— Остановись, Кандида, — прервала ее Лора, — главные слова ты сказала. Я едва выделялась на фоне занавески, такая милая музейная моль. И именно это пленило Стивена.

— Не понимаю.

— Все очень просто. Стивен, как истинный творец, чувствовал, что ему чего-то не хватает, и когда увидел меня — пришло озарение. Ему не хватало фона, нового аксессуара, и им стала я.

— Что ты хочешь сказать этим?

— Ничего, кроме того, что Стивен, с его неповторимым чутьем, понял, что из столь невыразительной девицы, которая действительно едва выделялась на фоне бежевой занавески, можно сотворить все что угодно. Пойми, все в нашем доме — Джон с огромной лысиной, наши собаки — рыжая Клио и белоснежный Ральф, — все направлено на то, чтобы оттенять его великолепную особу. Мы подбираемся к его костюмам. Несчастный Стикс, которого я нашла на улице, — обычный вульгарный серо-полосатый кот. Он не гармонирует ни с нашим интерьером, ни с каким-либо из домашних костюмов Стивена. Если меня убьют, то кота сразу же выбросят на улицу. Поэтому я и прошу тебя позаботиться о нем. Ну а возвращаясь к Стивену, скажу, что моя бесцветность давала ему широчайшие возможности. С помощью косметики из меня можно было делать все что угодно. Стивен превращал меня то в эффектную брюнетку, то в нежную блондинку — в зависимости от его собственного образа в данный момент. Одежду и все остальное также подбирал он. Я носила парики в цвет полосок его рубашек, линзы под цвет галстуков, а тон моей кожи варьировался в зависимости от цвета его замшевых и кожаных курток.

— Мне казалось, что тебе это нравилось.

— Первых два года — очень. Это же интересно — каждый раз превращаться во что-то новенькое и бывать среди знаменитостей. Но потом, представь, быть манекеном надоело.

— Ты взбунтовалась?

— И не подумала. Просто предложила развестись, но, когда Стивен отказался, все осталось по-прежнему. Я продолжаю сопровождать его в качестве дополнения к какому-нибудь необыкновенному костюму и иногда чувствую себя просто подкладкой для пиджака.

— Представим, что ты права и Стивен действительно пытался убить тебя, но почему он решил сделать это сейчас?

Лора, не задумываясь, ответила:

— Знаешь, он ведь сумасшедший, а у них своя логика. Стивен абсолютно помешан на образе английского денди и подражании великому Браммелу. У нас в доме все увешано его портретами, а обедать Стивен выходит в голубом сюртуке и с тростью. Джон прислуживает ему в костюме слуги тех времен, хотя, по-моему, более чем нормален, так как очень искусно подворовывает. Я бы давно открыла Стивену глаза, но Джон великолепно готовит, а одежды, которую он таскает у моего мужа, столько, что можно просто не обращать внимания на пропажи. Некоторые вещи Джон продает, некоторые носит в свои выходные дни и даже не боится хранить их в своей комнате. Оба, и хозяин, и слуга, зациклены на одежде. Не тот оттенок пуговиц может повергнуть Стивена в шок. Но если серьезно, то для него главное — быть в центре внимания. Так же как Браммел, он хочет непрерывно производить эффект своей экстравагантностью и войти в историю.

— Кстати, Браммел плохо кончил. Если не ошибаюсь, он умер в сумасшедшем доме, — вставила Кандида.

— Но Стивен, прежде чем попасть туда, успеет убить меня, — мрачно проговорила Лора и замолчала.

— Может быть, ты чем-то задела его чувства или оскорбила?

— Оскорбить его чувства может только то, что касается одежды и славы арбитра моды в Британии, а с этим все в порядке… Хотя, — она задумалась, — недавно его концепцию английского дендизма высмеяли в двух очень солидных изданиях, а неделю назад Стивен пришел в бешенство от того, что не попал на похороны герцога Уилтширского. А это значит, что его откровенно проигнорировали. Но, если честно, то я не особенно в курсе его дел.

— Может быть, я сумею выяснить через знакомых на телевидении, насколько все серьезно. А ты, пожалуйста, будь осторожной.

Через два дня, когда подруги встретились вновь, Лора выглядела приятно взволнованной.

— Вчера вечером меня пытались убить щипцами для завивки! — с каким-то радостным возбуждением сообщила она. — Я собиралась принять ванну, и, когда уже засунула ногу в воду, услышала, как за дверью мяукает Стикс. Я стала открывать дверь и заметила провод, который тянулся над ванной. Если бы я сразу влезла в ванну, то не заметила бы его, и включенные щипцы свалились бы в воду — со всеми вытекающими последствиями. То есть мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

— А вечером, — продолжила она, — было еще интереснее. Джон очень трогательно предложил мне выпить молока ночь, и я с благодарностью приняла стакан. Но не выпила, а просто чуть-чуть добавила Стивену в чай.

— Но это же так рискованно!

— На войне как на войне! — с вызовом ответила Лора. — К тому же с ним ничего не случилось, просто мгновенно уснул часа на три. А из этого следует, что в стакане была лошадиная доза снотворного, от которой я, скорее всего, не проснулась бы. Ужасно примитивно.

— А ты не хочешь просто уехать от Стивена в какое-нибудь безопасное место? — очень серьезно спросила Кандида.

— Ни за что! — с вызовом ответила Лора. — Я так долго подавляла свою индивидуальность, что сейчас просто наслаждаюсь возможностью хоть как-то проявить себя. Во мне проснулся азарт охотника.

— По-моему, сейчас в качестве добычи выступаешь ты, — возразила Кандида.

— Не совсем, — возразила Лора, — я пытаюсь понять, почему меня пытаются убить, иду по следу, а главное, мне ужасно интересно узнать, какой ход будет предпринят дальше, и попробовать обыграть противника.

— Меня поражает твое легкомыслие, — проговорила ее подруга. — Пока ты наслаждалась игрой в охотника, я навела справки и узнала, что дела у твоего мужа идут далеко не блестяще. Он стремительно теряет свою популярность. Его сняли с нескольких программ и не пригласили на следующий год ведущим в «Силуэт дня». У Стивена Эшема серьезные проблемы, дорогая Лора, и, видимо, твоей смертью он пытается поправить свои дела. Ты действительно уверена, что у тебя нет какого-то неизвестного родственника, который оставил тебе наследство?

— Абсолютно, — твердо сказала Лора, все мои родственники живы, здоровы и небогаты, а главное — Стивен не нуждается в деньгах, он только что купил кучу невероятно дорогих подарков для целой оравы гостей некоего шотландского лорда. Видишь ли, нас пригласили на Рождество в Шотландию. Какой-то замок — то ли в горах, то ли посреди озера — в общем, полностью удален от цивилизации. Мы полетим на вертолете и целую неделю будем отрезаны от всего мира в обществе последователей классического английского дендизма с моим Стивеном во главе.

— Ты не должна туда ехать! — решительно сказала Кандида. — Ты же понимаешь, что там будет легко отделаться от тебя. И потом, что мешает тебе обратиться в полицию?

— А доказательства? У меня же ничего нет, кроме собственных слов. И потом, видишь ли, и Стивен, и Джон все время кого-то изображают. В глазах общества мистер Эшем — истинный джентльмен и денди, а Джон — идеальный английский слуга. В действительности Стивен — сумасшедший сноб, а Джон — обычный мошенник. К тому же, если говорить о покушениях, оба — потенциальные убийцы. Должны же они когда-нибудь обнаружить свое истинное лицо!

— Лора, не понимаю, какое отношение эти философские рассуждения имеют к опасности, которой подвергается твоя жизнь?

— Сама не знаю, но мне кажется, что если я помогу правде выйти наружу, то исчезнет и опасность.

Кандида с сомнением посмотрела на подругу.

— Иногда мне кажется, что безумие может быть заразно.

Рождественские праздники прошли у Кандиды тревожно. Она несколько раз звонила Лоре, но абонент был недоступен. Родители Лоры тоже не получали никаких известий, но были безмятежно спокойны. Никаких сообщений о происшествиях в семье Стивена Эшема не поступало, пока в один прекрасный день Кандида не прочитала в Интернете, что знаменитый телеведущий и историк моды попал в больницу. Позвонив нескольким знакомым на телевидении, Кандида узнала, что пострадал не только Эшем, но и его слуга, причем больница, в которую попал Эшем, судя по всему, психиатрическая. Слухи нарастали как снежный ком. Рассказывали, что обезумевший Эшем носился с алебардой, которую сорвал со стены, за своим слугой Джоном по всему замку, а тот позволил себе отражать удары тяжелым средневековым табуретом. Про Лору Эшем ничего не говорилось.