы только потешить себя. А месяцев через шесть он скорее всего будет смотреть на нее, как на предмет обстановки, их общение лишится новизны, и трепет, который она сейчас испытывает в его присутствии, заменит привычка… Так радуйся, пока с тобой обращаются, как с особой королевской крови!

– Что это с тобой? – спросил Зак, помогая ей сойти с катера на набережную.

Эва неловко повела плечами.

– Ничего…

– Ты какая-то задумчивая. – Он бросил взгляд на ее напряженный профиль. – Наверное, с моей стороны было слишком смело надеяться, что ты сможешь забыть…

– Что забыть? – забеспокоилась Эва, встревоженная быстротой, с которой Зак из беззаботного и веселого сделался угрюмым.

– Не стоит играть в прятки, дорогая. Сегодня тот самый день, когда ты готовилась упасть в объятия Воглера у церковного алтаря.

Это неожиданное напоминание застало молодую женщину врасплох, она побледнела. Стоило Заку заговорить о Трое, как в лицо ей словно пахнуло ледяным ветром.

– Не думаю, чтобы ты об этом не вспомнила, – сухо процедил Зак. – Сегодня ты с утра разыгрываешь спектакль, но тебя видно насквозь.

– В самом деле? – нервно улыбнувшись, она с тревогой вгляделась в окаменевшие черты его поразительно красивого лица. – Зак, поверь, я абсолютно забыла, что сегодня тот самый день.

Выражение его глаз стало жестче. Он пробормотал что-то по-гречески, но Эва прекрасно поняла, что он не верит ей ни на грош.

Зак резким толчком распахнул дверь модного ресторанчика, и неприятный разговор прервался: им навстречу уже спешил-метрдотель. Он подвел их к свободному столику, когда седой мужчина средних лет, сидевший поблизости, вдруг с шумом отодвинул стул и поднялся, воскликнув:

– Сфаэлос! – Он оживленно заговорил по-гречески.

– Эва. – Зак легонько подтолкнул ее вперед. – Ален Рондирис, друг нашей семьи.

– Вы должны присоединиться к нам.

Ален повелительно щелкнул пальцами, официанты принесли еще два стула. Эву он галантно усадил на свое место, представив сидящих за столиком:

– Моя жена, Нели. – Он погладил плечико эффектной платиновой блондинки, сидевшей теперь рядом с Эвой, с тщеславной гордостью владельца.