Стёпка постоял немного, вглядываясь в темноту, ничего, разумеется, не разглядел, потом шагнул через порог. Он не боялся. Понятно уже было, что бояться здесь некого. Ну, разве что скелет ещё один обнаружится — а к ним Стёпка уже почти притерпелся. Факелы, почуяв появление гостя, по очереди засветились. Их здесь было много, все четыре стены этого большого зала были щедро утыканы факелами. И пусть даже горела едва ли половина из них — всё равно сделалось достаточно светло, чтобы всё подробно рассмотреть и увидеть.
В зале царил полнейший разгром. Можно было подумать, что здесь бушевал ураган. Всё, что когда-то стояло, лежало на полках или висело на стенах, было сорвано, сломано, опрокинуто и разбросано. И теперь уже трудно было определить, как всё это выглядело раньше. Какие-то столы, какие-то не то лавки не то лежанки, валяющиеся повсюду разодранные в клочья книги, разбитые бутыли, черепки от горшков, бесформенные металлические конструкции, похожие на самогонные аппараты… А в центре зала посреди всего этого хаоса возвышалась большая клетка, грубо склёпанная из толстых металлических прутьев. В этой клетке легко можно было держать, скажем, дядьку Неусвистайло, если бы кому-нибудь пришло в голову туда его засунуть. Стёпка перебрался через обломки стола, подошёл поближе. С одного бока прутья клетки были даже не выломаны, а буквально вырваны, и топорщились наружу острыми зазубренными концами. Тот, кому когда-то не повезло сидеть в этой клетке, однажды вдруг каким-то образом набрался сил, чудовищно рассвирепел, порвал металлические — в руку толщиной — прутья, вырвался наружу… И если всё, что Стёпка здесь видел, натворил этот вырвавшийся неведомый пленник, то неохота даже представлять себе, кем он был и как выглядел. Одно лишь можно утверждать с полной определённостью: не человек это был, на что угодно можно поспорить, не человек. И, похоже, он славно повеселился, мстя своим пленителям за то, что они держали его за решёткой. Стёпка, разумеется, не мог поручиться, что всё происходило именно так, но он почему-то был в этом уверен. Интересно только, кто сидел в этой клетке и куда он делся потом, когда отвёл душу и поубивал всех в пещере? А первым делом он, разумеется, разделался с хозяином этого зала, с тем, кто, возможно, пленил его и держал в клетке.
То, что осталось от хозяина, висело под одним из факелов, уронив на плечо голову со страшно оскаленным ртом. Бесформенная тёмная одежда обвисала как на вешалке. Ноги — от сапог до колен — покрывала отвратительного вида бледная плесень. Стёпка поморщился и отошёл подальше, хотя останки уже давно ничем не пахли. Наверное, это был какой-нибудь колдун или чародей, который скрывался в этой пещере и творил здесь свои чёрные заклинания. Или изучал запрещённую магию. Вон сколько вокруг валяется разбитых склянок, разодранных в клочья книг и разных алхимических приборов. Похоже, что один из опытов колдуну не удался. Или, если посмотреть с другой стороны, удался слишком хорошо. То ли он пленил кого-то не того, то ли сумел вызвать слишком могучего демона, то ли нечаянно превратил какого-нибудь сидящего в клетке бедолагу в страшное чудовище. И чудовище, вырвавшись на волю, свело с ним счёты. Из груди высохшего трупа торчала рукоятка меча. Убийца вздернул чародея за шею одной рукой (или лапой) и пригвоздил его к каменной стене пещеры. Это какой же силищей надо обладать, чтобы не только разорвать прутья клетки, но и воткнуть в прочный камень меч чуть ли не наполовину!
Стёпка поёжился. Ему не было жаль давно убитого чародея — как-то не хочется жалеть негодяя, который даже кухарку держал на цепи, — ему подумалось, что вырвавшийся монстр всё ещё сидит где-нибудь за углом и поджидает новую жертву. Времени, конечно, с тех пор немало прошло, но кто их, этих монстров знает, может, они бессмертные, может, они в магическую спячку впадать умеют. Пройдёшь мимо безобидного на первый взгляд камня, а он вдруг оживёт и набросится. Бр-р-р! Лучше об этом не думать. И без того жутко.
В разгромленном зале было много всего, но не было самого главного — здесь не было другого выхода. Таинственная пещера оказалась не слишком таинственной и надежд не оправдала. Придётся всё-таки топать назад по ущелью, пробираться лесом мимо весичей… В общем, вся эта морока с невидимой тропой завершилась пшиком. Однако, как ни странно, Степана это не слишком огорчало. Потому что, во-первых, побродить по такой пещере всё равно интересно, а во-вторых, будет о чём рассказать Ванесу. Вдобавок ко всему прочему. Пусть завидует и слюни пускает. Пещера с мертвецами — это круто!
Он повернулся и уже почти вышел из зала, когда заметил краешком глаза какую-то неправильность. На полу, прямо под пришпиленным к стене чародеем робко сверкнула в пыли крохотная искорка. Стёпке сначала показалось, что там лежит драгоценный камень, алмаз или сапфир, потому что искорка была голубая, льдистая. Но когда он подошёл поближе и присел, то увидел, что это не камень, а браслет. Узкий металлический браслет, соскользнувший, очевидно, с высохшей руки убитого. И странное дело — всё вокруг было покрыто густым слоем пыли: и останки чародея, и обломки и пол и даже стены… А на браслете не было ни пылинки. Как будто его положили только что, нарочно для Степана.
Стёпка долго смотрел на браслет, не торопясь его подбирать. Он слишком хорошо знал, что бывает с теми, кто берёт такие браслеты или, к примеру, кольца, и надевает, не подумав, на свои глупые руки или пальцы. А потом оказывается, что эти кольца или браслеты скованы чёрным властелином как раз для того, чтобы завладеть душой и телом такого вот торопливого глупца. Нет, Стёпка был не из таковских. В том, что браслет надо забирать, у него сомнений не возникло. Но дотрагиваться до него он не спешил. Поразмыслив, он отломил от расколотого стула длинную щепку и уже ею осторожно подцепил браслет, стараясь не коснуться свисающих почти до пола нитей плесени. Ничего страшного не произошло. Чародей не ожил, монстр не явился, потолок не рухнул. Тогда Стёпка осторожно дотронулся до холодного металла, потом положил его в ладонь. Браслет был ощутимо тяжёл, и для человеческой руки — даже для руки взрослого мужчины — заметно велик. Внутренняя поверхность его оказалась гладкой, а внешняя сверкала зеркальными гранями.
И когда Стёпка уже почти уверился, что ничего страшного не произойдёт, да и что страшного может случиться, господи, всё самое страшное здесь свершилось давным-давно… Вот тогда-то что-то оглушительно заскрипело у него за спиной, да так протяжно и отвратительно, что он даже вскрикнул от неожиданности и отбросил браслет подальше, словно гадюку, и оглянулся, готовясь к самому ужасному.
В стене, чуть правее висящего чародея открылась дверь. Тайная дверь, заметить которую раньше было просто невозможно. Она открылась почти наполовину, и почти сразу вновь стала закрываться, как будто передумала. Стёпка стоял, весь покрытый толстыми мурашками от внезапного испуга, а отброшенный браслет прокатился по полу, оставляя в пыли отчётливый след, и остановился у стены, наткнувшись на разбитую бутыль.
Голова у Стёпки начала соображать не сразу, а только после того, как он сумел оправиться от испуга. Испугался он понятно почему, но, оказывается, испугался зря. Чтобы проверить свою догадку, он подобрал браслет… И дверь, обозначенная едва заметным синим контуром (как в компьютерной игре, честное слово!), снова начала открываться, отчаянно скрипя давно заржавевшими петлями. Стёпка положил браслет на пол — дверь закрылась, слившись со стеной. Контур угас. Всё ясно: заколдованная дверь подчиняется хозяину браслета. А теперь хозяином, получается, сделался Степка. И он тогда взял браслет, подошёл и заглянул внутрь, надеясь найти хотя бы за этой дверью желанный выход из пещеры.
Но когда он перешагнул порог и когда на стене уже привычно зажёгся факел, стало ясно, что и здесь никакого выхода нет. За заколдованной дверью скрывалась комната чародея, его укрытое от чужих глаз логово. Да и где ещё оно могло располагаться, как не рядом с рабочим залом, в котором погибший творил некогда свои чёрные дела.
