Кое-где заранее вино выливают в реки, в канализационные трубы и т. п. Так например, в Москве уничтожены громадные запасы Удельного вина.
Вчера в Петрограде к Таврическому дворцу, месту Учредительного Собрания, весь день шли громадные толпы «штатских». Это была мирная и внушительная демонстрация с лозунгами «Вся власть Учредительному Собранию». Самое Собрание официально, конечно, еще не могло открыться. Но собравшиеся 40–50 членов собрания (соц.-револ. и кадеты), однако, вошли в зал заседания и под председательством В. М. Чернова поговорили против большевиков (их не было), против их декретов и выразили единодушный протест против арестов членов Учредительного Собрания (Кокошкин, Шингарев и Кн. Долгоруков арестованы) и против отмены свободы печати. Решили собираться таким же порядком до тех пор, пока не соберется кворум, и тогда уже объявят официальное начало заседаний.
Наш рубль ценится теперь за границей в 4 копейки. В Москве курица стоит теперь 9 рублей, мясо 2 р. 80 к. фунт, масло коровье 6–7 р. фунт, сахар 5–6 р. фунт, башмаки стоят 200 р., мужской костюм 500–900 р. Банкротство России наступило. «Жалкие остатки великой страны», как вчера вслух помыслил какой-то почтенный господин, обходивший труп той несчастной лошади, которая все еще валяется на Лубянке…
Телефоны только начинают налаживаться, но и то больше для большевицких учреждений, да за особую единовременную плату в 150 р., а в целостном порядке заработают, говорят, еще не раньше как через месяц.
Трамвай, по обыкновению, наполовину занят бесплатными пассажирами (солдатами, красногвардейцами, милиционерами и «советскими» ревгусарами), а мы платим двугривенный за станцию. И то еще благодать, когда как-нибудь повиснешь на лесенке, а извозчик за расстояние, равное станции, дерет 10–15 р. Ломовые берут за воз 60–70 р., что на пуд груза ложится 1–1 р. 50 к.
30 ноября. Вот тебе, «бабушка, и Юрьев день, и Милюков!» Декретом народных комиссаров все кадеты признаны «врагами народа», а их вожаки, не исключая и таких «неприкосновенных» лиц, как члены Учредительного Собрания, арестуются и предаются Военно-революционному суду. В первую голову вчера арестован Ф. И. Родичев, уже участвовавший в первом частном заседании Учредительного Собрания. Это будет почище гонений на Госуд. Думу. Штык-социалисты чувствуют себя всемогущее немцев, которые, как говорил Бисмарк, никого кроме Бога не боятся, — эти в первые голову «Бога не боятся», а про людей что уж говорить!
2 декабря. Родичев, должно быть, не арестован еще, но он, как и другие видные кадеты, приговорен к этому и, по-видимому, скрывается. Арестован Н. Н. Кутлер — это подтверждено.
Писал ли я, что Иерусалим наконец занят англичанами?.. А «мы» взяли Калугу, Белгород, Ростов и Нахичевань (по сообщению большевиков).
Павшую на Лубянке лошадку, наконец, убрали, но вчера я видел в разных местах еще три лошадиных трупа. Около них стаи собак. Все пошло попросту. Социализируемся вовсю!
Во всех газетах сегодня сообщается слух о побеге из Тобольска Николая Второго. Еще раньше писали о том, что его дочка Татьяна, переодевшись в мужской костюм, бежала в Англию.
† Застрелился генерал Скалой, участвовавший от русского генерального штаба в переговорах о перемирии с немцами. Трагическую его кончину приписывают несогласию его с демократическими делегатами, не останавливающимися на подписании сепаратного перемирия. В частности, таковое уже заключено нашим Румынским фронтом, в окончательной форме.
По Москве свободно разгуливают австрийцы-пленные. Кажется, заражаются от наших чудо-дезертиров и катаются себе на трамваях да околачиваются около рынков и калошных магазинов. Тоже в «коммерцию» вступают. «Торговые гости», выходит!
Мне хотелось встать «вверх ногами». Нет, должно быть, идет к тому, что всех нас, россиян, перекувырнут вверх тормашками, независимо от того, какое мы сами, «свободные» граждане, желали бы иметь положение…
5 декабря. Слухи о побеге Николая Второго опровергаются.
Итальянские подводные лодки в Триестской гавани потопили австрийский броненосец «Вена» и повредили броненосец «Монарх».
3-го декабря в Москве произошла манифестация в защиту Учредительного собрания. Я на улицу не выходил и сам ничего не видел, но по газетам можно вывести заключение, что манифестация имела внушительные размеры и порядочно-таки рассердила большевиков, которые даже не допустили гласных Думы в Университет Шанявского, где предполагалось заседание Думы. Оно состоялось под открытым небом на Миусской площади. Высшие служащие старой Городской Управы бастуют, и вообще сейчас никакой управы над городом нет. Хозяйствуют районные большевики и какой-то Афонин. Впрочем, «какому-то Афонину» выдано уже на нужды города из Гос. банка 16 млн.
Судебные учреждения в Москве вчера закрыты военной силой, явившейся по распоряжению Муралова (Маралова или Мурлова — как его зовут «близко знающие»).
Но Ростов-на-Дону и Нахичевань заняты казаками. Значит, большевики не везде еще воцарились. Точно так же в Киеве и Харькове им дан отпор со стороны Украинской Рады.
Перемирие с немцами, австрийцами, турками и болгарами заключено до 1-го января 18 г.; сейчас же начнутся переговоры о мире, в которых наши союзники, должно быть, участвовать не хотят. Не говоря уже о кадетах, и социал-революционеры предсказывают, что будет заключен похабный мир.
Японцы уже совершили оккупацию Владивостока. Вот это дело!
Только что же немцы не делают этого в отношении Петрограда, а англичане — в отношении Архангельска? Кажется, в этом только и есть проблески спасения России от самоуничтожения.
9 декабря. В Петрограде «осадное» положение, а в Москве с 8-го по 20-е объявлено «военное положение», причем газеты и всякие печатные произведения на это время подвергаются предварительной цензуре, вследствие этого сегодня ни одна не только «буржуазная», но и «эсеровская» газета не вышла. Видно, переговоры насчет «мира» и объявленная война малороссийской Раде, а также действия Каледина, Корнилова и Дутова не по носу их величествам большевикам. (Сам Горький в «Новой жизни» сознается уже, что у нас сейчас не революция, а типичный «русский бунт». Он же подсчитывает, что было за время «свободы» 10.000 самосудов.)
Последнее развлечение солдат и красногвардейцев — срывать погоны с несчастных офицеров. Публика вступается за последних, но это только разжигает страсти. Были случаи убиения и избиения сопротивляющихся расстаться с признаками своего почетного звания.
Свод «заборных законов», как называются остряками декреты народных комиссаров, утолщается каждый день, но, кажется, они никем не выполняются, хотя за неисполнение их угрожают тюрьмой и конфискацией всего имущества. А так как старые законы упразднены Лениным-Троцким-Луначарским (собственно по законам комиссарствует особая штучка — Стучка), то теперь царит полное беззаконие. Преступления не караются, об них даже некому заявить, налоги и повинности не вносятся — боятся, как бы потом не заплатить их вдругорядь, — но жить жутко: каждый мало-мальски порядочный человек теперь «враг народа», и любой из них — страшный преступник, потому что он не принимает участия в разбоях, захватах, поруганиях над лучшими людьми, обысках и доносах, что только и находится сейчас под защитой «заборных законов».
15 декабря. Так долго не писал, но что писать-то? Мир еще не заключен, и переговоры об нем окружены какой-то тайной, а война «внутренняя» продолжается. Ничего отрадного не предвидится в ближайшем будущем. Учредительное Собрание все еще не открыто. Шествует царь-голод, бесхлебица и царица нищеты — безработица. Чернорабочие требуют уравнения платы с рабочими обученными, солдаты — с красногвардейцами, красногвардейцы — с офицерами. Заводы и фабрики вешают на двери замки; банки по неделе совсем закрыты. Арестуют фабрикантов, банковских директоров, городские служащие бастуют. Воровство, грабежи повсеместные. Если кто еще не обворован, то не потому, что он принял какие-то меры, а потому, что до него очередь не дошла. «Не разорваться же грабителям! Везде сразу не успеешь!»
