Мы уселись за стол друг напротив друга, и девушка начала разговор:

– Знаете, все это так странно, – сказала она. – Мы с вами даже не знакомы, и вдруг мне сказали, что вы хотите на мне жениться. Но почему?

– Я о вас много слышал, – отвечаю. – А когда приехал и увидел вас, то понял, что вы и есть та самая девушка, которая мне нужна.

– Правда? – промолвила она и покраснела.

– Ваши родители – уважаемые люди, – продолжал я. – И вы такая умница, красавица. Я уверен, что у нас все сложится…

Девушка молчала.

– Но тогда, – наконец, нарушила она паузу, – раз вы обо мне уже все знаете, а я о вас ничего… может быть, вы хотя бы расскажете о себе?

Я принялся рассказывать ей, кто я, чем занимаюсь, к чему стремлюсь и как провожу свое время. Она внимательно слушала меня и не перебивала. Это был большой контраст по сравнению с московской «публикой» – общительной, веселой, без тени стыдливости. А она… Она смущалась, краснела, бледнела, даже называла меня на «вы», что было очень непривычно. Мне все это очень нравилось.

Внимательно выслушав меня, она промолвила:

– И все же, думали вы о том, как мы с вами будем жить? Вы намного старше меня. Мы выросли в разных условиях, в разной среде, я всю свою жизнь прожила в Ташкенте, а вы большую часть жизни – в Москве. Мы с вами даже думаем по-разному, ведь правда?

Слова ее были очень мудры, и я видел, что она прекрасно понимает всю серьезность происходящего. Это меня тоже очень подкупало, и я все больше и больше проникался симпатией к этой удивительной девушке.

– Я знаю только, что не все в этой жизни можно предусмотреть, – тихо ответил я. – Главное, чтобы рядом были по-настоящему близкие люди…

После нашего разговора девушка ушла, и чуть позже мне передали, что она ответила своим родителям «да».

* * *

В Москву я вернулся, будто громом пораженный. Все случилось так быстро, что я даже не успел осознать произошедшего. Еще недавно я был абсолютно один, без особых забот и хлопот, и вдруг у меня уже есть невеста, назначен день свадьбы, подготовка к ней началась без промедлений.

Моя невеста приехала ко мне в Москву покупать свадебное платье, заказали его у Юдашкина. Почти везде ходили целой компанией: я, Норбеков, его друзья, она. В голове моей крутились мысли на тему того, что я полный дурак, совершаю абсолютную глупость, безответственно и по-хамски поступаю по отношению к этой девушке, чистому и светлому существу, в судьбу которого так беспардонно вторгаюсь. Что хорошего я могу ей предложить? Могу ли я сделать ее счастливой? Вдруг я разрушу ей жизнь – я же этого себе никогда не прощу.

Она тоже нервничала. Я часто видел на ее глазах слезы – вместе со мной она осматривала Москву с ее шумными улицами, как бы примеряя на себя, насколько комфортно ей будет здесь жить. И видел, что она пребывает в полном смятении, ей страшно, плохо. И мне было страшно тоже.

Когда она вернулась в Ташкент, мне передали, что она плачет, хочет отменить свадьбу, повернуть все вспять. Ее уговаривали братья, родственники, увещевали, что, мол, хороший парень, не надо так волноваться. Все будет хорошо.

А на этом краю земли, в Москве, меня уговаривал Норбеков.

– Я сломаю девочке жизнь, – причитал я. – Может, не надо затевать всю эту эпопею с женитьбой?

– Ну что такое опять! – сердился Мирзакарим Санакулович. – Если не эта девушка, то тогда я вообще не знаю, кто тебе может подойти! Хватит истерик! Женишься – и все!

Шла подготовка к свадьбе, организацией которой занимался Норбеков с женой. Для меня организация торжественных мероприятий была привычным делом, проходила почти на автомате, единственное важное отличие состояло в том, что главным действующим лицом этой эпопеи должен быть я сам.

Мы пригласили в Ташкент большое количество артистов, среди которых был, конечно же, Мурат Насыров. К нам приехали Лада Дэнс, Диана Гурцкая, группы «Шао? Бао!», «А-Студио», коллеги и друзья, с которыми я сотрудничал и кого хорошо знал. Приехала моя подруга, депутат Саша Буратаева. Из Азербайджана, Казахстана, с Украины приехали мои друзья. Словом, гости собрались со всей страны, около тысячи человек, и всех нужно было с комфортом расселить, для всех организовать питание и проживание.

Вся эта суета с гостиницами, организацией банкета, подготовкой к свадьбе меня изрядно вымотала, и буквально перед самым бракосочетанием я «сломался». Помню: последний день перед свадьбой, регистрация брака назначена на семь вечера, на часах время – четыре дня, с организационными моментами все закончено и улажено, а присесть отдохнуть и собраться с мыслями абсолютно негде.

Я приехал в одну из гостиниц, попросил свободный номер и чтобы меня не тревожили. А сам решил – раз время еще есть, пойду-ка я немного вздремну. Передохну пару часиков. Поднялся я в номер и… уснул. Когда проснулся, смотрю – а на часах-то уже девять вечера! Телефон мой отключен, я специально это сделал, чтобы меня никто не тревожил. Никто не знал, где я нахожусь, ни дать ни взять – жених сбежал.

Не помня себя от ужаса, я примчался во Дворец бракосочетаний, где все ждали жениха и невесту с нетерпением, и никто не понимал, что происходит, почему свадьба задерживается? Видимо, все решили, что так и задумано – когда я прибыл, то застал банкет в самом разгаре, люди веселились, пили-гуляли, словом, праздник состоялся бы и без молодых.

Моя невеста и свидетели нервно прохаживались перед Дворцом. Увидев меня, девушка не сказала ни слова, мы поднялись наверх, наскоро расписались – уставшая ждать служительница ЗАГСа тоже постаралась ускорить это событие, впопыхах удостоверившись, что мы готовы «быть в горе и радости, отныне и вовеки веков». И затем мы, наконец, вышли к гостям.

По восточным традициям жениху и невесте полагается тихо сидеть в уголочке, скромно потупив глаза и не подавая особых признаков радости. Единственное, что дозволялось – это исполнить традиционный танец жениха и невесты, после чего гости продолжали радоваться, а молодые – грустить.

Полчаса мы для приличия так и просидели, затем я подошел к Норбекову и попросил:

– Понимаете, у нас из Москвы приехало больше сотни человек. Да и из других городов тоже. Мы все чтим восточные традиции, но здесь собрались не только мусульмане. И в Москве на свадьбах принято общаться с женихом и невестой, веселиться и танцевать. Будет не по-восточному, если мы не уважим наших гостей тоже.

В итоге, закончив первую традиционную часть, во «втором отделении» мы все дружно пустились в пляс – я снял пиджак, моя невеста – фату, и вместе со всеми друзьями выплясывали до самого утра под живую музыку и восторженные крики гостей. Свадьба прошла на славу.

Затем мы организовали еще одну свадьбу в Оренбурге, на моей родине в доме у мамы.

И… начались семейные будни.

Тепло домашнего очага

Супруга моя была сто тысяч раз права, когда задала мне вопрос о том, что же мы будем делать вместе – два таких разных человека, из разных миров и с разным менталитетом.

Как только мы переступили порог моей московской квартиры, тут же выяснилось, что мы – совершенно чужие люди на одной территории. Я абсолютно ничего не знал о своей жене. Не знал, что она любит, как одевается, каков ее характер и манеры. И она ничего не знала обо мне.

Ей было сложно. В Москве я чувствовал себя как рыба в воде, у меня здесь была работа, друзья, я здесь жил. А она была здесь чужая – ни друзей, ни родственников. Один я, да и меня она первое время не видела совсем, поскольку работа у меня связана с гастрольными поездками. Сразу же после свадьбы я уехал в Оренбург – баллотироваться в депутаты, и бывало, что мы не виделись неделями!

Долго так продолжаться, безусловно, не могло. В один прекрасный момент я не выдержал:

– Послушай, прости меня, но мы сделали большую ошибку. Наверное, это я поступил неправильно, я виноват перед тобой. Как нам быть? Давай не будем друг друга мучить, просто разойдемся…