Из полукруга зрителей выдвинулся рослый гоблин в устрашающей раскраске, подбежал к пленникам и вручил Заку огромное, даже на вид тяжеленное копье.

– Это оружие настоящего таха, – гордо сообщил он на ужасающем эльфийском. – Копье Либубу! Порази им ствол мертвой пальмы, и тогда мы посмотрим, таха ли ты.

– Какой еще таха? Я орк, а не гоблин!

– Орки – младшие братья гоблинов, разве тебе это неизвестно? – удивился вождь. – Немножко более сильные, но, как все младшие братья, намного более глупые. Не капризничай, бери копье.

Зак принял копье и едва не выронил – настолько тяжелым оно оказалось.

– Чертовы дикари залили его свинцом, не иначе, – пожаловался он. – Это горелое дерево станет моим позорным столбом. I don’t understand this fucking shit!

– Ничего, ты справишься, – ободрил я его. – Посмотри, сколько девушек вокруг. Они ждут от тебя меткого броска. Попади, и все они будут твои, ручаюсь.

И точно, группа поддержки разразилась криками, – по-видимому, уже тот факт, что Зак сумел удержать копье Либубу, говорил в его пользу. Девушки, да и более зрелые гоблинши принялись совершать весьма откровенные телодвижения, вдохновляя пленника на подвиг.

Хрустальный шар замолк, символизируя торжественность момента.

Раскатисто крякнув, орк воздел оружие над плечом, размахнулся и метнул его что было сил. Наконечник с хрустом вошел в самый край пальмы, древко покачнулось, увлекаемое собственной тяжестью, и все ахнули. Однако копье скрипнуло, остановило падение и замерло, торча под небольшим углом. Через мгновение зрители разразились таким ликующим воплем, что столб, устоявший под ударом копья Либубу, едва не рухнул от акустического натиска.

Снова зазвучала бодрая музыка.

– Ну что же… – многозначительно проговорил Гушшах-Бижи, утихомирив подданных.

Несчастный шар опять погасили: начались двенадцатичасовые новости из Ксакбурра, которые тут, видимо, принципиально не слушали. И впрямь, зачем таха слушать ложь грязных киафу?

– Наш черный собрат Зак может оказаться настоящим таха…

Вождя поняли не все, поскольку многие не владели эльфийским. Те, кто что-то уразумел, принялись пересказывать речь Потрясающего Пальмы всем остальным, и на площади установился ровный гул.

– Но может быть и ловким обманщиком, укравшим у таха их мастерство и умения. А потому назначаю второй тур испытания!

Девушки заметно помрачнели, зато гоблины мужского пола заулыбались весьма одобрительно.

– Прошу самых уважаемых представителей семейств пройти в мою скромную хижину, – объявил Потрясающий Пальмы. – Там для вас уже приготовлены изысканные яства, а нашему черному собрату Заку мы подадим лучшее и вкуснейшее блюдо, это хухум-ржа!

Женское население поселка опять заметно повеселело: кажется, девочки, девушки и старушки поняли, что ничего страшного Заку не грозит.

– Ох, – нервно сказал Маггут. – Что-то не нравится мне название их лучшего блюда.

– Не дрейфь, брат. От доброй еды еще никто не умирал. Вспомнишь меню своих африканских и орочьих предков.

– Да я помню немного. Потому и опасаюсь.

Нас вновь повели к главному строению в деревне. Действительно, приближалось время обеда. Не знаю, как орк, а я уже чувствовал острое желание подкрепиться.

– Не волнуйся, любимый, – смешно коверкая слова, прощебетала та самая толстушка, ошпарив Зака прикосновением могучих грудей. Несмотря на габариты, ей легко удалось проскользнуть мимо охраны. – Ты просто съешь немного хухум-ржи, и мы сможем наконец встретиться наедине.

– Жду не дождусь, – страстно ответил орк.

– Только не переедай! – напутствовала его девушка.

– Хорошо тебе, – позавидовал я. – Вся деревня за тебя болеет.

– Ничего, и на тебя подружек хватит, – ухмыльнулся Зак. – Вон, посмотри на ту носатую брюнетку слева. Глаз с тебя не сводит, бесовка.

– Которая из них? – Я начал заинтересованно озираться. Брюнетками, на мой взгляд, были все девушки поголовно. Так же, как и носатыми.

– Она с красным кольцом в носу…

Но рассмотреть поклонницу мне не дали, втолкнув под своды жилища. Все посторонние остались снаружи и вскоре разбрелись по своим хижинам, раззадоренные волнующими запахами еды.

Но хухум-ржа в их меню наверняка отсутствовала, потому что это было поистине царское блюдо.

На большом пальмовом листе лежала свернутая в спираль полосатая змея, к счастью, уже обезглавленная. Кулинар заботливо украсил мертвое пресмыкающееся разрезами, в которые поместил разнообразных насекомых и червей. Я ожидал, что все это будет гадко шевелиться, но ничего подобного не случилось.

– Не волнуйтесь, мои непроверенные друзья, – сказал вождь. – Все хорошо зажарено, никаких микробов и прочих глистов. Белая обезьяна Федор, конечно, может не пробовать хухум-ржу. Вряд ли он достоин такого блюда, хоть и геодезист. А вот полосатому брату придется отведать. Если он не киафу, конечно.

– Интересно, почему только киафу не могут питаться хухум-ржой? – недовольно спросил Зак. – В Америке, например, тоже не встретишь такого деликатеса. И в России. Верно, сержант?

– Это точно, – согласился я.

– Я отвечу, – величаво проговорил вождь.

Он сделал знак внимательно слушающим воинам и старикам, и те дружно расселись прямо на земляном полу хижины. Обе хозяйки – жена и дочь вождя – принялись наделять каждого пальмовым листом с обильной трапезой, однако гоблинам досталось совсем не такое роскошное блюдо, как Заку.

– Эта питательная змея, называемая хухум, живет в реках Даггоша, – продолжал нараспев Потрясающий Пальмы. – Она жила тут всегда, еще до появления на Новом Шагоране наших предков. И вот вскоре после того, как эти земли стали обитаемыми, между племенами таха и киафу возникли недоверие и даже вражда. А все потому, что идиоты киафу сделали из этой жалкой полосатой змейки божество. Дескать, она жила тут миллионы лет, а потому первородна и в ее глупой башке таится древнее знание. Кто еще слыхал подобную чушь? Якобы эту тварь нельзя поедать, а то какие-то Номмо нас покарают. Или змейки хухум – это Номмо и есть, тут они сами путаются. А ведь мясо хухум очень полезно, в нем много витаминов и минеральных веществ. Разве в божестве могут быть витамины? Нет, это божества наделяют витаминами тех тварей, которых должны кушать гоблины! Так и повелось – они ей поклоняются, а мы готовим из нее пищу. Долгие века шла между нашими родами война, но никто не хотел отступить от обычаев предков.

Глаза вождя подернулись дымкой, словно он сам прожил все эти века и принимал участие во всех стычках. Я внимательно посмотрел на него: он вряд ли был намного старше моего отца. Гушшах-Бижи очнулся от лжевоспоминаний и продолжил:

– Мы совершали вылазки на запад, чтобы похитить женщин киафу и наловить хухум в их водах, они нападали на нас и тоже крали наших девушек… Славная история! Но вот тридцать лет назад воды наших рек оскудели. Хухум ушла из них. Она стала появляться очень редко, лишь в периоды дождей. Тогда-то и договорились вожди племен о перемирии.

– И на каких условиях? – полюбопытствовал я.

История племенной вражды занимала меня не на шутку. В этой дикой гоблинской войне хотя бы был явный смысл, до которого не надо докапываться, выискивая тайные пружины помыслов и интриг.

– Хухум-ржа перестала быть повседневным лакомством таха, – с грустью ответил Гушшах-Бижи. – С тех пор ее можно поедать только раз в месяц, одному из заслуженных деятелей племени, в торжественной обстановке… Сегодняшняя порция предназначалась мне одному, белокожий странник. Поскольку я, как легко понять, самый заслуженный человек нашего рода.

Он взмахнул рукой, призывая соплеменников к началу обеда, и все дружно зачавкали печеными фруктами, лепешками и прочими яствами. Я тоже налег на пищу. И только Зак с тоской склонился над хухум-ржой, никак не решаясь ухватить змею и откусить от нее.

«Киафу, киафу…» – понеслось со всех сторон, пока еще не очень громко, но уже весьма угрожающе.