— Ты колдунья, — хрипло выдохнул он и впился в ее губы таким жадным поцелуем, что Эмилия забыла обо всем на свете.

Анхел поднял голову, подхватил ее под ягодицы и поднял на себя, но внезапно выругался по-испански и неохотно поставил ее на бортик бассейна.

— Кто, кроме моих родных, может знать, что мы здесь?

Пока Эмилия искала ответ на этот вопрос, Анхел успел быстро одеться прямо у бассейна и помчался встречать гостей, а Эмилии пришлось бежать одеваться наверх, прикрыв полотенцем мокрое бикини.

Снова спустившись вниз, она прошла прямо в главный зал, скорее в парадные дворцовые покои королевского уровня, где стены были затянуты брюссельскими гобеленами и стояла великолепная позолоченная мебель. Даже Анхел накануне, когда они совершали мини-экскурсию по анфиладе комнат первого этажа, был поражен роскошью и размерами этих покоев.

Эмилия издали узнала стройную рыжеволосую женщину, сидевшую в одиночестве на изящном диванчике, и поспешила с ней поздороваться.

— Ребекка! Почему ты сидишь здесь одна?

Ребекка поднялась ей навстречу и улыбнулась. От всей ее высокой фигуры в элегантном свободном платье бирюзового цвета веяло свежестью и прохладой.

— Понимаешь, мужчины так обрадовались друг другу, что ни твой муж, ни мой даже не вспомнили обо мне. Я только что их видела, они прошли вон по той веранде с бокалами в руках.

— О Господи… — Эмилия посмотрела в указанном направлении, но мужчин за ними уже не было видно.

Гостья протянула Эмилии обе ладони со сдержанной, но искренней радостью.

— Я так счастлива за вас с Анхелом, Эмилия! Я плакала, когда узнала об этой новости. — На ее лице появилось виноватое выражение. — Извини, но Лисардо не мог дождаться, когда снова увидит Анхела.

— Я могу его понять, — искренно сказала Эмилия, ведь Лисардо Карриасо, испанский банкир, старый друг Анхела. — Детей с собой привезли?

— Еще чего! Что ты, я решила, что нас двоих уже более чем достаточно, — сказала Ребекка с покаянной улыбкой. — Не хватало явиться впятером, было бы настоящее нашествие!

— Впятером?.. Вас уже пятеро?! — Эмилия мысленно прикинула, и до нее дошло, как давно она не видела этих милых людей. — У вас еще ребенок родился? Господи, сколько же лет мы не встречались, я совсем не в курсе. Урсуле сейчас должно быть восемь, Лучано мы крестили незадолго до отъезда Анхела в Латинскую Америку, — вспоминала она.

— Два года назад я родила девочку… Ладно, об этом потом, — перебила себя Ребекка, и ее живое лицо с тонкими чертами вдруг посерьезнело и слегка нахмурилось. — Ты помнишь, когда Лисардо навещал тебя в Нью-Йорке в последний раз?

— Да, конечно помню.

После исчезновения Анхела Лисардо регулярно навещал ее, приезжая в Нью-Йорк по делам. Однако Лусиано с Эстеллой всегда настаивали на своем присутствии в случае визита к ней людей уровня Лисардо, и у Эмилии просто не было возможности поговорить с Лисардо наедине.

— Так вот, тогда Лисардо был сильно встревожен тем, как брат и сестра Анхела обращаются с тобой. Он описал атмосферу в доме как ядовитую, и мы решили предложить тебе пожить у нас, но пока мы прособирались…

— Я уехала из Нью-Йорка, не сообщив о своих планах. — Эмилия натянуто улыбнулась. Ее смущало направление, которое принял разговор, и ей захотелось сменить тему. Интересно, как много удалось понять страшно проницательному Лисардо из того, что происходило в особняке Фагундесов в тот период? И, если она правильно уловила намек Ребекки, не может ли он вызвать у Анхела желание разобраться в событиях того времени?

— Лисардо отчаянно пытался отыскать тебя.

— Очень мило с его стороны, но я, честно говоря, отлично устроилась. Извини, но мне нужно было самостоятельно научиться жить в новых условиях, без Анхела. И не хотелось втягивать в свое горе других людей.

Эмилия воспользовалась паузой, чтобы заказать по телефону освежающие напитки и легкое угощение. Рука ее дрожала, когда она опускала трубку.

— Мне неприятно, что у тебя создалось о нас плохое впечатление, — взволнованно призналась Ребекка. — Мы с Лисардо переживаем, что не сумели вовремя оказать тебе помощь, пока ситуация в доме окончательно не стала необратимой.

— Вы сделали все, что в ваших силах, поверь мне, я очень высоко оценила ваши усилия.

Какая ситуация? О чем она говорит? Но Эмилия была слишком напугана, чтобы задавать вопросы. Она подавила в себе нарастающее чувство тревоги и положилась на житейскую мудрость. Лисардо, который не будет сообщать другу то, что может навредить их семейной жизни.

— Давай больше не будем о прошлом. Сейчас у нас праздник, и мне хочется только радоваться возвращению Анхела домой, ко мне.

— Так и должно было произойти, — мгновенно подхватила Ребекка, но прозрачная кожа ее лица порозовела, а глаза остались задумчивыми. — В семейные дела не надо вмешиваться, но… Ой, дорогая, я, кажется, опять за свое, а Лисардо предупреждал меня, чтобы я и не заикалась об этом!

Эмилия внутренне вздрогнула от ее странного признания, но виду не подала. Маловероятно, чтобы публикация о ее мнимом романе пятилетней давности дошла до Испании. Она дружески улыбнулась Ребекке.

— Ты обращала внимание, стоит только предупредить, чтобы ты не говорила о чем-то, как уже невозможно выкинуть это из головы?

Откинув со лба мелко вьющиеся пряди волос, Ребекка успокоилась и засмеялась.

— Мне лучше не доверять секретов, а вот Лисардо просто могила.

Окончательно успокоившись после слов Ребекки, Эмилия вспомнила, как завидовала когда-то их прочному семейному счастью. Они были совсем разными и тем не менее очень удачно дополняли друг друга: Ребекка бесхитростная и простая душа, Лисардо, напротив, личность сложная и замкнутая.

Женщины вышли прогуляться по внешней галерее. Любуясь окружающим пейзажем, дремотно застывшим в полуденном жарком мареве, они в итоге нашли своих мужей.

Мужчины прервали бурный разговор и взглянули на них несколько настороженно, с таким видом, какой бывает у мужчин, начисто забывших о существовании своих жен.

Эмилия чувствовала себя немного скованной, когда Лисардо с широкой улыбкой здоровался с ней. С друзьями его легендарная замкнутость никак не проявлялась. Анхел обнял Эмилию одной рукой и привлек к себе с видом собственника. От близости его нагретого солнцем тела последние тревоги улетучились и счастливый свет зажегся в ее глазах. В былые времена он не стал бы вести себя столь откровенно в присутствии других людей.

Эмилия видела, как Лисардо шутливо потянул за вьющуюся мелким бесом кудряшку Ребекки и та улыбнулась в ответ, глядя ему в глаза. А, подняв к Анхелу лицо, Эмилия обнаружила, что он смотрит на нее горящим взглядом, но брови сведены и между ними залегла морщинка. Этот беспокойный вопросительный взгляд почему-то еще долго тревожил ее.

Разговор зашел о грандиозных реставрационных работах в замке Фагундес, в результате чего в нем было восстановлено все до мельчайших деталей. Анхел рассказал, что перед смертью его бабушка Дорис Фагундес поручила осуществить этот дорогостоящий проект историкам архитектуры.

— Чтобы завершить его, им понадобилось четыре года…

— И переделать душевые в бассейн, — вставила Эмилия, вспомнив комический ужас Анхела, когда он среди ночи вошел в так называемую ванную комнату впечатляющих размеров и вместо душа обнаружил там гигантскую ванну в форме морской раковины.

— Так что придется еще вносить некоторые поправки. Я не собираюсь жить в восемнадцатом веке, — добавил Анхел. — Бассейн возник по той причине, что бабушка была большой любительницей поплавать.

— Это правда, что бабушка вырастила вас после гибели родителей? — поинтересовалась Ребекка. — Справиться с воспитанием троих детей и посвятить свою жизнь восстановлению исторического памятника архитектуры, это что-нибудь да значит! Для этого надо быть очень энергичной женщиной.

Как раз ее участие в воспитании детей было наименьшим, вспомнила Эмилия. Из рассказов Анхела она знала, что Дорис была одаренной личностью. Рано овдовев, она осталась с маленьким ребенком на руках, что не помешало ей увлечься реставрационными проектами. Родители Анхела погибли в авиационной катастрофе, когда ему было всего тринадцать лет. Бабушка боготворила его, как он признался Эмилии, исключительно за его смышленость, чего не хватало, по ее меркам, младшим детям. С ранних лет у Анхела выработалось покровительственное отношение к брату и сестре.