«Дувр» несколько изменил курс, направившись к берегу Ямайки, видневшемуся на горизонте. Благо, ветер этому благоприятствовал. Командир фрегата Уильям Рэйли не строил иллюзий относительно предстоящего боя. Стоя на юте и разглядывая в подзорную трубу приближающегося противника, он ясно осознавал, насколько тот превосходит «Дувр» в скорости и маневренности. А после быстрого и фактически безнаказанного уничтожения «Ньюкасла», свидетелем чего они были, стало ясно, что и в вооружении. И уйти от этого монстра нет никакой возможности. Что делать, им просто не повезло…
Время шло. Далекий берег приближался, но преследователь приближался еще быстрее. Наконец, когда дистанция между кораблями сократилась менее, чем до одной мили, «Дувр» открыл огонь. Просто в надежде случайно попасть и таким образом выиграть время. Ядра, как и ожидалось, упали в воду далеко от испанца. Испанец сразу же огрызнулся и под кормой «Дувра» прогремел взрыв. Сверкнула яркая вспышка, сильный грохот заложил уши, и полетели обломки дерева. Но поскольку взрыв произошел не на уровне палубы, а несколько ниже, то кроме командира фрегата, стоявшего с подзорной трубой у фальшборта, никто не пострадал. Старший офицер и еще несколько человек, бывших рядом, бросились к раненому. Лейтенант Паркер послал за врачом, но склонившись над своим командиром понял, что медицина тут бессильна. Рэйли был еще жив. С большим трудом он разлепил окровавленные губы и прошептал.
— Принимайте командование, лейтенант… Любой ценой сообщите о…
Договорить командир не смог. По телу пробежала судорога и он затих. И тут снова громыхнул взрыв под кормой, взметнув вверх брызги воды и тучу деревянных обломков. Фрегат начал приводиться к ветру, рыскнув влево, а рулевой крикнул, что корабль плохо слушается руля. Старший офицер, несколько мгновений назад ставший командиром, сразу понял, что это конец. Можно попытаться выполнить поворот под огнем и сократить дистанцию. Но это только в том случае, если испанец будет идти вперед, напролом. Если же не захочет… То подойдет с кормы и совершенно безнаказанно расстреляет их продольными залпами, как «Ньюкасл», даже не входя в сектор обстрела бортовых орудий. Пока лейтенант думал, что предпринять, стоявшие рядом с ним люди рухнули на палубу. Повинуясь скорее не разуму, а инстинкту, он упал тоже. Никто ничего не понимал. Испанский корабль был очень далеко для мушкетного огня, но тем не менее его мушкетеры вели огонь с поразительной точностью, выкашивая всех, кто находился на верхней палубе. Очень скоро все, кто уцелел, укрылись за фальшбортом. Стрельба сразу же прекратилась — мушкетеры не видели цель. «Дувр», рыская то вправо, то влево, шел по ветру. Похоже, руль был поврежден, да и кораблем в данный момент никто не управлял. Рулевой погиб в числе первых. Тот, кто пытался встать, тут же падал, сраженный пулями. Прижимаясь к палубе и стараясь не высовываться, лейтенант пробрался к пролому в фальшборте на юте и осторожно выглянул. Его худшие предположения подтвердились. Испанец быстро приближался, идя по дуге, и не обращая никакого внимания на ветер. Это было удивительно, до сих пор ему не приходилось видеть что-либо подобное. Не желая и дальше выполнять функцию мишени, он подозвал находившегося неподалеку мичмана.
— Осторожно спуститесь на батарейную палубу, возьмите там канониров, сколько надо, и доберитесь до кормовых пушек. Похоже, там живых никого не осталось. Зарядите ядрами и ждите, пока этот испанец не подойдет как можно ближе. А потом постарайтесь всадить ему ядра в ватерлинию. Это наш единственный шанс.
— Есть, сэр! Но быть может, успеем развернуться правым бортом?
— Не получится. Испанец заходит с кормы и не даст нам высунуть носа. Мы не сможем выполнить поворот, он перестреляет всех матросов на палубе, да и с рулем у нас проблемы…
Мичман исчез, а лейтенант Паркер продолжил наблюдение. Больше ему ничего и не оставалось. Фрегат британского королевского флота «Дувр» оказался совершенно беспомощным перед перед каким-то испанским «купцом». Он не мог повернуть, чтобы задействовать свою мощную бортовую артиллерию. А кормовые орудия молчали. То ли были повреждены, то ли… И испанец это прекрано понимал, спокойно приближаясь и оставаясь в недоступной для обстрела зоне.
Расстояние, разделяющее два корабля, сильно уменьшилось и лейтенанту удалось как следует рассмотреть противника. Батарейной палубы на испанце нет, то есть это действительно обычный грузовой флейт, но имеющий какие-то странные пушки, стреляющие с большой точностью на огромную дистанцию. Паруса полностью убраны и нет даже намека на то, что они используются в данный момент. Название пока не разобрать, но видно, что людей на палубе немного. Только канониры, суетящиеся возле пушек, с дюжину мушкетеров с ружьями, и несколько человек на квартердеке. И это все?!
Лейтенанта прошиб холодный пот. Кто же им противостоит?! Если горстка людей на «купце» (а то, что когда-то это был простой «купец», сомнений больше не осталось) за короткое время уничтожила три корабля британского военного флота, а сейчас собирается добить четвертый (что уж самого себя обманывать) и при этом без какого-либо видимого для себя ущерба?! Командир был прав. Эта информация должна быть доставлена в Порт Ройял любой ценой и как можно скорее. Паркер внимательно разглядывал противника, стараясь запомнить каждую мелочь. В общем-то, до берега не так уж и далеко, не более трех миль. Даже если «Дувр» утонет, можно будет попытаться достичь берега, держась за какой-нибудь деревянный обломок. Ветер попутный и течение тоже не мешает. Если только испанцы не заметят… Но с других кораблей они никого спасать не стали, чтобы не терять время — надо было срочно поймать последнего противника. Тоже понимают опасность утечки информации. Остается надеяться только на то, что они и сейчас не станут останавливаться, утруждая себя вылавливанием пленных из воды…
Между тем, испанец подошел уже довольно близко — не далее трех сотен ярдов, и стал заходить в кильватер «Дувру». Лейтенант Паркер, наблюдавший за маневрами противника из-за разрушенного фальшборта, очень удивился. Он предполагал, что «купец» пройдет гораздо ближе к корме и даст продольный залп всем бортом. Получается, он собирается следовать строго в кильватер и стрелять только из носовых пушек? Ничем другим объяснить такой маневр нельзя. Что же, это даже хорошо. Если он подойдет достаточно близко, то мичман Хопкинс сумеет всадить ему хотя бы одно ядро в нос под ватерлинию, и тогда ему будет уже не до боя. Но неожиданно на носу «купца» громыхнул выстрел, а снизу донесся какой-то грохот, крики раненых и проклятия уцелевших. Паркер удивленно смотрел на противника и слушал крики и ругань, несущиеся снизу. То, что стрелял испанец, понятно. Но на палубе «купца» не было даже намека на дым! А спустя несколько мгновений картина повторилась — выстрел на испанце, а следом грохот внизу, вопли и ругань. Лейтенант уже ничего не понимал. Некоторую ясность внес мичман Хопкинс, спустя несколько минут пробравшийся к командиру.
— Сэр, кормовых орудий больше нет. На испанце из чего-то выстрелили, и стволы пушек просто раскололись!
— В каком смысле — раскололись?!
— В самом прямом, сэр! Я сам видел — что-то ударило в пушку и ее ствол раскололся! А спустя несколько мгновений и вторая! Троих канониров задело осколками…
И тут грянул залп. Нос «купца» окутался дымом, а сверху раздался страшный треск и посыпались обломки рангоута. Лейтенант понял — противник дал залп картечью. И они живы только потому, что испанцы стреляли по рангоуту, стремясь повредить паруса. Если бы прицел взяли ниже, то картечь смела бы все с палубы юта. Фрегат рыскнул в сторону и среди уцелевших членов экипажа, кто находился наверху, началась паника. Все прекрарно понимали, что превратились в беззащитную мишень. Испанец подошел на сотню ярдов и совершенно безнаказанно бил картечью. У Паркера зародилась надежда. Если испанцы стараются повредить паруса, чтобы лишить корабль хода, возможно они хотят взять его на абордаж? Тогда не все потеряно. В абордажном бою есть шанс одолеть противника. Сейчас же такой возможности нет. Проклятый испанец торчит у фрегата под кормой и ведет огонь, находясь вне секторов обстрела бортовой артиллерии. Которая совершенно не пострадала с начала боя, но абсолютно ничего не могла сделать! Многочисленные бортовые орудия фрегата оказались совершенно бесполезны перед такой необычной тактикой ведения боя.
