Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Первый олигарх

Продолжение повести "Последний самодержец". Лена Балашова попадает в тело княгини Юрьевской, морганатической жены Александра II. В результате либеральных реформ в стране нищета, голод, разгул преступности коррупции. Против императора зреет заговор олигархов и террористов. Но стоит ли его спасать?

Первый олигарх(СИ) - doc2fb_image_03000001.png

1. Игроки

Что ни толкуй Волтер или Декарт -

Мир для меня - колода карт,

Жизнь - банк; рок мечет, я играю

И правила игры я к людям применяю

М.Ю. Лермонтов

- Да, господа, наш клуб хорош всем, но имеет один существенный, я бы даже сказал - преогромный - недостаток, - говорил князь Барятинский, удобно развалившись в кожаном кресле в портретной гостиной Английского клуба.

Это замечание, как он и рассчитывал, немедленно привлекло внимание.

Дремавший на диване тучный генерал приоткрыл левый глаз; молодой человек в свитском мундире, читавший за круглым столом последний номер The Times, вопросительно взглянул, приподняв брови; сидящий на другом диване моложавый господин в тёмно-коричневом фраке улыбнулся и сказал:

- Извольте, любезный князь, объясниться. Иначе я, как старшина клуба, буду вынужден просить сатисфакции.

- С удовольствием, дорогой Егор Францевич,- ответил князь. - Всем известно, как близко к сердцу вы принимаете дела клуба.

Князь сделал паузу, чтобы ещё больше заинтриговать слушателей.

- Но вначале позволю напомнить, что сучилось третьего дня, когда здесь принимали американцев. Генерал Мельников держал речь целых полчаса и закончил её тем, что поцеловал руку у господина Фокса!

- И что же тут такого? - спокойно ответил Берд. - В прошлом году во время обеда на масленицу один из гостей подозвал лакея и стал возмущаться тем, что ему положили жирную салфетку. Выяснилось, что он, перебрав лишнего, вместо салфетки вытирался блинами. В том, что некоторые не знают меры, никакого ущерба для клуба нет и быть не может.

- Позвольте пояснить! - разгорячившись, воскликнул Барятинский. - Посмотрите на эти портреты! - он встал с кресла и указал рукой на стены, где в золочёных рамах висели портреты изображённых во весь рост российских императоров, начиная с Петра Первого и кончая правящим Александром Вторым.

- Что мы видим? Или, скорее, что мы не видим? - патетически вопросил князь.

Присутствующие в недоумении смотрели уже не на портреты, а на Барятинского.

- Мы не видим ни одного женского образа! - заключил оратор и снова сел в кресло.

- Вы прекрасно осведомлены, любезный Владимир Анатольевич, - пояснил хладнокровно Берд, - что в соответствии с уставом клуба, доступ в него для лиц женского пола воспрещён. Это правило распространяется и на лиц императорской фамилии. И даже на их портретные изображения.

- В том-то и дело, в том и заключается главный его порок, - ответил Барятинский. - Ведь девиз клуба - Concordia et laetitia, а какое может быть laetitia без дам? Так мы можем совсем опроститься и дойти до того, что начнём целовать друг другу не только руки, - заключил он.

- Что касаемо laetitia, совершенно согласен, - вступил в разговор генерал. - Какое же веселье без дам! А вот как насчёт concordia? Из-за belles femmes и войны начинались, и сколько офицеров на моей памяти стрелялось, и сколько семей было разрушено.

Генерал, подкрутив седые усы, повернул голову и многозначительно посмотрел на висящий на соседней стене портрет Александра Второго.

В свете было хорошо известно о скандалах, сотрясавших семью императора из-за его многолетней связи с Екатериной Долгорукой. Полностью подпав под влияние молодой (на 29 лет его младше) любовницы, стареющий ловелас совершал один безумный поступок за другим. В 1879 году он поселил Долгорукую с тремя прижитыми от неё детьми в Зимнем Дворце непосредственно над покоями законной жены, императрицы Марии Александровны. Когда через год императрица угасла от болезней и нравственных страданий, Долгорукая развила бурную деятельность, в результате которой император вступил с ней в неравный брак, не дождавшись истечения траура по жене. Полное пренебрежение приличиями, демонстративное попрание нравственных устоев нанесло непоправимый ущерб репутации императора и усилило брожение в обществе, все слои которого итак испытывали недовольство катастрофическими результатами либеральных реформ.

- А все-таки, я не вижу разумных причин, по которым нельзя поместить в этой комнате портреты императриц, - вновь заговорил Барятинский. - Как бы хорошо смотрелись в своих великолепных нарядах Елизавета Петровна и Екатерина Вторая!

- Добавьте ещё - Екатерина Третья, - иронически добавил генерал.

В обществе упорно циркулировали слухи о том, что Екатерина Долгорукая, которой император пожаловал титул светлейшей княгини Юрьевской, добивается коронации.

Почувствовав, что разговор принимает опасный оборот, Берд решил переменить тему и обратился к молодому флигель-адъютанту:

- Что интересного пишет The Times, любезный Владимир Сергеевич?

- NIHILSTS IN ENGLAND AGAINST THE EMPEROR OF RUSSIA, - зачитал вслух заголовок молодой человек. - The International Committee of Nihilists in London announced that the Czar had been condemned to death.

- Опять эти нигилисты! Поверьте, господа, у меня название "нигилист" ассоциируется со словом "глист", - прокомментировал Барятинский.

- Очень верно подмечено, князь, - ответил генерал. - Как глисты поражают и разрушают организм, так и нынешнее общество поражено разрушающим его изнутри нигилизмом. Подумать какое разительное отличие от предыдущего царствования! - генерал кивнул в сторону портрета Николая Первого и продолжил:

- Николай Павлович начал своё правление, подавив бунт и установив на последующие годы спокойствие, а чем дольше правит Александр Николаевич, тем неспокойнее в стране. Судите сами, - генерал встал и начал прохаживаться, перечисляя и загибая пальцы.

- 1866 год - первая попытка убийства императора - покушение Каракозова; 1867 год - покушение Березовского в Париже; 1879 г. - покушение Соловьёва; в том же году - взрыв императорского поезда под Москвой, по ошибке был взорван свитский вагон; 1880 - взрыв в Зимнем Дворце, погибло десять человек охраны, императора спасло то, что он опоздал на обед. Итого - пять покушений! - генерал показал ладонь с загнутыми пальцами. - А ведь ещё были покушения на военного министра Лорис-Меликова, харьковского губернатора князя Кропоткина, полицейских и жандармов.

- Следует добавить, любезный Николай Николаевич, что во время пребывания в Париже некая гадалка предсказала Государю, что он переживёт шесть покушений, - сказал Барятинский.

Берд, которому тема разговора явно не нравилась, встал, вытащил из кармана жилетки золотую луковицу часов, открыл крышку и объявил:

- Господа, уже двенадцать часов, я должен приступить к выполнению своих обязанностей старшины.

Он захлопнул крышку и направился к выходу из гостиной, в игорный зал. Настоящая игра там начиналась после двенадцати, а для того, чтобы отсеять мелких игроков, дежурный старшина в это время налагал в пользу клуба штрафы, которые увеличивались каждые полчаса.

Князь Барятинский, генерал Вельяминов, граф Ланской поднялись на третий этаж в игорный зал, который называли инфернальным из-за крупных ставок и проигрышей. За длинным, покрытым зеленым сукном столом, уже сидели игроки в баккара. Несколько небольших круглых столов были заняты игроками в вист и ломбер, два таких же стола был незаняты. Компания расположилась за одним из них. Вельяминов, прежде чем сеть, положил на стул свой платок: согласно примете это должно было принести удачу. Бросили жребий - метать выпало Ланскому. Каждый взял и вскрыл запечатанную колоду карт. Ланской объявил ставку в пятьсот рулей и, вынув из бумажника пять сотенных купюр, положил их на стол. Барятинский и Вельяминов вытянули по карте, положили их рубашками вверх. Барятинский пошёл ва-банк, генерал поставил триста. Ланской, слегка поклонившись понтёрам, подрезал колоду и начал метать атласные карты. На левом указательном пальце у него сверкал бриллиант в золотой оправе.

1
{"b":"182215","o":1}