– Капитан, они напали на нас! – голос Георгия дрожал от волнения.

– Ты в рубке больше не нужен, давай к орудиям! – велел Лад. Потом вспомнил, что при работающем генераторе помех радиосигнал не проходит. Выругался, отключил устройство и повторил: – Георгий, к орудиям! Помоги Самуэлю! Остальным – занять места по боевому расписанию! Пловец, состояние поля?

Вопрос штурману капитан задал уже на бегу, направляясь к выходу из шлюзовой. Рудольф, Виталь и Болтун помчались к другому коридору, ведущему в орудийный отсек.

– Тридцать семь процентов… Торпеды!

У всех снова заложило уши – Пловец пытался уйди из-под удара. Но даже с его мастерством – на таком близком расстоянии не сумел. Первые торпеды сдетонировали, наткнувшись на защитное поле. Корабль содрогнулся от взрывов. Генераторы заработали в предельном режиме – на «марафонце» они были не такие мощные, как у «пилигрима». Их вой, было слышно сквозь все переборки.

– Пловец, двигатели на форсаж!

– Выполняю… Осторожно! В меня попали!

В следующую секунду сильнейший толчок опрокинул Лада на спину у самого выхода из шлюзового отсека.

– Капитан, я не успеваю уклоняться!

Лад начал подниматься, но следующий взрыв, разворотив стену шлюзового отсека, снова швырнул капитана на пол.

Рванувшийся наружу воздух потащил Ладимира к пробоине. Капитан расставил руки в стороны, пытаясь ухватиться за что-нибудь. Тяжелый ящик с инструментами сорвался с места, задел углом Лада по плечу, заставив его вскрикнуть от резкой боли, и, кувыркаясь, понесся к дыре в обшивке. Если бы Ладимир стоял, ящик снес бы его, переломав все кости. Капитан всем телом вжимался в пол, стараясь не позволить ветру унести себя. Наконец он смог ухватиться за лестницу, ведущую на тянущиеся вдоль стен верхние мостики.

Загудела система вентиляции, нагнетая воздух в отсек. Герметизирующая мембрана затягивала пробоину, и к общей какофонии звуков добавился пронзительный свист ветра, вырывающегося сквозь сужающееся отверстие.

Когда пробоина была почти ликвидирована, капитан поднялся и быстро огляделся. Вместе с ним в отсеке оказался Рудольф, которого также втянуло назад. Штурмовик ухватился за технологический выступ на стене, рядом с дырой в обшивке, похоже, его едва не выкинуло в космос. Остальные, видимо, успели выбежать из отсека. И словно в подтверждение мыслей капитана, раздался голос Зорина:

– Капитан, вы целы? Мы с Болтуном на месте.

– Виталь, рассеивай «хлопушки» и быстро на турели! – сразу сказал Лад. – Нужно дать Пловцу разогнаться. Мы быстрее них, главное уйти из-под огня, а потом Петер подтянется. Тогда и посмотрим, кто…

Голос Пловца зазвучал сразу и в наушниках шлема и в динамиках громкоговорителей отсека:

– Капитан, еще одна торпеда в вашей части! Держитесь!

От нового взрыва корабль вздрогнул много сильнее, чем в прошлый раз. Куски обшивки острыми осколками разлетелись по отсеку. Шар взрыва распустился внутри корабля, раскрасив на несколько мгновений шлюзовую оранжево-красным цветом, и тут же ринулся наружу, мгновенно погаснув. Ладимир еле успел схватиться за лестницу, рядом с которой стоял.

Капитан увидел, как Рудольфа отбросило в глубь отсека, с силой швырнуло на пол, и тут же потянуло назад, вместе с рванувшимся из корабля воздухом. Новая пробоина, по неудачному стечению обстоятельств, образовалась рядом с первой и разрушила герметизирующую мембрану в ней.

– Пловец, изолируй отсек и перекрой подачу воздуха! – прокричал Лад.

Но было поздно – штурмовика выбросило в открытый космос, и, судя по всему, он был либо без сознания, либо мертв.

– Рудольф!

Феникс не ответил.

Времени на раздумья не было.

– Великая Бездна, – пробормотал Ладимир, развернулся лицом к чернеющей пустотой космоса дыре, отпустил лестницу, прыгнул вперед, толкнулся, позволив потокам воздуха подхватить себя, и плотнее сжал ноги вместе, чтобы не задеть торчащие куски развороченной взрывом обшивки.

Он вылетел из корабля, подобно пуле из древнего оружия, и упомянутая им Великая Бездна приняла его в свои объятия. Ощущение вселенской пустоты, как всегда, было оглушающим. Ладимиру не единожды приходилось бывать в открытом космосе, но каждый раз он испытывал потрясение. Давящее чувство собственной ничтожности и осознание грандиозности вселенной приводило рассудок в ступор.

Пролетевшая в нескольких метрах от него ракета быстро вернула его к реалиям. Капитан осмотрелся.

В ногах «марафонец» выписывал невероятные фигуры, уклоняясь от преследующих его ракет, постепенно улетая от Лада все дальше. Красные лучи из отстреливающихся турелей оставляли позади корабля огненные пунктиры, иногда закручивающиеся в причудливые спирали при очередном маневре судна. Вспыхивали и гасли разрывающиеся торпеды и ракеты, сбитые пиратами или среагировавшие на «хлопушки», выпущенные Виталем.

Вражеский «шершень» преследовал корабль пиратов, заметно отставая, но продолжая посылать в его сторону торпеды и пакеты ракет.

– Пловец, – позвал Ладимир, не уверенный, достанет ли передатчик скафандра на таком расстоянии. Но мощности хватило, и штурман отозвался:

– Да, капитан, я почти набрал максимум скорости, теперь легче станет, это я на разгоне такой неповоротливый. Отсек изолирован, воздух перекрыт, когда прикажете, открою.

– Меня уже там нет, – сказал Каменев, – я снаружи. Рудольфа выбросило при последнем взрыве. Кажется он без сознания.

Мгновение тишины показали, что Пловец растерян.

– Я вернусь за вами! – сказал штурман.

– Нет! – тут же остановил его Лад. Он уже перевернулся к погоне спиной и пытался пока визуально обнаружить штурмовика. – Чтобы забрать нас, тебе придется снизить скорость, практически остановиться. «Шершень» расстреляет тебя, не особо напрягаясь.

– Капитан, я уйду от них …

– Выполняй приказ! – сказал Лад. Так и не сумев разглядеть Феникса, он запустил сканирование, продолжая отдавать приказы Пловцу. – Ты не должен рисковать, поиграй пока сними в кошки-мышки. До прибытия Петера.

Несколько секунд штурман ничего не отвечал, потом сказал:

– Хорошо.

На лицевом щитке шлема запульсировала зеленая точка – сканер обнаружил Рудольфа. Из-за того, что Пловец постоянно маневрировал, Лад вылетел из корабля совсем в другую сторону, чем штурмовик, и Феникса отнесло далеко в сторону от капитана. К тому же Руди продолжал удаляться, и нужно было как можно быстрее нагнать его.

Каменев активировал ускоритель, но едва появилась реактивная струя, как Ладимира сразу завертело. Звезды закружились в безумном калейдоскопе. Ладимир едва поборол приступ тошноты. Вспоминая полученные на тренировках навыки, он погасил вращение и, чтобы привести в норму вестибулярный аппарат, выбрал ориентир – самую яркую звезду в этой части галактики. Затем снова поймал Рудольфа на сканере – тот уже превратился в едва заметную бледную точку на черно-красном фоне, потом Ладимир выбрал направление, вытянулся, чуть выгнул спину, прижал руки к телу и снова запустил ускоритель.

Капитан летел с огромной скоростью, но пустота многократно увеличивала расстояния, Ладу казалось, что он совсем не движется. Он понимал, что это не так, но было трудно заставить себя поверить, когда время шло, реактивные струи за спиной с неимоверной силой толкали вперед, а вокруг все оставалось неизменным. И как будто бы Рудольф нисколько не стал ближе, а даже, наоборот, улетел еще дальше.

И снова давящие мысли полезли в голову. Лад думал, что по сравнению с ним даже капля воды в океане выглядит больше, а он не то что капля, он – мельчайшая частица… А может быть, он вирус? Капитан невольно начинал думать о Вселенной как о живом существе, безмерно огромном, живущем собственной неведомой жизнью, стремящемся к своим непостижимым целям. В красном свечении подвергшегося высокоэнергичному излучению атомарного водорода, смешанного с межзвездной пылью, россыпи звезд показались Ладу клетками, этого существа, а вакуум – кровью. Человечество же было всего лишь вирусом, штаммом, к которому у вселенной выработался иммунитет… Но он тут же едва не рассмеялся над собственными мыслями: как это свойственно людям – примерять все на себя. Постигать все сущее в сравнении, но сравнивать опять-таки с собой! Какие «клетки»? Какая «кровь»?! Разве это не смешно?!