— Не ахти что, но это все, что я смог отыскать, — пояснил Грант, усаживаясь рядом со Сьюзен на диван.

— Я захватила несколько игрушек. Пойду достану...

— Не нужно. Взгляни!

Джейми выстроил в ряд пластмассовые крышки от дезодоранта и в каждую положил по мячику. Покончив с этим, перевернул тарелку и начал колотить по ней ложкой, изображая барабанный бой.

Сьюзен открыла от изумления глаза.

— А я-то в магазинах игрушек трачу деньги, которые гак тяжело достаются! — Она повернулась к Гранту. — Знаешь, ты меня поразил!

— Так это хорошо или плохо?

От близости Гранта у Сьюзен слегка кружилась голова. Запах его лосьона окутывал ее душистым облаком.

— Сама не знаю. — Вино развязало ей язык. — Ты же не одобряешь моих взглядов.

— А ты, насколько я понял, невысокого мнения о юристах.

Сьюзен стало немного стыдно. Может, она чересчур несправедлива к нему?

— Просто мое знакомство с юристами не принесло мне ничего хорошего.

— Ты имеешь в виду развод? — предположил Грант.

— Мой бывший муж — юрист. — Худшего отца, наверное, во всем свете не сыскать. Он мог, как компьютер, выдавать доводы в защиту подсудимого, но забывал покормить собственного ребенка. Слушал свою полицейскую рацию, будто это был голос самого архангела Гавриила, но не помнил слов ни одной песни, чтобы спеть ее сыну... — В голосе Сьюзен звучала горечь.

— Вижу, он здорово ранил твою душу.

Сьюзен неохотно вспоминала бывшего мужа. Ей стоило немалых усилий забыть об этом периоде своей жизни. Но в Гранте было что-то такое, что располагало к откровенности.

— Жадность затмевала в этом человеке даже чувство сострадания и здравый смысл. Самовлюбленный эгоист, он не желал, а может, был просто не способен думать о других, — рассказывала Сьюзен. В ее голосе не чувствовалось злости, одна лишь грусть. — Ему нравилось причинять боль людям, зависящим от него.

— Вот так у тебя и сложился расхожий стереотип юриста? — Грант покачал головой. — Удивляюсь, как ты вообще со мной разговариваешь.

Сьюзен слабо улыбнулась его попытке пошутить.

— Это больше чем стереотип, хотя он и опозорил свою профессию. Это... — Она умолкла, не в силах продолжать.

— Еще что-то? — Грант сжал губы. — Неужели он тебя бил?

Ее молчание было красноречивее слов.

— И Джейми? — с ужасом спросил Грант.

Сьюзен подавила в себе чувство горечи, вызванное воспоминаниями.

— Один только раз. И это было ужасно. — Сьюзен не смогла сдержать слез. — Я сказала ему, что нашему браку конец, и пригрозила вызвать полицию, если он не уберется. И это был последний раз, когда мы его видели в нашем доме.

— Где он сейчас?

Сьюзен пожала плечами.

— Где-то на западном побережье. Уехал после развода.

Сьюзен долго не могла оторвать взволнованного взгляда от сына.

— У него есть право навещать Джейми?

— А оно ему и не нужно, — зло усмехнулась Сьюзен. — Меня это даже не удивляет. Он ведь не хотел ребенка.

— Беременность была случайной?

Она кивнула.

— Радостью для меня и кошмаром для него. Ребенок мог бы помешать ему развернуться, как он выразился. Заставил бы его чувствовать себя старым. Не знаю уж, чему он больше радовался, получив развод, — что избавился от меня или от Джейми.

— Сочувствую, — искренне сказал Грант. Он тоже посмотрел на Джейми, сидевшего на полу. Малыш использовал бейсбольную перчатку как шляпу, нацепив ее себе на голову. — Неужели найдется человек, которому не хотелось бы иметь такого ребенка, как Джейми?

Сьюзен тысячу раз задавала себе этот вопрос и не могла на него ответить. Ей до сих пор было больно об этом думать. Она встала и подошла к стеклянной раздвижной двери, ведущей на балкон. Вдоль железной ограды стояли горшки с растениями. Внимание ее привлекли роскошные розы, каких она никогда не видела.

— Твои?

— Это мое хобби. Правда, странно? Но мои отец и мать были садоводами. И единственное, в чем у них не было разногласий, это цветы. — В голосе Гранта прозвучала грусть.

— Наверное, были и какие-то другие общие интересы? — осторожно спросила Сьюзен.

— Они не ссорились, только когда работали в саду. И тогда в доме воцарялся мир. Поэтому я и любил весну. Зима же была сущим адом. Если вокруг было мало живой зелени, они просто сживали друг друга со света.

Грант, казалось, рассказывает все это не Сьюзен, а как бы вспоминает для себя. Но потом, видно спохватившись, запрятал в себе эту темную страницу жизни и продолжал, уже обращаясь к ней:

— По рассказам родителей, я научился рвать цветы раньше, чем ходить. Жизнь в квартире без растений вгоняет меня в депрессию.

— Ты снова меня удивляешь.

Грант подошел ближе, и сердце у нее затрепетало. Как вести себя?

Он обнял ее за талию и заглянул в глаза. Губы Сьюзен раскрылись сами собой, а голова кокетливо склонилась набок. Она уже чувствовала на лице его теплое свежее дыхание... И вдруг он рассмеялся.

Глаза Сьюзен расширились от негодования. Как он смеет! Но сказать она ничего не успела. Грант, не снимая рук с ее талии, повернул ее, так, чтобы и она увидела причину его смеха.

Джейми босиком, задрав до колен штанины комбинезона, водил пустым бритвенным станком по ногам. Что-то мурлыча про себя, он стоял в позе, несомненно, скопированной с матери, и старательно брил ногу. Потом стал внимательно осматривать свою пухлую ножку: не осталось ли невыбритого места. Сьюзен улыбнулась, но сердце у нее заныло, а лицо омрачилось. Да, она не так воспитывает Джейми!

Грант приподнял ее подбородок.

— Ну что ты, я ведь только пошутил, — сказал он, всматриваясь в ее озабоченное лицо.

Сьюзен попыталась улыбнуться.

— Знаю. Только...

— Только — что?

Она потрясла головой, не желая признавать, что Джейми не хватает отцовской заботы.

— У тебя замечательный сын, Сьюзен.

— Ты так думаешь?

— Ммм. А у него замечательная мамочка. — Глаза Гранта потемнели. Он наклонился и коснулся поцелуем ее губ. Но предназначенный для утешения, поцелуй вскоре перерос в нечто большее. Сьюзен закинула руки на плечи Гранта. Губы его настойчиво добивались от нее отклика. Оба они тяжело дышали.

— Мама! — позвал Джейми, оторвав их друг от друга...

Ужин у Гранта окончательно нарушил покой Сьюзен. Грант сказал, что хочет снова с ней увидеться, и Сьюзен задумалась, как долго может длиться его интерес к ней. Благоразумно ли с ее стороны поощрять этот интерес, если Грант не хочет обзаводиться семьей?

Но ей самой становилось все труднее бороться с желанием видеть его. Она так давно ни с кем не встречалась! И когда на следующее утро Грант позвонил и пригласил ее в воскресенье в парк на симфонический концерт, Сьюзен задала себе вопрос: действительно ли речь вдет о настоящем свидании. Но тут Грант попросил ее найти на вечер няню для Джейми. Это и был ответ на ее вопрос.

А когда из ближайшего цветочного магазина ей доставили букет красных роз, все сомнения относительно намерений Гранта окончательно рассеялись. Сьюзен уже не помнила, когда последний раз получала от мужчины цветы. Она вдохнула аромат роз, и ее охватило радостное возбуждение.

В воскресенье вечером Грант заехал за ней. Сьюзен волновалась, как девчонка, собирающаяся на свое первое свидание. В отсутствие Джейми никто не мешал им ни разговаривать, ни целоваться. Они сидели рядышком на расстеленном одеяле, слушая Моцарта под звездным небом.

Сьюзен было жаль, что этот романтический вечер с музыкой и фейерверком подходит к концу, и поэтому, когда Грант подвез ее к дому, она пригласила его выпить кофе.

Как только она расплатилась с няней и закрыла за ней дверь, Грант сделал ей знак сесть рядом с ним на диван.

— Дай мне сначала сварить кофе, — сказала она, но Грант потянул ее за руку и заставил сесть. И сильными пальцами начал массировать ей плечи.

— Что ты делаешь?

— Помогаю тебе расслабиться.

— Я и так уже расслабилась.