— Он меня за воротами ждёт.

— А тебя за каким… сюда принесло?

— Так, — замялся Стёпка. — Вещь одну нужно было вернуть. А зачем Никарий хотел меня в мешок посадить? Это ему колдун приказал, да?

— Может, и колдун, — согласился Купыря. — Может, и приказал. Мне-то он о том не сказывал. На глаза ты ему попался в недобрый час, вот он, думаю, и разглядел в тебе что-то для себя шибко приманчивое.

Повозки, грохоча, проезжали мимо. Стёпка хотел ещё спросить, но Купыря мягко подтолкнул его к выходу:

— Беги немедля к Смакле и в замок больше не возвращайся. У нас тут не один Никарий на подлости горазд. Уходи, пока колдун не спохватился. В тайге он до тебя не дотянется… Но ты всё одно поостерегись там, поостерегись.

Глава тринадцатая, в которой появляются тролли, карлики и сомнительные попутчики

Уже выходя из ворот, Стёпка вспомнил, что не поблагодарил Грызняка за помощь. Отважный вурдалак, грудью вставший на его защиту, спас Стёпку от ужасной участи, от чего-то такого, о чём даже и думать не хотелось. Зачем колдуну-оберегателю с дурной репутацией понадобился мальчишка из другого мира? Для каких таких колдовских нужд? Стёпка содрогнулся, ему представилось, что его хотели принести в жертву, что его кровью собирались оплатить какое-нибудь жуткое колдовское злодеяние, что из него собирались приготовить… ну, скажем, волшебный эликсир «сердце демона» или магический порошок «мозги семиклассника». Бр-р-р! Грызняк заслужил больше чем простую благодарность. И Купыря, и гоблины, и другие вурдалаки. Но возвращаться больше не хотелось. Один раз уже вернулся, и вон что из этого получилось. Оставалось надеяться, что его спасители всё понимают и не посчитают отрока Стеслава невоспитанным недорослем, не умеющим даже спасибо сказать.

— Шустрый какой племяш! — прохрипел Бранда, увидев выскочившего из ворот Стёпку. — Шмыг туда, шмыг сюда… Живчик, право слово! Скусный, поди… Дай разочек шейку куснуть!

Стёпка испуганно шарахнулся от него и едва не угодил под колёса выезжающей повозки. От одного гада еле убежал, а тут уже другой подстерегает. Кровожадный упырь был ему омерзителен. Ещё и лапы свои тянет…

— Поверил! Поверил! — Бранда довольно захлопал крыльями и пьяно засмеялся, показывая алый раздвоенный язычок и мелкие хищные зубки. Всё-таки удивительно было слышать, как это… существо разговаривает и смеётся совершенно по-человечески. — Не видать тебе удачи в дороге, Смакли… э-э-э… Стеславчик, помяни моё верное слово. Не видать!

— Почему? — Стёпка остановился, хотя сначала намеревался проскочить мимо упыря, не задерживаясь и вообще сделав вид, что с ним не знаком. Неужели Бранде известно что-то о предстоящем путешествии? Или, вдруг, о Ванесе? Почему бы и нет! В магическом мире даже такой отвратительный кровосос способен, наверное, предсказывать будущее.

— В зеркало ты запамятовал глянуть, вот почему! Когда возвращаешься с полпутя, непременно следует в зеркало глянуть. Примета такая наивернейшая, — Бранда ещё раз приложился к бутыли, опрокинул её, потряс, но из горлышка не вытекло ни одной капли.

— На меня эта примета не действует, — сказал Стёпка. Он был разочарован: предсказание отменяется.

— Отчего так? — удивился упырь. Его реденькие бровки потешно вздёрнулись, на хоботке собрались частые морщины.

— А я в зеркалах не отражаюсь.

— Вовсе? — на Стёпку уставились пьяные слезящиеся глазки бутылочного цвета.

— Вовсе.

— Да ты, никак, демон?

— Ага, — Стёпке было интересно, как Бранда отреагирует на демона, не испугается ли.

Упырь не испугался.

— Слышь, демон… Наколдуй мне по дружбе полную бутылочку, пока никто не видит. Чтобы мне ночью по лесу не шастать, — Бранда прижался к Стёпке и горячо зашептал в ухо, щекоча его своим небритым хоботком. — Я давеча крыло, поверишь ли, крепко зашиб. В притолоку влетел с пьяных глаз. Мне бутылочки на ночь и хватит… А Иначе придётся кровушку сосать из невинных младенцев, — его голос сделался пугающе хриплым. — Ты будешь виновен, на тебя падёт грех несмываемый… Наколдуй бутыль, наколдуй!

— Да я не могу, — Стёпка осторожно попытался освободиться от цепких лап упыря. — Я же не чародей.

— Могёшь, могёшь. Мне то ведомо. Демоны — они ещё хлеще чародеев. Наколдуй сей же миг бутылочку!

Как отвязаться от пьяного урода? Не драться же с ним, в самом деле! А сам по себе он, сразу видно, не отстанет. Ну что за напасть на бедного демона — шагу ступить нельзя! Обязательно какой-нибудь гад или драться лезет или обниматься.

Бранда талдычил, как заведённый:

— Наколдуй, демон, бутылочку, сей же миг!

На них уже стали оглядываться. Стражник-вурдалак весело скалил жутковатую пасть; сплюнул через плечо проезжающий в повозке гоблин, и даже его гнедой конь покосился на упыря неодобрительно. Вот тебе и «никто не видит»!

— Наколдуй бутылочку!

— Ну хорошо, — сдался Стёпка. — Только колдовать я не буду. Всё равно ведь не умею. Я тебе, Бранда, без колдовства бутылочку сделаю.

Он скинул котомку и присел рядом с упырём. От Бранды пахло вином и немного псиной. Стёпка развязал котомку. Что-то там в ней хрустнуло, когда он Никария пнул. Дай бог, чтобы это были не бутылки с вином!

Бранда тоже сунул хоботок в котомку:

— Ишь, сколь добра себе натолкал! Запасливый ты демон, как я погляжу.

Стёпка с облегчением извлёк бутыль. Какое счастье, что она не разбилась!

— Забирай!

— Вот спасибо так спасибо! — прослезился упырь. — Вот удружил так удружил!.. Давай я тебя, Стеславчик, расцелую троекратно за этакую сердечность и доброту!

Ещё чего не хватало! Стёпка отодрал от себя расчувствовавшегося Бранду и припустил вниз по дороге. Прочь, прочь из этого замка!

— Садись, малец, подвезу, — предложил седоусый гоблин, когда Стёпка догнал последнюю повозку. — Чево ноги зря трудить.

И Стёпка сел. Можно и прокатиться, раз приглашают. А набегаться и ноги натрудить он ещё успеет, это ему уже и без предсказаний понятно было.

Повозка скатывалась с горы неспешно. Гоблин придерживал коня на крутых поворотах, колёса натужно поскрипывали. Стёпка смотрел на возносящийся в небо замок. Сколько всего случилось в его стенах менее чем за сутки! Одна встреча с Никарием чего стоит! И призраки ещё! И гномы! И победа над студиозусами! И демон! В прежней жизни ему таких приключений надолго хватило бы, на целый месяц воспоминаний и кошмарных снов. А здесь — сидит себе как ни в чём не бывало, словно и не с ним всё это произошло. Отчего бы так? Сам ли он на удивление быстро привык к чудесам и волшебству или… Или страж подорожный оберегает хозяяина от слишком сильных переживаний, чтобы крыша у отрока раньше времени не поехала?

* * *

Смакла успел дотопать до Предмостья. Он сидел, прислонившись к покосившемуся забору и вяло жевал сухую былинку. Рядом с ним лежал большой лохматый пёс неопределённой породы, которую вполне можно было бы назвать гоблинской. Просматривалось в его добродушой морде что-то неуловимо роднящее его со Смаклой.

Увидев спрыгнувшего с повозки Степана, младший слуга выплюнул былинку и поднялся с земли. Пёс шевельнул ушами и остался лежать.

— Вернул? — в голосе гоблина прозвучала слабая надежда на то, что Стёпка передумал и оставил заклятку себе.

— Знамо, вернул, — улыбнулся Стёпка. Вот и к нему приклеилось это словечко. — Видел бы ты его рожу! Он решил, что я опять буду его бить!

Сейчас, после победы на чародеем, Варварий с его дурацкой закляткой из бересты казался чем-то совсем мелким, невзрачным, не стоящим даже упоминания.

— Ты сильше всех! — не выдержал Смакла. — Ты мог у них всё отобрать! А ты… Бестолковый ты навовсе демон! И на кой ляд я тебя вызвал?

— А ты — бестолковый гоблин, — не остался в долгу Стёпка. — Клёвое у нас получается приключение, да? Два бестолковых спасателя спешат на помощь Ванесу, — он вспомнил дурацкое Ванькино упрямство и добавил. — Тоже бестолковому.