Верить на слово своим знакомым самцам я не собирался и поэтому поехал за его машиной на такси. Когда они вышли, тормознул и в окошко сообщил бывшей любовнице, что она уволена. На другой день отдал проигранные деньги. Он очень просил взять ее обратно. И я бы взял, если бы буквально за пару часов до этого она не клялась мне в любви. Не люблю вранье. Я бы еще понял, если бы она им увлеклась, чувства какие-то питала. Но ведь все намного банальней: ему надо было лишь достать бумажник, чтобы ее неземная любовь ко мне улетучилась.

Самое обидное, что этот мой приятель, пригревший на груди змею, очень скоро взял и выставил из дома свою подругу, с которой жил десять лет. Она была его ровесницей. Замечательная, умная, хорошая баба, которую сменили на б…дь. Я отговаривал его, но он уперся как баран и сказал, что эта молодая красивая женщина родит ему молодых красивых детей.

Прошло совсем немного времени, и моя обида на Сраку почти стерлась. Мне не хватало одной девочки, чтобы поехать на гастроли в «город-герой» Сочи, и я позвал изменчивую танцовщицу. В первую же ночь мы снова вдвоем влезли в постель, а потом, едва она с меня слезла, кинулась звонить своему парню и плакаться в трубку, как она по нему соскучилась! Как она его хочет! Как она «просто вся мокрая сидит!»

Ну да – только что слезла с мужика… вот и мокрая.

Мне было его жаль. Но не мог же я признаться тогда в том, что спал с ней. Хотя и стоило. Наверное, это гораздо быстрее помогло бы ему разобраться в том, что это за существо рядом с ним. Увы, он не сразу узнал правду о том, что там крылось под маской «Я так тебя люблю, я без тебя жить не смогу!»

А скрывалась там самая обычная б…ядь.И если бы мы умели распознавать их сразу, как много ошибок было бы не совершено.

Роковая женщина

Тайфуны всегда носят женские имена,

потому что они, как женщины:

приходят влажные и извивающиеся,

а уходя, забирают у тебя все:

дом, машину…

«У-тю-тю, это кто такой у нас тут ходит?» – Примерно такая фраза родилась у меня в голове, когда впервые увидел на одной своей работе (у меня их всегда было несколько) эту овечку. Больше в моей голове на тот момент ничего и не шелохнулось. Ниже, впрочем, тоже.

Овечка как овечка, недавняя выпускница театрального института. Ничем особым не выделялась. Может быть, просто очень молода: как говорят, молоко на губах не обсохло. Кстати, именно это обстоятельство и вызывало интерес. Забавно же – пробегая мимо, ущипнешь ее за попку, вполне этак невинно, а она уже вся дергается в девственных конвульсиях: «Ой, ну что это вы делаете! Что вы вообще себе позволяете!» – «Ах, ну извините, мадам, не сдержался». – И с приподнятым настроением бежишь себе дальше по делам.

Другая, может, вскоре перестала бы дергаться и поворачиваться спиной, едва меня увидев, – и, возможно, эти щипки сразу бы мне наскучили. Но эта все дергалась, извивалась, деланно возмущалась, и в итоге получалась даже некая эротическая игра. Может, поэтому, однажды, остановившись возле этой парнокопытной, я невинно, словно предлагая мороженое, заметил: «А чего, может, потрахаемся как-нибудь?»

Как говорится, вы привлекательны, я чертовски привлекателен. А че время зря терять? Работаем вместе – почему бы не покувыркаться, как лошадки в стогу сена?

– Нет, нет! Вы что?! – взвизгнула она.

Ну нет, так нет. Хотя отказываться от своих целей я тоже не привык. А потому вскоре – «второй раз закинул он невод… и вышел невод лишь с тиной морского».

– Нет, нет, нет. Я не такая!

Поразмыслив над этим «нет», я неожиданно пришел к выводу, что веду себя неправильно. Зачем мне за ней охотиться, коли я сам уже давно являюсь «золотой рыбкой». Популярный, обеспеченный. Да они сами на меня должны охотиться. Я уже звезда, а овца – начинающий молодой сотрудник. И судя по должности, которую получила честным путем, – даже не очень перспективный. А ломается, как будто она Маргарет Тетчер, а я негр-подметальщик.

– Знаешь что, – в третий раз я подошел без поэзии и без какого-либо трепета. – Предлагаю последний шанс. Откажешь – больше к тебе клеиться не буду и хватать за грудь тоже. Не царское это дело бегать за мокрощелками.

Цыпа, неожиданно быстро оценив ситуацию, сразу перешла к делу: «А где?»

«То-то!» – подумал я и, не собираясь изобретать велосипед, просто повел ее в близлежащий дешевый «хотел».

Произошедшее там напомнило мне пионерский лагерь. Раздевшись и вытянувшись, как солдат на медкомиссии, девушка спросила: «Ну как?»

– Ну ничего-о. Хорошо, – даже несколько оторопел я.

И мы приступили. В постели она тоже напоминала пионерку восьмидесятых, которые трахались только для того, чтобы казаться взрослыми, еще не понимая удовольствия. Я от таких глупостей давно отвык. Мне было неинтересно. Но тронуло и повеселило, когда деточка после секса еще и спросила: «Все? Можно одеваться?»

– Можно.

Короче, развлекся.

Про себя я назвал эту козочку Киской. Прозвище было не столько ласковым, сколько метким. У нее пробивались усики. Надо добавить к моим достоинствам, что я ни разу не проговорился при ней и не назвал ее так в глаза.

Отношения с Киской еще около полугода оставались вялотекущими. Они не угасали, но и не развивались. Мы просто рядом работали, а когда баба под боком, почему бы не трахнуться? Ну а поскольку я нередко заманивал ее обещаниями сводить в ресторан, то приходилось водить. Что и создавало подобие романа.

К сожалению, права народная мудрость, к которой мы не всегда прислушиваемся: чем дальше в лес, тем больше дров. Я неожиданно втянулся. Сексуальные отношения у нас понемногу стали налаживаться и даже нравиться мне. Собственно, ведь я немало трудился над этим вопросом. Подстраивал ее под себя, и она все лучше понимала меня и уже, привыкнув, не стеснялась и сама иногда бывала инициатором эротических новшеств. Поэтому я полагал, что и она получает удовольствие. Спустя полгода все пришло к тому, что мы трахались практически каждый день. Если не встречались на нашей общей работе, то Киска приезжала ко мне в клуб. И там, закрыв свой кабинет на засов, я занимался с ней сексом. В один прекрасный день и вовсе снял ей квартиру неподалеку, чтобы встречаться было проще, и приезжал туда ежевечерне.

Глупо говорить, что я привязался к ней только из-за секса. В придачу к этому во мне проснулся продюсер. Мне хотелось сделать из Киски звезду. Ведь она – начинающая актриса. Без связей в этом мире очень трудно, я это знал и хотел ей помочь. Почему – нет? Мне никто не помогал в жизни; если бы помогали (ну хотя бы советами), уже давно бы торчал на первом канале ТВ. А без посторонней помощи слишком много сил тратится на пробивание стен головой, что неправильно, но логично. И потому тянул Киску на все тусовки и во все проекты, куда приглашали меня. Я практически ввел ее в свою жизнь: творческую и личную.

И вот оказалось, что это маленькое, с виду наивное создание неожиданно стало там занимать очень много места. Причем, прежде всего, в личной. «А ты встретишь меня после английского?» – щебетала она в трубку мобильного телефона в понедельник. «Может, подвезешь меня до работы?» – Это уже во вторник. «Пойдем со мной в магазин, ну, пожалуйста», – в среду. Если я говорил, что занят, то вынужден был выслушивать нудные обиды и такие долгие всхлипы, что казалось, слезы польются прямо из трубки мобильного телефона. Стоит ли говорить, что в итоге я сдавался. А в результате… в результате Киска вытесняла как имеющихся в наличии, так и потенциальных моих любовниц.

Говорят же, что все самое интересное в жизни мужчины происходит в промежутках между тем, когда он ушел с работы, и когда пришел домой. Мои промежутки стали очень короткими. И если я, положив глаз на новую танцовщицу, рассчитывал успеть перед тренингом задуть ей пару батманов, то теперь едва успевал честно провести репетицию.

Кроме того, Киска попала ко мне в дом, что и стало роковой ошибкой. А я даже не сразу в этом разобрался.