И Костос страстно поцеловал ее, пробираясь языком в медовый жар, разгоравшийся за преградой ее губ. Алекс, почувствовав неведомый ей доселе восторг, вскрикнула и машинально вонзила в пальцы в его мощную спину.

Его язык словно исследовал глубины ее рта: это было совершенно новое для нее интимное ощущение. Она не ведала, что таким простым действием можно доставить друг другу так много удовольствия.

Новые чувства совершенно поглотили ее: тело горело, словно в огне, грудь налилась в мучительном ожидании ласки, чресла ныли и требовали свободы от возрастающих сладострастных ощущений, терзавших ее. Затем он внезапно отпустил ее и, уходя, сказал:

– Я жду тебя в столовой.

Обед был накрыт с особой пышностью. Комната была настолько велика, что могла вместить огромное количество людей, но только они вдвоем сидели друг против друга.

Алекс подумалось, что можно было бы поесть в какой-то комнате попроще, где твой голос не будет отдаваться эхом, а слугам не придется преодолевать пространство в десятки метров, чтобы подойти к столу от двери. Кроме того, тогда их общение могло бы быть более раскованным.

Но, взглянув на Костоса, она поняла, что он вполне привык к этой комнате и совершенно не испытывает никакого неудобства. Так что придется ей самой менять свои привычки.

Когда принесли кофе, Костос откинулся в своем кресле.

– Пока я был в Нью-Йорке, я подумал о наших взаимоотношениях.

– А что, у нас есть какие-то отношения? – удивилась Алекс.

Он пропустил ее реплику мимо ушей и продолжал:

– Иногда очень полезно посмотреть на проблему с разных точек зрения, – сообщил он ей. – Я пришел к выводу, что мы могли бы заключить с тобой взаимовыгодное деловое соглашение.

– О чем ты? – не поняла Алекс.

– Когда мужчина и женщина встречаются и влюбляются, каждый из них ожидает многого от этих отношений, но жизнь не всегда оправдывает их надежды, – вещал Костос с холодной уверенностью, в его черных глазах горел огонек цинизма.

Алекс в растерянности смотрела на него.

– Но мы не влюблены, так ведь? Поэтому мы можем урегулировать наши сексуальные аппетиты в соответствии с нашим удобством. Я уже знаю, чего от тебя можно ожидать, так что мне не придется разочароваться. – Голос Костоса был холоден и деловит. – Такие отношения будут удобны для нас обоих. Ты получишь возможность быть с Патриком и вести роскошный образ жизни, а я – красивую любовницу, которая меня устраивает.

Алекс побледнела. В ней поднималась волна гнева. Как он может сидеть здесь и так холодно обсуждать их отношения без тени каких-либо эмоций или чувств?

– Причем нежную и очень сексуальную любовницу, – хрипловато проговорил он, его глаза загорелись огоньком предвкушения. – Я не вижу никаких причин, почему нам не прийти к взаимовыгодному соглашению, оставив прошлое позади.

– Я не уверена, что ты сможешь дать мне то, что мне необходимо для счастья. Думаю, что ты из того сорта мужчин, которые, обжегшись на молоке, затем дуют и на воду, – заявила Алекс. Она вовсе не собиралась сдерживать свое раздражение. – Тебе однажды встретилась женщина, которая обидела тебя, а теперь твоя оскорбленная мужская гордость заставляет тебя вымещать свою обиду на всех других женщинах, которые встречаются тебе.

– Что, что? – Рассвирепев, Костос встал в полный рост. – Что еще за чушь об оскорбленной мужской гордости? Кто тебе это напел?

– Это вовсе не чушь! – Голос Алекс дрожал от эмоций, кипевших в ней.

– О чем ты говоришь? Ответь мне на вопрос, кто приходил к тебе, с кем ты говорила? – Костос требовал ответа, тряся ее за плечи.

– Отпусти меня, – прошептала Алекс, понимая, что, дав волю своему возмущению, она сказала гораздо больше, чем хотела.

Она вовсе не собиралась называть источник своей информации, так как Мелисса была членом его семьи и неизвестно к чему привело бы его разбирательство.

– Прости меня, если я задела твои чувства, – сказала Алекс сдавленным голосом.

Костос отпустил ее.

– Ты говоришь о Софии?

– Единственное, что я хотела сказать тебе, так это то, что у меня тоже есть чувства, так что у меня нет сил выслушивать твои рассуждении о деловом сотрудничестве.

– Если у тебя есть чувства, тогда пожалей и мои! – в сердцах сказал Костос и, хлопнув дверью, вышел.

Зачем она вступила с ним в этот дурацкий спор? Разве она не понимает, – что между ними не может быть никаких взаимоотношений? Напоминать ему о его разорванной помолвке было неосмотрительно, да, наверное, и жестоко. А вдруг он, обидевшись, отправит ее назад домой, оставив себе Патрика?

Алекс вышла во внутренний дворик, куда спустилась ночная прохлада. Она полюбила этот двухэтажный особняк не только из-за красоты выложенного изразцами дворика, но в первую очередь из-за великолепного вида на океан. Бесконечный голубой простор неба сливался с такой же бесконечной морской гладью.

Алекс не уставала любоваться этой прекрасной картиной природы. Дом буквально висел на утесах, и Алекс часто думала о том, что, случись землетрясение или оползень, вилла упадет в бездну. В то время как верхний этаж состоял из просторных спальных комнат, залитых солнцем и открытых морскому ветру, на нижнем, более затененном, располагались столовая и просторный холл.

Алекс еще долго сидела там, раздумывая о том, в какие дебри завела ее необдуманная ложь. В глубине души она надеялась, что Костос спустится к ней и они смогут спокойно поговорить, но этого не случилось.

Через пару часов она поднялась в свою новую спальню, по дороге заглянув к Патрику, который сладко спал в своей кроватке. Когда она зашла в свою комнату, она увидела, что ее кровать завалена горой элегантно упакованных коробок. На каждой из них четкой рукой Костоса было написано ее имя.

Алекс удивленно остановилась. Она не могла вспомнить, когда же ей делали подарок последний раз.

Она растерянно села прямо на пол перед кроватью и неуверенно открыла самую маленькую из коробочек. В ней оказались ее любимые духи. В коробочке побольше ее ожидали изящные золотые дамские часики, украшенные маленькими бриллиантами. Она взглянула на часы, надетые на ее руке, которые ей приходилось столько раз ремонтировать и которые всегда отставали.

Самый большой сверток содержал в себе шкатулку из розового дерева с множеством выдвижных ящичков и потайных отделений. В каждом из ящичков была масса крохотных вещичек, которые она любила коллекционировать с самого детства. Алекс даже вскрикнула от радости. Именно о такой шкатулке мечтала она всю жизнь.

В следующем свертке оказалась дамская сумочка, которая полностью копировала форму сумочки, которая была с ней, но эта была выполнена известным мастером из нежнейшей кожи. С замиранием сердца подступила Алекс к последнему свертку. Что же еще может быть в нем? Она обнаружила там позолоченную коробку, до краев полную... ее любимыми сливочными помадками.