Буч Гендерсон сидел в своей каморке и ждал окончания смены. Он не читал, потому что плохо видел, и даже не слушал радио. Просто сидел, смотрел на стену перед собой и ждал, когда наступит утро и придет сменщик.

— Буч, — с очень серьезным видом обратился к нему Клайв Прадли, — покажи нам, пожалуйста, клиента из одиннадцатого номера. У меня есть информация, что он может быть как раз тем самым банкиром, который недавно пропал в Нью-Йорке.

— Номер одиннадцать, говорите? — Буч Гендерсон медленно встал и шаркая ногами повел репортеров по короткому проходу.

Он повернул ручку на дверце с двумя единицами и вытащил ящик почти на всю длину. В нем лежал труп, накрытый белой простыней. Прадли отбросил верх простыни и сделал вид, что внимательно изучает лицо мертвеца.

— Похож, — наконец кивнул он. — Да, описание, думаю, совпадает на все сто. Будь добр, Буч, принеси, пожалуйста, его документы.

— Сейчас, мистер Прадли. — Гендерсон отвернулся от ящика и в сопровождении Плимута и Монагана поплелся в свою комнату.

Клайв Прадли остался один среди пустых полок и покойников. Плимут зашел в каморку вместе со стариком и начал просматривать документы, а Монаган немного замешкался и вошел через пару минут.

— Отбой, Буч, — сказал он, с трудом сдерживая смех. — Можешь не беспокоиться. Похоже, мы ошиблись. Возвращай своего одиннадцатого на место… Пошли, Плимут. Я хочу отыграться.

Они зашли за угол и принялись ждать. Буч Гендерсон неторопливо собрал все документы и аккуратно положил их в ящик стола. Потом так же неторопливо пошел к открытому ящику.

Когда он находился метрах в трех от одиннадцатого трупа, белая простыня неожиданно зашевелилась и из-под нее донесся глухой стон. Затем закутанная в белое, словно в саван, фигура медленно приподнялась и села. Простыня соскользнула с лица, но в слабом электрическом свете подслеповатый Гендерсон не узнал Прадли.

— Где я? — спросил репортер загробным голосом. — Что… вы… со… мной… сделали? — Он театрально протянул руки к Гендерсону. — Вы хотели… убить… меня…

Эта шутка, так же как и все остальные розыгрыши Клайва Прадли, была грубой и несмешной, но она произвела должное впечатление на старика Гендерсона, который с годами соображал все хуже и хуже. Буч окаменел от страха. Он стоял перед репортером и ловил широко раскрытым ртом воздух.

— Сержант! — наконец старик очнулся от столбняка и бросился к лестнице, которая вела наверх, в полицейский участок. За последние двадцать лет он, наверное, никогда не бегал с такой скоростью. — Сержант Робертс, он ожил! — вопил на ходу сторож. — Один из трупов ожил!

Дождавшись, когда Буч Гендерсон скроется из виду, Клайв Прадли сбросил с себя простыню и со смехом выбрался из ящика. Он закрыл ящик и вместе с коллегами поднялся наверх по другой лестнице, чтобы не встретиться с сержантом. Недовольный Робертс, которому очень не хотелось спускаться вниз, пытался втолковать старику, что тому почудилось, но Буч ничего не хотел слушать.

— Он сел, сержант, — выпучив глаза, объяснял Гендерсон. — Говорю вам, он сел, уставился на меня и…

Они начали спускаться в подвал, голоса скоро стихли. Через три минуты сержант Робертс вернулся. Он сердито посмотрел на репортеров и прорычал:

— Чтобы этого больше не было, умники! Еще раз пошутите — и я прикажу вас сюда не пускать.

— Видели, какое у него лицо! — радостно прошептал Прадли Плимуту и Монагану. — Отличная шутка. Классика жанра!..

Еще через несколько минут наверх поднялся Буч Гендерсон.

— Напрасно вы это сделали, мистер Прадли, — укоризненно покачал головой старик. Он немного успокоился, когда репортеры объяснили ему, что это была всего лишь неудачная шутка, и даже слабо улыбнулся. — Я перепугался до смерти, но Бог меня хранит. Он никогда не даст меня в обиду!.. Плохо, что вы меня подставили. Когда мы спустились и он увидел, что все трупы на месте, то сказал, что мне померещилось. Потом я вспомнил, что перед этим вы спускались в морг, и он догадался, что это одна из ваших шуточек… Сержант Робертс страшно разозлился. Он предупредил, что в следующий раз обязательно напишет рапорт. Мне ни в коем случае нельзя терять это место. У меня больная жена, а пенсия такая маленькая. Так что, мистер Прадли, пожалуйста, больше так не шутите…

Буч несколько секунд укоризненно, но без злобы смотрел на Клайва Прадли, потом повернулся и шаркая ногами поплелся в подвал…

Клайв Прадли вышел из участка часа в два ночи. Прежде чем отправляться домой, он решил заглянуть в бар неподалеку. Бар был маленьким и грязным. Виски был под стать — теплым и противным. Желая снять напряжение и прогнать тоску, Прадли принял три двойных порции и задумался, как бы еще пошутить. Розыгрыш Буча Гендерсона был не в счет. А день, прожитый без хорошей шутки, он считал прожитым напрасно.

Клайв огляделся по сторонам. Бар был почти пуст. Кроме репортера, в зале был всего один посетитель — маленький толстый мужчина в открытых сандалиях сидел рядом за деревянным столиком и большими глотками пил пиво. Прадли нагнулся, сделав вид, что у него развязался шнурок, и вставил соседу между пальцами спичку. Потом зажег ее, выпрямился и весело подмигнул бармену.

— Смотри, что сейчас будет, — прошептал он.

Бармен недоуменно пожал плечами и продолжил вытирать стаканы и кружки. Неожиданно коротышка громко вскрикнул и начал неуклюже скакать, пытаясь потушить огонь.

Прадли расхохотался и вновь посмотрел на бармена, ожидая похвалы.

— Сукин сын! — завопила жертва розыгрыша и, широко размахнувшись, ударила репортера в челюсть.

Такого поворота Клайв Прадли никак не ожидал. Он не успел увернуться и отлетел в сторону. Повалив несколько стульев, со страшным грохотом рухнул на пол, ударился шеей о железный брус и затих. Перед тем как упасть в черный бездонный колодец, Клайв услышал неприятный хруст и успел догадаться, что это была его голова.

Бармен опустился на колени и пощупал пульс.

— Он мертв, — пробормотал он, выпрямляясь. — По-моему, мертвее не бывает.

— Мертв, Майк? — перепугался противник Прадли. — Но я ведь только заехал ему по челюсти. Ишь, подшутить надо мной вздумал, гад! Это был несчастный случай…

— Конечно, Коротышка, конечно, — невесело ухмыльнулся бармен. — Это был несчастный случай. Но у меня уже были крупные неприятности с полицией. Если кто-то окочурится у меня в баре, мне конец.

— Да, неприятности никому не нужны, — согласился Коротышка. — Что будем делать?

— Кажется, у меня есть неплохая идея. Давай отвезем его в порт. Пусть фараоны думают, что его грабанули… — Он быстренько переложил содержимое карманов Прадли себе в карманы. — Нужно, чтобы они как можно дольше устанавливали его личность.

— Молодец, Майк! — похвалил толстяк. — Я всегда говорил, что голова у тебя варит как надо!

Держа репортера, как пьяного, под руки, они вынесли его через заднюю дверь и потащили к машине. Голова Прадли болталась из стороны в сторону.

Внезапно репортер пришел в себя. Он еще никогда не испытывал подобных ощущений. Клайв знал, что жив, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Он не мог даже открыть глаза. «Моя шея!» — подумал он. Что-то случилось с шеей, когда он упал. Неужели он опять повредил тот же самый позвонок, что в детстве, во время баскетбольного матча в школе? Тогда доктора боялись, что его парализует, но все, к счастью, обошлось. Сейчас дело наверняка обстоит намного хуже. Он вспомнил хруст и испуганно подумал, что это хрустнул позвонок…

— Забирай его, — услышал Прадли доносившийся издалека чей-то голос. Голос был таким тихим, что он с трудом мог разобрать слова. — Мы нашли этого парня в доках. Его здорово отделали, на нем живого места нет. Скорее всего — ограбление. Доктор сказал, что пульс отсутствует, и велел везти к тебе. Устрой его поудобнее в своей «гостинице». Завтра вскрытие…

Голоса стихли, и Прадли почувствовал, что его опять поднимают. Он вновь услышал какой-то щелчок и неожиданно понял, что может открыть глаза. Однако способность двигаться не вернулась, он по-прежнему был беспомощен и не мог пошевелиться.