Ник уже не хотел развода. Но она не играла никакой роли в перемене его решения. Все, чего она хотела и о чем молилась эти долгие полтора года, он готов был дать ей, после того как провел всего полчаса с их сыном! Это было невероятно жестоко.

– Тебе холодно? – встревоженно спросил Ник. – Почему ты дрожишь?

– Бесчувственный чурбан! – воскликнула она, вырываясь из его рук и устремляясь к двери. – Как смеешь просить об этом после всего, что заставил меня пережить? Может быть, в своей компании ты и непревзойденный светлый ум, но во всем остальном ничего не смыслишь!

Ник первым оказался у двери и быстро захлопнул ее, одновременно пытаясь понять, что такого он сказал. Он обдумывал свои слова, пока играл с Аланом, и полагал, что удастся обойти острые углы. Он мог бы сказать, что ее великая любовь к Джонни будет столь же недолговечной, как и любовь к нему. Что в вопросах верности на нее невозможно положиться, поэтому, коли уж случилось быть ее мужем, он не рискнет выпускать ее из виду. Но он тщательно избегал подобных высказываний и теперь искренне не понимал, почему Пенни смотрит на него безумным взглядом и кричит.

– Успокойся, – ровным тоном сказал он.

– Уйди с дороги или я чем-нибудь запущу в тебя! – пригрозила Пенни.

– Если бессмысленное разрушение доставляет тебе удовольствие, – пожалуйста, – предложил Ник.

Этот ответ привел Пенни в ярость.

– Ты хуже вращающейся двери!

– Вращающейся… двери? – Черные глаза с холодным удивлением смотрели на нее. – Ну, давай, не держи меня в неведении! Чем вдруг я напомнил тебе вращающуюся дверь?

– В одно мгновение ты рядом, а в следующее – тебя уже нет. Ты без конца меняешь решения, и у меня уже кружится голова! – возмущенно выкрикивала Пенни. – Не думаю, что ты сам знаешь, что тебе нужно, но только я начинаю хотеть, чтобы ты снова был со мной, – опять отталкиваешь меня…

– Держи себя в руках! – приказал Ник.

– Держать себя в руках? – повторила Пенни на целую октаву выше. – Боже, ну и дела! Держи себя в руках, но не смей делать этого в постели. Ты хочешь, чтобы я превратилась в застегнутого на все пуговицы извращенца, вроде тебя? Думаю, ты даже не понимаешь, что творится в твоей собственной глупой голове. Думаю, когда ты рядом со мной, твоим поведением руководят только сверхактивные мужские гормоны! И тебе это не нравится, не так ли? Это дает мне власть над тобой, верно? И это чертовски тебя раздражает, Ник Блейн!

Она увидела гнев в его глазах, и это подействовало на нее как алкоголь. Наконец-то ее удар достиг цели и, если не ранил его, то хотя бы разозлил. А это уже какая-то человеческая реакция – возможно, единственная, которой можно добиться от Ника. Он внезапно отошел от двери, освободив ей дорогу. Решив, что Ник побежден, ошеломленный столь неожиданной атакой, Пенни с видом триумфатора открыла дверь. Выйдя, она остановилась и бросила на него прищуренный взгляд через плечо.

– И мне для этого ни к чему быть высокой изысканной блондинкой, не так ли? И это достает тебя больше всего, да?

– Если хочешь узнать, что я думаю на самом деле, тебе нужно замолчать, – проскрежетал Ник.

Пенни, уже пройдя несколько шагов по холлу, снова обернулась.

– Держу пари, что ты был бы счастлив видеть меня твоей женой, если бы я…

– Ты заткнешься? – грубо прервал ее Ник.

– Нет. Если бы я была благопристойной, богатой снобкой! Ник шагнул вперед и поднял ее на руки. – Отпусти меня, Ник…

– А потом ищи тебя по всему этому огромному дому? – с мрачной улыбкой спросил Ник, шагая к лестнице.

– Только глупец может считать, что демонстрация грубой мужской силы заставит меня замолчать и подчиниться!

Ник молча продолжал нести ее вверх по ступеням.

– Надеюсь, ты заработаешь прострел в пояснице! – неистовствовала Пенни, пытаясь добиться от него хоть какой-нибудь реакции.

– Несмотря на темперамент торговки рыбой, ты весишь не больше куклы.

Толкнув плечом дверь своей спальни, Ник закрыл ее ногой, пересек комнату и бросил Пенни на груду подушек на постели. Мгновенно сев, Пенни откинула голову и презрительно посмотрела на темную мужскую фигуру, возвышающуюся над ней.

– Зачем ты принес меня сюда? Прислуга не должна слышать наших ссор?

Отступив на несколько шагов, Ник сдернул галстук и сбросил на пол пиджак.

– Если ты хотя бы на мгновение подумал, что я позволю тебе…

– Позволишь мне? – переспросил Ник с такой наглой самоуверенностью, что Пенни стиснула зубы. – Ты позволишь мне это даже в бурю, когда вокруг будут сверкать молнии и греметь гром, а над самым ухом играть симфонический оркестр.

– Ну, знаешь…

– И ты не заметишь ни грома, ни музыки, поглощенная тем, что я заставлю тебя испытывать, – издевался Ник, срывая с себя рубашку с такой силой, что пуговицы разлетались в разные стороны. – И ты еще называешь мои гормоны сверхактивными? Еще до того как я женился на тебе, ты просто опаляла меня силой своего желания.

– Я даже не прикасалась к тебе! – взвизгнула Пенни, щеки которой горели.

– Зачем тебе было прикасаться ко мне, если твои глаза просто молили? Тогда я полагал, что ты не ведаешь, что творишь. Теперь начинаю подозревать, что все делалось с умыслом.

– Я была девственницей! – заявила Пенни смущенно, но с негодованием.

– В том, как ты смотрела на меня, не было ничего девственного.

– Ты, должно быть, немало девственниц повидал на своем веку?

– Одной было вполне достаточно, – заверил ее Ник.

– И это, очевидно, разожгло в тебе похоть, – прошипела Пенни. – Я хочу сказать, что ты не избегал меня – как должен был бы поступать, если бы не хотел меня поощрять.

– Какая чушь! Я решил, что чем чаще ты будешь видеть меня, тем скорее поймешь, насколько я стар для тебя, насколько скучен, чтобы быть объектом столь преувеличенного поклонения!

– Оно не было преувеличенным. Я любила тебя! И ты бывал скучным только тогда, когда начинал болтовню о своей дурацкой компании.

Темный румянец залил его щеки. Потрясенная Пенни невольно отметила, что он, кажется, обиделся.

– Я не понимала, о чем ты говоришь, не могла сосредоточиться, и мои мысли куда-то уплывали, в то время как я просто слушала твой г-голос. Ее собственный прервался, когда Ник начал стягивать брюки.

– Только дураки женятся на бестолковых, и я получил то, что заслуживал.

– Я не бестолковая…

Но мои мысли опять куда-то уплывают, со стыдом призналась себе Пенни. Меньше чем в шести футах от нее стояло почти обнаженным олицетворение мечтаний любой женщины – и ее единственная мечта, даже тогда, когда он был одет. А уж теперь, когда на Нике оставались одни черные шелковые трусы, от нее нельзя было требовать сосредоточенности.

– Бестолковая, которая не думает ни о чем, кроме секса, – с ласковым презрением промурлыкал Ник. – Которая оказалась со мной в постели меньше чем через час после моего появления. И это учитывая, что мы полтора года не виделись!

– О… о! – задохнулась Пенни.

– Конечно, я попросил… Но если бы у тебя было хоть отдаленное представление о морали, ты ответила бы отказом, – заключил Ник, ложась рядом. – Мне было так стыдно за тебя на следующее утро.

– На следующее утро? – Пенни выдавила нервный смешок. Она еле удерживалась от того, чтобы не задушить единственную любовь своей жизни. – Разве история не повторяется? Все было именно так, как и после той, первой, ночи. Тебя несказанно взбесило то, что ты овладел мною, а после ты обвинил во всем меня!

– Неправда. – Чтобы сделать свои слова более убедительными, Ник повернул ее лицом к себе. – Я проснулся утром после нашей первой ночи и посмотрел на тебя. А ты открыла глаза…

– Ах, как это непростительно с моей стороны! Мне, наверное, следовало бы спрятаться под простыни от стыда за то, что провела ночь с собственным мужем?

Ник шумно выдохнул.

– Я увидел девчонку, которая без ума от меня и не в состоянии воспринимать вещи такими, каковы они есть. Я был зол на себя, и мне было стыдно за то, что не смог удержаться и воспользовался своим преимуществом…