написанный мной сорок лет тому назад в Лондоне. Как давно это было и как
недавно! Екатерина тоже обратила внимание на картину, и заметила, что
изображённая на нём девушка точная моя копия. Если бы Катя знала, что это
я и есть!
Несмотря на все наши приключения, желудок требовал своего. Пока
Екатерина разжигала плиту на кухне, я сходила на чердак и принесла
макарон и банку тушёнки, заварку мы нашли в шкафчике на кухне. Открыв
дверцу буфета в поисках соли, обнаружила бутыль с мутной жидкостью. Ого,
да это же самогон!
-Кать, давай по чуть-чуть,- предложила я, и тут же на столе появились
гранёные стаканы, - выпьем за наших друзей.
На плите закипела вода, макароны заняли своё законное место, на столе
появились тарелки, банка тушёнки, два стакана, а украшением стала бутылка
самогона.
-За Серафиму. Олю и Вячеслава! За то, чтобы они все были живы!
предложила я тост.- Эх, хорошо пошла!
И это говорю я, Съюзен Гольц, раньше не соприкасавшаяся с алкоголем
крепче десяти градусов.
Вскоре на тарелках лежали макароны, сдобренные тушёнкой. Жизнь
налаживается.
-Ну, что, по второй? - предложила Екатерина.
Внезапно раздался голос:
-Ага, пьете, а обо мне забыли! Наливайте за встречу. Да не жалейте!
Я оглянулась. Серафима собственной персоной!
-Сима!- вскрикнули мы и бросились к ней.
-Ну, хватит, хватит, - остановила нас подруга.- И я рада вас видеть! Всё
переживала за тебя, Светка, как ты тут одна, а вон, смотрю, ничего, хорошо
устроилась! Мы что, так и будем стоять? К столу зовите.
Катя тут же наполнила третий стакан.
-Лей, не жалей, до ободка давай!
Серафима выпила залпом и, занюхав рукавом, уселась за стол, взяла вилку и
принялась за наш кулинарный шедевр.
-А вы чего, девки, застыли? Наливай ещё за встречу! - подстегнула нас Сима.
Вскоре на кухне установилась тишина, вся компания с удовольствием
поглощала знаменитое российское блюдо – макароны с тушёнкой.
-Всё, накормили! – отодвинула Серафима тарелку. – Рассказывайте, как вы
тут без меня?
-Да более-менее, а вот что с тобой произошло? Мы тебя искали, уже
собирались в органы идти выручать,- перебила Екатерина.
-Мне удалось всё-таки доказать, что я это я, Серафима Львовна Кузнецова
собственной персоной, а вот с вашей подругой дела хуже. Документа нет и
человека нет. Хоть я и объясняла, что Ольга попала под бомбёжку и все
документы потеряла, обещали проверить. Там таких, как она, набралось
десятка два и все бедолаги говорят, что потеряли бумаги удостоверяющие
личность. Одни во время бомбёжки, у других сгорели, третьи ничего не
помнят, амнезия, говорят, какая-то. Так вот их всех решили, пока суд да дело,
отправить ближе к фронту окопы рыть. Только подругу вашу, видать,
шандарахнуло здорово, заговариваться стала. Всё твердит, что баретки
потеряла какие-то гуччивые. Девки, а енто что такое, гуччивые? Ещё всё
переживает, что карточку забыла в булике.
-В бутике, - поправила я.
-Вот-вот, в бутике, так и она говорила. Выручать девку надо, пропадёт! Ой,
Светка, знала ведь, что ты не от мира сего, вот и подруг таких же нашла! Ну
что делать будем?
-Как что? Спасать будем!- воскликнули мы с Катей.
-Значит, так, слушайте меня,- строго сказала Серафима,- завтра всех, у кого
нет документа, отправят на вокзал, погрузят в один вагон и прицепят его к
пассажирскому, а на одной из станций высадят и дальше на работы.
-А после что будет,- встревожилась я,- их отпустят?
-А вот это бабушка надвое сказала. Возможно, и отпустят, но это в том
случае, если придут ответы на запросы. Только вот какое дело, не все
документы сохранились, кое-что вывезти сумели, а что и просто пожгли,
чтобы врагу не досталось. Вот так вот! А у вашей Ольги, где документ?
-Честно говоря, мы и сами не знаем. Вроде с собой брала, когда мы ездили
окопы рыть, а когда её оглушило, возможно, бумаги и потерялись,- пояснила
Екатерина.
-Значит так - завтра едем на вокзал. Садимся в поезд, к которому прицепят
вагон СС всеми арестованными, а там решим, что сделать можно, - изложила
свой план Сима. – А сейчас, - спать! День завтра тяжёлый.
Спать, так спать. Действительно, нам завтра необходимо выручить нашу
подругу, а дело это, как мне кажется, нелёгкое. Мы с Катей прошли в
комнату и приготовились ко сну, предварительно закрыв окно тёмной
шторой. Мне вновь приснился странный сон. В прошлый раз я видела, как
автомобиль, пробив парапет набережной, упал в воду, увлекая за собой
женщину.
На этот раз я видела продолжение. Автомобиль, рухнув в реку, стал
медленно погружаться в тёмные воды. Женщина, задержав дыхание,
пытается освободить подол платья, зацепившийся за какой-то крючок. Ей это
удаётся, но тяжелое платье тянет вниз. Каким-то образом ей удаётся
отцепиться и женщина начинает медленно подниматься кверху. Рядом с ней
вижу маленький живой комочек, это кот. Внезапно тёмнота воды взрывается
яркой вспышкой, и женщина исчезает. А вместе с ней и кот. В последний миг
я вижу блеск изумрудов на брошке, изображавшей ветку ландыша. Боже, да
это же моя брошь! Неужели я видела то, что со мной может произойти? Да
нет, не может этого быть! Я видела авто из моей прошлой жизни. Значит, это
Светлана, и мне приснилась именно она. Что же с ней могло случиться?
Хотелось бы надеяться, что она жива!
Досмотреть мне помешал стук в дверь.
-Свет, вставайте, уже пора. Давайте завтракать и на выход, - скомандовала
Серафима.
Пришлось подчиниться, хотя после увиденного сна, я чувствовала себя не
очень хорошо – не выспалась.
Было ещё совсем темно, когда мы вышли из дома и направились на
Казанский вокзал. Дождя уже не было. Но стало гораздо холоднее. На улице
виднелись немногочисленные прохожие, зябко кутавшиеся в воротники
своих пальто. Мела позёмка, дул ветер, а тяжёлое серое небо пригибало к
земле. Серафима пошла первой, предупредив, что к вокзалу придётся идти
пешком, поскольку автобуса мы не дождёмся. В последнее время с
транспортом случались перебои.
Пару раз нам встречался патруль, но всё обошлось. Первой шла Серафима, и
все разговоры велись с ней. Что она там говорила, неизвестно, но в
результате мы через час с небольшим беспрепятственно добрались до
вокзала. На площади перед зданием вокзала было многолюдно, То тут, то там
встречались многочисленные группы военных, каждую минуту подъезжали
грузовики с новобранцами.
Серафима, уверенно лавируя среди этой массы людей, прошла к кассам. Мы,
как два послушных цыплёнка, следовали за ней. Мне показалось, что мы
попали в преисподнюю. Толпы народа осаждали кассы, и было непонятно,
существовала ли какая-либо очередь. Женщины, подвязанные платками, с
баулами за спиной тянули за руки чумазых плачущих детей, мужчины с
остервенением расталкивали тех, кому посчастливилось подойти ближе к
долгожданному окошечку кассы. Стоял невозможный шум, и было неясно,
как люди могли общаться друг с другом. Я растерялась, меня подхватила
толпа и понесла в известном только ей направлении. Екатерина с Серафимой
исчезли из вида. Я запаниковала. Только этого мне и не хватало! Внезапно
кто-то схватил меня за руку, и сквозь весь этот гвалт я услышала знакомый
голос:
-Светка, глазами не хлопай, держись за нами, - Катя потянула меня за собой.
Слава богу, а то Серафима испугалась. В такой толчее тебя найти было
трудно. Теперь стой здесь, Сима скоро подойдёт.
Я огляделась и заметила, что у одной кассы практически не было народа,
только изредка подходили военные с кубиками в петлицах, протягивали
