– Да правда-правда, успокойся ты! – продолжал потешаться он. – Я только не понимаю, чему ты так радуешься… Тому, что у меня нет хаты?

– Я рад, что ты, оказывается, обычный простой парень, – объяснил я. – И мы можем найти общий язык. А я думал, к тебе вообще не подступиться, что ты – звезда, даже не знал, что тебе сказать и предложить… Думал, олигарх вообще какой-то.

– Да расслабься уже, хватит, – успокоил меня Бага. – Ну, какой из меня олигарх, думать же надо! Теперь ты сам скажи, а ты вообще не собирался заниматься шоу-бизом? Может, у тебя и денег нет, и об этом ты тоже пошутил?..

– А вот этого я не говорил, – посерьезнел я. – Я за свои слова отвечаю. Хотя я тоже не олигарх. Но кое-что все-таки за душой имею.

Мы с Багланом договорились, что он организует мне встречу с Муратом, потому что лучшей кандидатуры для своего друга он не видел, и глаза его горели надеждой.

– Ты сам все услышишь! – объяснил Бага. – Ты поймешь, что Мурат должен быть известным, да и менеджер ему нужен хороший…

В назначенный день я заехал к своему брату Эдуарду, а тот, обосновавшись в Москве, занялся бизнесом и имел в тот момент уже более или менее приличный доход. У Эдуарда была одежда дорогих марок, которую он покупал для особых случаев, на выход, и я знал, что у него в «коллекции» значится самый на тот момент модный малиновый пиджак с золотыми пуговицами. Форменная одежда всех бизнесменов и, конечно же, олигархов.

– Эдик, умоляю, дай свой пиджак на один вечер, – попросил я его.

– Что ты такое говоришь, Арман, – возмутился Эдуард. – Это же единственный дорогой пиджак, какой у меня есть. Вдруг испортишь, он же стоит целое состояние!

– Ну, пожалуйста, прошу тебя, на один раз! – взмолился я. – Это очень серьезная встреча, от нее зависит вся моя дальнейшая жизнь!

Подобная патетика произвела на Эдуарда нужное впечатление.

– Хорошо, хорошо, – разрешил он, скрепя сердце. – Только аккуратнее с пиджаком! И сам тоже давай поосторожнее. Мало ли что…

– Верну все в целости и сохранности! – заверил я, облачился в вожделенный пиджак и направился в ночной паб, где пел начинающий артист Мурат Насыров.

* * *

Мурат оказался очень интеллигентным и сдержанным парнем, несмотря на свой растрепанный внешний вид – встретил он нас со взъерошенной прической на голове, лицо его закрывали огромные круглые очки, из одежды на нем были обычные джинсы и светлая простенькая рубашка.

– Здравствуйте, Арман, – немного опасливо поздоровался он, оглядывая меня с ног до головы. – Вот ваш столик, садитесь, пожалуйста. Скоро начнется выступление, – он не знал, как угодить и чем порадовать гостя. – Может быть, что-то хотите попить?

– Мурат, не переживайте, все хорошо, – с улыбкой ответил я, усаживаясь за столик. – Я все сам себе закажу, готовьтесь спокойно…

Мурат пел песни известных российских и зарубежных исполнителей. Своего собственного материала у него не было, но зато его группа играла полностью вживую, существовал даже бэк-вокал – как позже выяснилось, это была его девушка Наташа.

Первая часть концерта продлилась примерно час. Голос Мурата, его манера держаться на сцене произвели на меня глубочайшее впечатление – я действительно ни капли не пожалел, что согласился приехать и познакомиться с артистом. Совершенно непонятно было, как в таком прокуренном, тесном помещении, где зал битком набит посетителями, можно было петь? Да еще столько времени. С моей точки зрения, это был настоящий героизм.

После выступления Мурат подошел ко мне и спросил:

– Ну как вам?

Мы присели за столик, Бага представил меня еще раз:

– Арман интересуется твоим творчеством, он бизнесмен. Хотел бы заняться твоей раскруткой.

А я краем глаза видел, что Мурат все время смотрит на мои золотые пуговицы, видимо, они произвели на него то самое нужное впечатление, которого я и добивался. Мурат был очень тактичен, стараясь не сказать ничего лишнего или невпопад:

– В позапрошлом году у меня сорвался контракт с предполагаемым продюсером, – сообщил он. – Но сейчас я как раз ищу менеджера, который мог бы заняться раскруткой меня как артиста и помог бы записать первый альбом…

Я кивал и слушал. Периодически, когда я пытался вставить какое-нибудь словцо в ответ, Бага одергивал меня, толкая ногой под столом, мол, молчи и слушай! Так мы и просидели где-то с полчаса, Мурат рассказывал о себе, я выслушивал его с серьезным лицом, кивал и поддакивал. По окончании встречи мы договорились о том, что нужно повторно увидеться, чтобы более конкретно определить наши с ним планы.

Через несколько дней Мурат пригласил меня к себе домой, где он в то время жил со своей девушкой, чтобы показать песни собственного сочинения, которые у него на тот момент имелись. Я сидел и слушал с умным видом, кивал, поддакивал – а сам при этом ничегошеньки не понимал, я только видел, как изящно порхают над клавишами пианино тонкие руки Мурата, и думал о том, что когда-то хотел точно так же играть сам. Песни я выбирал по принципу «нравится – не нравится» и, надо сказать, это оказался один из самых верных критериев выбора песни. Ведь финансировал я, продвигать мне, и было важно, чтобы я полюбил каждую из выбранных композиций.

К тому моменту мы договорились, что я найду недорогую студию, где за несколько десятков долларов можно будет записать каждую из песен – дешево и сердито, зато, по крайней мере, появится какой-то демо-материал, который можно будет показывать нужным людям.

Одна из песен, которую мы выбрали, была «Шаг»:

Шаг, медленный, как стрелки часов

И как полет облаков…

Вторая песня «Натали» была посвящена Наташе – они не были расписаны, но считали себя мужем и женой, что впоследствии так и не успели зарегистрировать.

У Мурата нашлось довольно много музыкальных заготовок – он сочинял сам и музыку, и слова, но все это нужно было дорабатывать и потом записывать на студии. Счастье, что Насыров оказался композитором, нам не пришлось тратиться на авторов – такую финансовую нагрузку я бы точно не потянул.

Тогда я это не до конца осознавал, но ценил творческий талант Мурата и понимал, что моя задача сильно упрощена по сравнению с другими певцами. Все, что от меня требовалось, – помочь записать песни, затем продвинуть их. Но для меня, начинающего продюсера, и это казалось слишком сложно: нужно было отобрать наиболее выигрышные композиции, найти студию, договориться с ней, привезти Мурата.

Начиная работу, я располагал кое-какими средствами, которые скопил, будучи менеджером по продаже бытовой техники, но нужно было тщательно выбирать материал, потому что много записать мы не могли. Потихоньку все мои сбережения плавно «рассосались» на студии, и я стал думать, чем же дальше зарабатывать на жизнь себе и Мурату, куда двигаться и на что делать ставку. Мурат очень хотел продолжить работу со мной, но я не мог обещать ему чего-либо конкретного. Все было слишком уж туманно, неясно и держалось исключительно на честном слове.

Сначала я попробовал поговорить об этом с Исмагулом, который больше меня понимал в бизнесе и мог дать дельный совет. Но, к моему глубочайшему огорчению, он не поддержал моих начинаний. Наоборот, был обеспокоен, что я ступил на «гиблую дорожку» и собираюсь потратить впустую свою жизнь.

Исмагул, а также сестра и мама, узнав о том, чем я занялся, сочли мое новое «увлечение» шоу-бизнесом несерьезным и опасным занятием. В какой-то степени они были, конечно же, правы, ибо этот род деятельности не сулил и не сулит никому ни малейшей степени стабильности.

– Какие у тебя перспективы? – увещевал меня Исмагул. – Я вообще не понимаю, чем ты занимаешься. Где ты работаешь? Какая у тебя зарплата?

Брат считал, что работать в шоу-бизнесе можно только при одном условии – находиться на сцене и быть на виду, а иначе нет никакого смысла. Любой менеджер, находящийся рядом с артистом, рискует очень многим. Во-первых, его мало кто из публики знает – он всегда «за кадром», и лишь единицы самых лучших продюсеров и менеджеров становятся известны именно по той причине, что они сами себя раскручивают.