Жандармы и полиция арестуются, организуется милиция. Управляется Россия пока так: назначены комиссары для заведования министерствами: внутренних дел — Граф Д. П. Капнист, А. М. Масленников, И. Н. Ефремов, М. И. Арефьев. Почты — А. А. Барышников, К. К. Черносвитов. Телеграфа — П. П. Гронский, М. Д. Калугин. Военное и морское — Н. В. Савич, А. П. Савватеев. Земледелия — Н. К. Волков, И. П. Демидов, Кн. Васильчиков и Гр. Капнист-Первый. Юстиции — В. А. Маклаков, М. С. Аджемов, В. П. Басаков. Торговли и промышленности — С. Н. Родзянко, Н. А. Ростовцев. Финансов — В. А. Виноградов, И. В. Титов. Сенат — И. В. Годнев. Путей сообщения — А. А. Бубликов и А. А. Добровольский.
Теперь о впечатлениях сегодняшнего дня с московских улиц. День уже не такой холодный: облачно, изредка небольшой снег, мороза не более 3°. Потоки народа и войск к Думе сегодня еще могучее. Нет такой улицы, близкой к центру, на которой не чернело бы, не волновалось море людей. Может быть, с пол-Москвы, то есть до миллиона людей целый день идут, стоят, машут шапками, платками, кричат «ура» и свищут небольшим группам полицейских, которых нет-нет, да и проведут как арестованных, в Думу. Мне даже от души жалко их: такие же русские люди, в большинстве семейные, пожилые, и идут как отверженные проклятые. Для такой великой радости надо бы и их сделать радостными — дождаться бы их свободного перехода на новую сторону и дать им, раскаявшись в своих грехах и грешках, возможность соединиться душевно с общим освободительным движением и занять положение, если не граждан, то воинов. Может быть, мои сожаления преждевременны, то есть многих из них отпустят с миром, но, ей-Богу, очень трогательно смотреть на вчерашнюю власть в таком презрении и унижении. Помоги им Бог в их незавидной доле! Сегодня настроение у всех высокоторжественное, бодрое и веселое, заметно всеобщее единодушие — все прочли о такой великой, почти бескровной революции и поняли, насколько велико значение ее для жизни русского народа и воинства. Старому, кажется, ни у кого нет ни сожаления, ни веры в возврат его. В таких громаднейших толпах, которых не собиралось ни в коронационные торжества, ни в революцию 1905 года, ни на похороны С. А. Муромцева, — поразителен порядок. Народ заполняет все тротуары, всю ширину мостовых, но стоит показаться группе воинов или автомобилю, как сейчас же раздается по сторонам и, как в сказке, образуется моментально свободный проход или проезд. Даже в этом сказывается могучее значение единения настроения. Многие украшены красными лентами. Войсками сегодня уже предводительствуют не одни только прапорщики, а настоящие старые, боевые офицеры — полковники и подполковники. И им сопутствует полковая музыка, которая звучит победно и торжественно, и тем еще более поднимает всеобщее настроение, обращая его в сплошное ликование. Вчера у меня еще не было полной уверенности в торжестве народной власти, но сегодня она непоколебима: разве можно у такого чудовища — миллионноголовой толпы — вырвать то, что попало ему в руки! В газетах отмечают своего рода «героя» прапорщика Ушакова, который до избрания Грузинова один только сумел организовать охрану такого важного, по времени, органа, как комитет, заседавший в Думе. Ура ему!
3 марта. Холоднее (8°). На улицах уже обыденная картина. Манифестаций нет, торговля и всякие присутствия функционируют, только трамваи еще не пошли. Кое-где вместо городовых — милиционеры (преимущественно из студентов). Начальником милиции — адвокат А. М. Никитин, а Градоначальником — земский деятель С. М. Леонтьев (Шебеко сидит под арестом). Газеты вышли все. Новости такие: образовалось правительство: Председатель Совета министров и министр внутренних дел — Кн. Г. Е. Львов, иностранных дел — П. Н. Милюков, путей сообщения — Н. В. Некрасов, торговли и промышленности — А. И. Коновалов, народного просвещения — проф. А. А. Мануйлов, военный и (временно) морской — А. И. Гучков, земледелия — А. И. Шингарев, финансов — М. И. Терещенко, государств. контроль — И. В. Годнев, Обер-прокурор Синода В. Н. Львов, то есть все — кадеты и прогрессисты, но министром юстиции — А. Ф. Керенский. Это уступка исполнительному комитету Совета Рабочих депутатов, который, как видно, и сдерживал пролетариат от погромных эксцессов. Значит, судьба арестованных деятелей старого режима во многом зависит от Совета рабочих.
Милюков сказал в Екатерининской зале собравшимся морякам, солдатам и гражданам сильную речь, в которой признал, что «нас никто не выбрал, ибо, если бы стали дожидаться народного избрания, мы не могли бы вырвать власть из рук врага; пока мы спорили бы о том, кого выбирать, враг успел бы организоваться и победить нас и вас. Нас выбрала русская революция. Мы не сохраним этой власти ни минуты после того, как свободные, избранные народом представители скажут нам, что они хотят на наших местах видеть людей, более заслуживающих их доверия. Поверьте, господа, власть берется в эти дни не из сладости власти. Это — не награда и не удовольствие, а заслуга и жертва.» Тот же Милюков сказал: «Старый деспот, доведший Россию до полной разрухи добровольно откажется от престола или будет низложен. Власть перейдет к Регенту Вел. Кн. Михаилу Александровичу. Наследником будет Алексей.» Керенский сказал, что первым его шагом было распоряжение немедленно освободить всех политических заключенных, без всяких изъятий, с особым почетом препроводить из Сибири сюда наших товарищей депутатов с.-д. фракции.
В Петрограде вместо «заболевшего» городского головы Делянова — избран Думой Ю. Н. Глебов. Главнокомандующим Петроградскими войсками назначен ген. Корнилов. На имя Родзянки поступили телеграммы от Брусилова и Рузского с сообщением о переходе к новому режиму армии и указанием, что на фронте все спокойно, а Вел. Кн. Николай Николаевич телеграфирует так: «Сейчас, в согласии со мною, ген. — адъют. Алексеев обратился к Государю Императору с верноподданнической мольбой — ради спасения России и победоносного окончания войны принять решение, признаваемое вами единственным выходом при создавшихся роковых условиях.»
Временное правительство опубликовало следующую программу: 1. Амнистия по всем делам политическим и религиозным, в том числе — террористических покушений, военных восстаний, аграрных выступлений и т. д. 2. Свобода союзов, печати, слова, собраний и стачек, с распространением политической свободы на военнослужащих в пределах, допускаемых военно-техническими условиями. 3. Отмена всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений. 4. Немедленная подготовка к созыву на началах всеобщего, равного, прямого и тайного голосования Учредительного собрания, которое установит форму правления и конституцию страны. 5. Замена полиции народной милицией и выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления. 6. Выборы в органы местного самоуправления на основании всеобщего, прямого, равного и тайного голосования. 7. Неразоружение и невывоз из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционном движении. 8. При сохранении строгой военной дисциплины в строю и при несении военной службы — устранение для солдат всех ограничений в пользовании общественными правами, предоставленными всем остальным гражданам.
При этом Временное правительство не намерено из-за войны медлить в осуществлении этих реформ и мероприятий. Но Россия так велика, что трудно допустить, чтобы во всех городах и весях ее воцарение нового порядка произошло бы так сказочно благополучно, как в столицах. Пока известия на этот счет скудны и не совсем гладки, например: Нижний, Вологда, Саратов, Царицын, Харьков, Серпухов, Архангельск и Подольск, по-видимому, устроились уже в новом духе и без кровопролитий, но в Твери убит Губернатор Бюнтинг и несколько офицеров, Разгромлен старинный дворец и винные склады. Нескладно вышло с освобождением политических из Бутырской тюрьмы. Толпа, освободившая их, разбила двери тюрьмы, и благодаря этому убежало около 2.000 головных каторжан, в большинстве осужденных за разбои. Но кто знает, может быть, и это к лучшему? Не все же из них преступники по профессии, и, Бог даст, уже не пойдут по старому пути.
