– Надоело мне это все, Варвара! Очень надоело!.. Мы отличные сыщики, а занимаемся всякой ерундой… Ты мне скажи – кто наши клиенты? Это рогатые мужья, блудливые жены и алчные дети, делящие наследство… Надоело мне в мусоре копаться!

Савенков был явно не в духе. Это было очень редко. Он гордился тем, что всегда держал себя в руках. Правда, эти срывы никогда не превращались в крик, в истерику, в ломание стульев. В такие моменты Савенков «митинговал». Он ходил по кабинету, размахивал руками, доказывал кому-то очевидные вещи, тренировал свою риторику.

– Дальше так невозможно! Мы зачем создавали детективное агентство? Детективное, кстати!.. Зачем? В грязном белье копаться?

– Но нет пока других заказчиков, Игорь Михайлович. И эти клиенты платят хорошо…

– Вот! Святая правда, Варвара. Мы продаемся. За деньги мы готовы продать ум, честь и совесть.

– Вот и неправда, шеф. Честь и совесть мы не продаем. Ум – да. Нашу технику, умение с ней работать, профессионализм. Так и артисты себя продают, и ученые.

– Не сравнивай, Варвара. Какой ученый поставит в спальне видеокамеру и будет из соседнего дома наблюдать, что делает жена, пока муж в командировке?

– Никакой ученый не будет. Не сможет. Как он видеокамеру в настенные часы вмонтирует? Это только наш Марфин может.

– Это техника, Варя. А я о душе говорю… Не зря вы отчет перед заказчиком на меня взваливаете. Никогда не забуду, как я кассету тому банкиру отдавал, а он потребовал ее сразу просмотреть. Ты бы видела его лицо. Сцена была посильней Фауста… Все! Больше этим не занимаемся. Пусть сами за собой следят. И опасно это. Что, если б банкир застрелился. Или того хуже – его, ее и себя. Получилось бы, что мы его к этому подтолкнули. Не знал бы, так жил бы еще сто лет. Меньше знаешь – лучше спишь…

Варвара ругала себя, что не начала разговор первой. То, с чем она пришла в офис, могло сразу отвлечь Савенкова от самобичевания и перевести мысли на деловой лад. А сейчас надо улучить момент, когда он остынет. Но и ждать времени нет. Они придут через двадцать минут – Марина всегда была точна. Тем более, в таком важном для нее вопросе… Варвара уловила паузу и вставила фразу, которая должна была завершить митинг узника совести.

– Вы правы, Игорь Михайлович. Я во всем с вами согласна. Я даже решилась без вашей санкции пригласить новых клиентов. Это совершенно другое дело. Здесь убийством пахнет…

– Кто такие?

– Моя подруга с мужем. Собственно, это ее второй муж. Я его и не видела ни разу. А первый давно погиб. Во Франции. Он был… этим. Ну…

– Разведчиком.

– Да.

– Это, Варвара, наша общая беда. Конспирация в подкорку вам въелась. Вы прекрасно знаете, что все это давно не секрет, не государственная тайна. Но произнести – язык не поворачивается. Даже мне сказать не можете… И как он погиб?

– Он даже не погиб – исчез. В Марселе. Утром ушел и не вернулся. Марину сразу же в Москву отправили…

– Марина, это…

– Да, жена. Та, которая через пять минут придет.

– И кто у нее сейчас муж.

– Киношник.

– Слава богу, что не разведчик.

– Но богатый. Он клипы ставит. Рекламу.

– Это хорошо. Не то, что реклама, а то, что богатый… Так в чем у них загвоздка?

В этот момент кто-то робко дотронулся до кнопки. Варя была права – ровно десять. Бывший муж Марины Валентин Марков приучил ее к точности. В его работе это было более чем важно.

Вошедшие были без зонтов. Значит им удалось подогнать машину прямо к подъезду. Даже минута пробежки по такому ливню и их пришлось бы выжимать.

Они держались исключительно скромно. Даже почтительно. Савенкову нравилось, когда в детективном агентстве «Сова» не ведут себя как в магазине или ресторане. Они тоже предлагают свою услугу, но особого свойства. Это не товар. Его нельзя оценить. Кому-то «Сова» спасет жизнь, кому-то здоровье, честь, душевный покой, а кому-то и деньги. И, как правильно, очень крупные…

Сразу было видно, что Марина ведущая в этой паре. Во всяком случае – в сегодняшнем деле. Муж не выглядел застенчивым, но здесь он старательно уходил на второй план, показывая, что не считает этот визит серьезным и лишь подчиняется женскому капризу. И Марина это чувствовала. Во всяком случае она начала с извинений:

– Возможно, мы напрасно у вас время отнимаем. Вот и Игорь так считает. Это Варя меня уговорила… Вы можете нам помочь?

– Пока не знаю. Варвара не успела меня посвятить… Внимательно слушаю вашу историю, Марина…

– Просто Марина… А это мой муж – Гридин Игорь Васильевич.

– Очень приятно… Вы не против, если я магнитофон включу?

– Конечно, конечно, – Марина заметно успокоилась, собралась и, поглядывая на микрофон, начала свой рассказ. – Две недели назад был очень странный звонок. Мужчина не представился и настойчиво потребовал встречи. Я попросила объяснить причину, но он только сказал, что это в моих интересах. Все это было неожиданно и очень неприятно. Даже страшно. И я… я просто повесила трубку.

– А вы, Марина, не думали, что ошибка?

– Нет, Игорь Михайлович, это не ошибка. Он фамилию назвал. Причем двойную, и по первому мужу тоже. И голос был надменный, как у следователя: «Гражданка Маркова – Гридина…»

– Да, это не ошибка… И что же было дальше?

– Были еще звонки. Почти каждый день. И с каждым разом все грубее.

– Голос один и тот же?

– Разные. По крайней мере – один женский и два – три мужских.

– Вы не записывали?

– Нет… Пытались по определителю узнать, но они все из телефонов – автоматов… Последнюю неделю пошли угрозы. Не прямые, но предлагали подумать о здоровье, не осложнять себе жизнь… И если бы только звонки. Были еще три письма, сообщения на пейджер мужа… А пять дней назад меня чуть не украли… Прямо рядом с домом кто-то хватает меня за руку. Наконец, говорили, попалась, теперь поговорим. Я отмахнулась сумкой. Вероятно в глаз ему замком попала. Он руку отпустил и я убежала.

– Но лицо-то его вы видели?

– Нет, он сразу ладонями закрылся. Я сумкой очень удачно попала. Он даже вскрикнул…

– Понятно, Марина. Но я предполагаю, что это еще не все.

– Да, вчера мы получили вот это, – Марина протянула Савенкову изрядно помятый лист бумаги. – Это я его скомкала. Хотела выбросить. Очень разозлилась и… испугалась.

Савенков машинально взял лист за самый край, но почти сразу понял, что можно и не пытаться снять с него отпечатки – его долго мяли и потом столь же долго разглядывали. Да и буквы. Человек, который так аккуратно выписывает печатные буквы не станет оставлять отпечатки.

Текст был коротким, но впечатляющим: «Последнее предупреждение. Откажешься от встречи – убьем. Даже не думай сообщать ментам».

– Марина, а остальные письма?

– Я их все выбросила. Мне казалось… Я и это хотела выбросить. Меня Игорь удержал. Он сказал, что это будет улика, если…

– Понятно. Все?

– Нет… Мы на последнем этаже живем. Сегодня утром на балконе я нашла разбитую бутылку с бензином. Запах еще оставался и этикетка… Они с крыши ее сбросили.

С каждым новым эпизодом Савенкову все меньше нравилось это дело. Он не понимал логики противника. Столько действий – и для чего. Только лишь поговорить с Мариной. Возможно, это очень важный разговор, но зачем городить такой огород. Что, нельзя было подловить ее в городе, в метро, на рынке, в сквере. У профессионалов есть сотни приемов для стопроцентного знакомства… Странно. Они же рискуют, что она придет на встречу с милицией или с ребятами из «крыши», которая наверняка есть у ее мужа, у этого излишне спокойного Игоря.

– Марина, я понимаю, что у вас нет никаких версий, никаких подозрений, никаких мыслей о причинах этого, извиняюсь, наезде на вас.

– Абсолютно. Я домохозяйка. Давно не работаю. Даже с соседями никогда не ссорилась.

Савенков понял, что больше информации он сегодня не получит. Но надо принимать решение. Есть ли реальная опасность убийства? Маленькая, но есть. Примерно – шесть к одному. Это как в русской рулетке – один патрон в шестизарядном нагане. Кто скажет, что это маленький риск? Кто решится бросать игральную кость при условии, что «шестерка» – твоя смерть? И сто к одному достаточно большой риск. Значит…