— Факт, который, судя по всему, не слишком заинтересовал ни одного из вас, — вставил Моджеска. Он сменил положение так, что де Жонси приходилось смотреть то назад, то вперед, переводя взгляд между самим Моджеской, Кальпурнией и Леандро — базовая тактика при ведении допроса.
— Нашей целью было обойти с фланга интересы Меделлов в гражданских доках, что главным образом навредило бы семейству Кальфус.
— Вы говорите, что ваша вражда с Кальфусами позволяла вам просто сидеть и смотреть, как эти люди цепляют на свои крючки неведомо сколько астропатов, — закончила Кальпурния, не в силах полностью скрыть презрение в своем тоне.
— Астропаты — не младенцы, какими бы лысыми и пухлыми они не были, — ответил де Жонси. — Они и сами прекрасно понимали мотивы Лайзе-Хагганов. Насколько я знаю, у Адептус Астропатика были прекрасные и честные официальные отношения с семьей Лайзе-Хагган.
— Прекрасные и честные? — голос Моджески звучал так, словно он скрипел зубами. — Доходили ли они до...
— До того, чтобы исказить трансляции и устроить кораблекрушение? — взгляд капитана-привратника был спокойным и серьезным. — Нет, сэр, это не так. Операция, которую они произвели для того, чтобы создать эту катастрофу, была настолько тонка, что проскользнула сквозь сети всех агентов моей семьи.
Де Жонси сделал легкое ударение на слова «моей семьи», и Кальпурнии пришлось нехотя признать: такой заговор должен был быть раскрыт не благодаря личным усилиям единственного флотского рода.
— Мои родичи занимали командные посты в Имперском Флоте столько поколений, что я даже не помню их число. Мысль о том, чтобы смириться с актом, подобным тому, что произошло на Кольце, для меня отвратительна. Я признаюсь, что мое поведение относительно Арбитрес мотивировалось желанием сохранить честь своего имени, но не сомневайтесь: я желал наказать виновных так же, как и они. Именно поэтому я и применил свою власть, чтобы этих людей вывезли с Кольца, иной причины тому не было.
— И что вам удалось у них выведать, де Жонси? — спросила Кальпурния. — Вы их допросили, когда они прибыли?
— Я стоял и наблюдал, как их выводят с дромона, который я послал, — ответил капитан, и это, наверное, прозвучало глуповато даже для него, потому что он тут же ушел в оборону. — Если вы помните, арбитр Кальпурния, ваш внезапный визит произошел довольно вскоре после того, как приехали они, и как только я получил известие, что вы летите к нам, я почувствовал, что мне нужно заняться определенными иными делами. Мне пришлось просто поразмыслить над тем, что я узнал, глядя на то, как их ведут вверх по доку.
Его защитное поведение усилилось, и Кальпурнии пришлось напомнить себе, что он сотрудничает с ней только потому, что его заставил комиссар.
— И что же вы смогли вывести из этих наблюдений? — более мягким голосом поинтересовался Леандро. Смена тона сработала, как почти всегда и бывало. Де Жонси повернулся к Леандро и заговорил быстрее:
— Я узнал нескольких астропатов, привезенных на борт. Думаю, именно с них все и началось, с самих астропатов, не с техноадептов или трансмехаников. Мои офицеры доложили, что некоторые из них пытались покончить с собой по дороге на станцию, и один успешно убил себя после того, как прибыл. Они странно себя ведут — да, я понимаю, но это странно даже для астропатов — дергаются, страдают тиком, начинают разговоры невпопад и говорят в пустоту. Я приказал собственным представителям Астропатики наблюдать за ними по пикт-связи, и они сразу распознали симптомы. Они потребовали, чтобы им дали возможность снова войти в транс и немедля отослать сообщение в Башню Слепцов.
Оба Арбитрес и оба комиссара с пристальным вниманием наклонились вперед.
— Они сказали мне, что это симптомы псайкерского вмешательства, — продолжал де Жонси, — мысленной команды, въевшейся так глубоко в мозг, что жертва даже не знает о ней. Опытный псайкер может незаметно внедрить такую команду, чтобы его живое орудие было практически невозможно засечь, или же со всей силы вогнать ее в разум, который будет никак иначе не затронут. Она будет эхом отдаваться в сознании жертвы и вскоре выжжет ее изнутри, но до тех пор, пока это не случилось, противостоять приказу невозможно.
Псайкеры. Перед глазами Кальпурнии на миг возник четкий образ: клубы дыма, паникующая, орущая толпа и шатающийся, готовый рухнуть силуэт, который как будто возник из воздуха...
— Чтобы ввести приказ в разум, настолько усиленный, как у астропата, нужна мощная воля, — говорил де Жонси, — какой не найти среди низших уровней Адептус. Я не допрашивал пленных, арбитр Кальпурния, однако мои астропаты дали мне представление о том, какой ранг нужен для достижения подобного, после чего я изучил логи трансляций и записи о перемещениях, к которым я имею доступ как капитан-привратник, — при этих словах он слегка вздернул подбородок. — Может быть, я и не агент Арбитрес, но я нашел имя. Хотите знать, кто это и где он сейчас?
Кальпурния промолчала, позволяя ему хотя бы миг погордиться собой и спасти лицо.
— Мастер-астропат Яннод Дуэрр был лидером группы Астропатики в том сегменте Кольца. Все трое моих старших астропатов подтверждают, что Дуэрр достаточно силен, чтобы с легкостью внедрить команду в крепкий разум — такую команду, которая могла бы заставить человека устроить крушение и после этого покончить с собой. Они рассказали мне, что доклады, полученные от их собратьев на Кольце, указывают на то, что Дуэрр этим утром какое-то время находился один с тем несчастным, который послал искаженные передачи. Мои астропаты также подтверждают, пусть и нехотя, что Дуэрр также замешан в некие междоусобные интриги среди членов Лиги Черных Кораблей. И, как говорят мои трансмеханики и саванты-логистеры, есть записи, что мастер-астропат Яннод Дуэрр покинул свой пост на Кольце за три часа до столкновения и отправился вниз на Гидрафур. Пункт назначения был отмечен как окраина Босфорского улья. Цитадель семьи Лайзе-Хагган.
Вот так, Арбитрес, — де Жонси снова посмотрел на Кальпурнию, и в его голос снова в полной мере вернулось пламя надменности. — Я полагаю, что моя помощь стоила всех ваших хлопот?
Шестнадцатый день Септисты
Два дня до Мессы святого Балронаса. Третий день Вигилии Балронаса.
Служба Перьев. Освящение Плетей.
В три часа пополуночи священники и дьяконы отправятся на улицы, призывая благочестивых подготовить свои покаяния. В это время следует зажечь лампаду, оставшуюся с Тихой Конгрегации, и при ее свете все жители каждого дома или барака должны написать список всех вещей, от бремени которых они желают избавиться и в которых хотят раскаяться в течение Вигилии. Для этого требуется пергамент установленного Министорумом типа, ароматизированный соответствующими благовониями и после запечатанный куском пласвоска, которые раздают священники. Священнослужители, которые ходят по улицам и распространяют весть о том, что надо начать писать, имеют при себе эту бумагу и воск, но не стоит легкомысленно относиться к этому: неподготовленность, которая заставляет просить материалы у священников, постыдна. Писцам и клеркам подобает помогать неграмотным, но только если последние свершили клятвы пред своим проповедником и имеют подтверждающие это печати. Во время Службы и после нее стоит перечитывать свой список проступков, что способствует размышлению о покаянии и искуплении. Вечером, когда все исповеди уже записаны, следует произвести коллективное чтение Гирского Кредо. Исповеди должны быть занесены на бумагу к рассвету, после чего запечатаны и прикреплены к внешней стороне дома, либо к кафедре проповедника, либо к святилищу. С рассвета горожанам следует, ходя по улицам, обращать взгляд на исповеди и размышлять о вине и спасении. Духовные лица должны продолжать странствовать по улицам, и любой, кто пожелает, может следовать за ними или присоединяться к ним в молитве. Через час после заката все граждане должны явиться в часовни с лезвиями для своих плетей, подготовленных на завтрашний день, где те будут благословлены и ритуально отточены членом Министорума или Сороритас. Детям, слишком маленьким, чтобы принять участие в бичевании, следует помочь родителям, затачивая их лезвия, что подготовит их к возрасту, в котором они сами будут участвовать. Те, кто не начал поститься, обязаны начать это после того, как их лезвия будут благословлены. В этот день очень важно соблюдать сдержанное поведение и не повышать голос, особенно за пределами дома. Весь этот день и до самой Мессы подобает носить простую одежду или мешковину.
