— Хорошо. — Крис потянул ее вниз, на одеяла, которые расстелил рядом с очагом, у самого огня. Растянулся возле, так что Тэлия оказалась между ним и очагом. Она чувствовала себя впервые по-настоящему расслабившейся с тех пор, как была Избрана Элспет.

Крис баюкал ее, обняв за плечи, а другой рукой чертя узоры, от которых ее кожу, казалось, покалывало; руки Тэлии задвигались, полуинстинктивно откликаясь на то, что она воспринимала от него, — сначала нерешительно, потом все увереннее. Казалось, каждый дюйм кожи стал вдвое чувствительнее, и Тэлия что-то бормотала от удивления и восторга, когда руки Криса делали новые и захватывающие вещи. Стоило ей подумать, что он возбудил ее уже до предела, как его ищущий рот передвигался на новое место, и Тэлия узнала, что значит полностью пробудиться для желания.

Учась у него, она подчинялась ему, когда он доводил ее возбуждение до лихорадочного, давал немного остыть, затем начинал возбуждать вновь. Наконец, когда Тэлия была уверена, что они оба не могут больше терпеть, он снова нашел губами ее рот и соединился с ней.

По сравнению с тем, что они оба испытали затем, боль была меньше, чем ничто.

Когда наконец Крис высвободился, они долгое блаженное мгновение лежали сплетясь, все еще сохраняя глубокую эмоциональную связь друг с другом. Крис приподнялся и, одновременно натягивая собственную рубаху, другой рукой подал Тэлии ее почти забытую сорочку. Тэлия нырнула в нее, лениво подобрала одеяла с полу и перестелила постель. Потом, пока Крис присыпал огонь золой на ночь, улеглась и свернулась клубочком с чувством полного удовлетворения.

— Знаешь, твой Дар вовсе не всегда плох — сказал наконец Крис. — Если бы ты когда-нибудь выбрала себе спутника жизни, думаю, я завидовал бы ему, дружок. Теперь я понимаю, что имеют в виду, говоря о том, каково жениться или любиться с Целителями — особенно если у них у всех та же разновидность эмпатии, что и у тебя.

258 — Да ну? — Уши у Тэлии чуть не встали торчком от интереса. — А что говорят?

— Что с ними, может, и не проводишь много времени, потому что их в любой момент могут куда-то вызвать, но зато уж то время, которое ты с ними проводишь, сторицей окупает их частые отлучки.

Тэлия высунулась, чтобы повыше натянуть на них обоих одеяло, и внимание Криса привлекла какая-то странность в ее руке. Он снова поймал ее за запястье и, немного нахмурясь, повернул так, чтобы на ладонь упали последние отсветы огня.

Ладонь обезображивал глубокий шрам в форме неровного круга.

— Вот, — спокойно сказала Тэлия, отвечая на его невысказанный вопрос, — причина, по которой я так долго боялась мужчин… и почему не доверяю красавцам. Мой братец Джастус, с невинным лицом златокудрого ангела и сердцем демона, сделал это со мной, когда мне было девять лет.

— Зачем? — В одном слове уместилось целое море потрясения и смятения.

— Он хотел… не знаю, чего он хотел; может быть, просто увидеть, что мне больно. Он ненавидел все, что не мог подчинить себе. Он обычно старался причинить как можно больше боли скотине всякий раз, когда с ней надо было что-то делать. Когда он окунал овец в воду, чтобы вывести у них паразитов, то держал их до тех пор, пока они наполовину не захлебывались; когда он их стриг, то наносил страшные раны. Лошади, которых он объезжал, потом уже ни на что не годились: их дух был полностью сломлен. Думаю, Джастуса бесило то, что у меня имелась возможность бегства от скуки жизни в Усадьбе, которой он не мог меня лишить, — он не мог отнять у меня чтение и мечты. Однажды он велел мне утопить мешок с котятами; вместо этого я раскрыла мешок, и они все разбежались. Уверена, он знал, что я поступлю именно так. Он заломил мне руки за спину, сбил с ног, так что я упала ничком, наступил мне на запястье и приложил к руке раскаленную докрасна кочергу. Думаю, в тот раз он зашел дальше, чем намеревался; не думаю, что он хотел обжечь меня так сильно, по крайней мере, он испугался, когда увидел, что натворил. Но, Боги, я никогда в жизни не забуду его лица, когда он прижигал меня. — Тэлия содрогнулась, и Крис чуть сильнее прижал ее к себе. — Его… непристойное веселье… снилось мне в кошмарах еще весь второй курс в Коллегии. Я знаю, что старшие слышали мои крики, но никто не спешил приходить, поскольку все знали, что Джастус собирался дать мне поручение, и решили, что меня наказывают за то, что я лодырничала. Однако, когда я не замолчала и через несколько минут, одна из Младших Жен пришла посмотреть. Уже после того, как все зло совершилось. Когда она увидела меня, Джастус уже отшвырнул кочергу. Келдар, Первой Жене, он сказал, что ударил меня за непослушание, а я схватила кочергу, чтобы дать сдачи, но оказалось, что та слишком раскалилась в огне. Ему даже не пришлось объяснять, как вышло, что у 260 меня сожжена ладонь, а не пальцы. Конечно, поверили ему, а не мне.

— Боги! — Криса замутило — и стало чуть понятнее, почему Тэлия не доверилась ему.

— Это случилось… давно. Я почти избавилась от последствий того, как тот день на мне отразился. Думаю, если бы Джастус остался жив и измывался над женой или детьми… но он мертв. Умудрился погибнуть через год или два после того, как меня Избрали. Был набег, и ему, конечно, приспичило доказать, насколько он храбрее всех. А Келтев, который обещал вырасти похожим на него, кажется, поумнел, так что… — Тэлия пожала плечами.

— Келтев — тот самый, который дразнил тебя за то, что ты хотела стать Герольдом? Теперь я понимаю, почему ты так долго терпела Синих. У тебя уже был опыт; после Джастуса ты, наверно…

— Что касается физических истязаний, Синие были дилетантами. Зато в душевных оказались вполне… искушены. Но от своих единокровных братьев и сестер я научилась тому, что если доставишь мучителям радость, дав понять, что они достигли цели, если как-то покажешь, что тебе больно, то сделаешь только хуже. И откуда я могла знать, что мне поверят?

— Ох, Тэлия… — Крис крепко прижал ее к груди. — Бедная ты птичка!

— Не так уж было и страшно, — тихо сказала она, уткнувшись ему в плечо. — К тому же я теперь поумнела. У меня есть люди, которых я могу любить, друзья, которым могу доверять — мои однокурсники, учителя… а теперь… — она немного застенчиво поглядела на Криса, — ..ты и Дирк.

— И все остальные члены Круга, птичка, — ответил он, мягко целуя ее в лоб. — Я только сожалею, что не доверял тебе. Но мы это исправим. Мы все исправим.

Тэлия просто вздохнула в знак согласия.

В очаге остались уже только рдеющие угли, и Крис, которому еще не хотелось спать, неотрывно смотрел на них, позволив мыслям течь свободно.

— Знаешь, вы с Дирком великолепно поладите, — задумчиво пробормотал он. — У вас головы работают почти одинаково.

— С чего ты взял?

— Ты не делала ничего, чтобы избавить от боли себя, но рискнула разозлить брата, чтобы спасти котят. Это до того похоже на Дирка, что даже не смешно. Сделай ему больно… он просто уйдет в себя и спрячется от всех. Но попробуй обидеть друга или какое-то беззащитное существо… Боги! Он пожертвует собой, чтобы спасти его, или вырежет у тебя сердце, потому что не смог его спасти. Вы с ним одного поля ягоды; я серьезно думаю, что вы станете больше, чем просто приятелями.

— Ты правда так думаешь? — спросила Тэлия с чуть излишней живостью.

Все кусочки сложились, и подозрение, которое уже раньше появилось у Криса, превратилось в уверенность.

— Ну, Тэлия, — хмыкнул он, — мне, право, кажется, что ты слегка втрескалась в моего напарника!

Он почувствовал, как загорелась лежащая у него на плече щека.

— Немножко, — призналась Тэлия, зная, что отпираться бесполезно.

— Только немножко?

— Больше, чем немножко, — почти неслышно ответила она.

— Всерьез?

— Я… не знаю. Все главным образом зависит от него. — Теперь она покраснела уже отчаянно. — Боюсь, при должных условиях это очень быстро могло бы стать серьезным.

— А сейчас? Тэлия вздохнула.

— Крис, я не знаю, просто не знаю. И зачем я беспокоюсь, питаю какие-то надежды? Я ведь не знаю, как он ко мне относится… вероятно ли, что он хоть чуточку заинтересуется мной, или нет…