Он вложил заклятку в левую руку Варвария и, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты. Остолбеневшие парни безмолвно смотрели ему вслед. Было похоже, что этот поступок странного племянника поразил их сильнее, чем недавняя взбучка.

Варварий мял заклятку в потной ладони и нервно облизывал пересохшие губы. Он только что испугался так, как никогда ещё в жизни не пугался. Он подумал, что гадёныш пришёл его добивать. Он подумал, что сейчас умрёт. Взглянув на заклятку, он брезгливо отшвырнул её в сторону. Кто-то дорого за всё это заплатит! У сына воеводы много возможностей — племянничек от расплаты не уйдёт, как бы далеко он ни направлялся.

* * *

Стёпка покидал замок с лёгким сердцем. Враги были поставлены на место, недоразумения благополучно улажены, даже чуть-чуть прославиться удалось. А гнус, которым пугал Смакла… Да бог с ним с гнусом! Перетерпим как-нибудь, перебедуем. В конце концов, есть ещё подорожный страж. Неужели он с какой-то мелкой мошкарой не справиться? Да он посильнее любой заклятки будет. Тварь эту потустороннюю вон как легко отпугнул. Пусть даже она и не совсем настоящая.

…У ворот было людно и шумно. Ещё шумнее, чем прежде. Теснились выезжающие повозки, ржали кони, беззлобно переругивались гоблины. Стёпка подошёл поближе и ему стало ясно, из-за чего шум и гам. Чья-то порожняя повозка встала поперёк проезда, в неё въехала другая, потом ещё одна, и возницы, бранясь и огрызаясь пытались распутать постромки и развести коней. В воротах получился настоящий затор, конно-тележная пробка. Повозок было много, они стояли впритык, и развернуться в узком проезде никому не удавалось. Возницы тянули коней назад, надеясь выбраться из толчеи задним ходом, но это лишь усугубляло суматоху и неразбериху. Стражники-вурдалаки суетились, стараясь побыстрее навести порядок. Краем глаза Стёпка заметил нескольких воинов из свиты светлейшего князя: их багряные плащи и остроконечные шлемы видны были издалека. Воины что-то оживлённо обсуждали, сбившись в тесную кучку. Стёпка не обратил на них особого внимания. Вот если бы там стояли элль-финги и если бы он к тому же знал, как они выглядят…

Не ожидая никакого подвоха, Стёпка спокойно протопал мимо, вошёл под арку и нацелился уже шмыгнуть в узкое пространство между стеной и бортом застрявшей повозки, когда кто-то цепко и больно ухватил его за плечо:

— Кто есть таков сей отрок?

Он оглянулся и увидел крупного мужчину в темно-фиолетовой мантии чародея. Но этот толстяк с трясущимися щеками, двойным подбородком и очень маленькими заплывшими глазками на чародея был не слишком похож. Он с силой сжимал Стёпкино плечо и смотрел с откровенной неприязнью.

— Кто есть таков сей отрок? — голос у толстяка был высокий, резкий, с противным подвизгиванием.

— Стеславом меня зовут, — ответил Стёпка и попытался освободить плечо. Чародей не отпускал, держал крепко.

— Прозвище твоё мне знать ни к чему, — заявил чародей. — Ты по какой нужде в сии охраняемые врата проскользнуть пытался незамеченным?

— Я? — опешил Стёпка. — Почему незамеченным? Никуда я не проскальзывал! Я просто шёл. А разве нельзя?

— Ежели кому можно — тому можно, а всем прочим воистину нельзя, — непонятно объяснил чародей, подтягивая к себе Стёпку, чтобы понадёжнее его удержать. От него сильно пахло черемшой.

— Ответствуй, кто таков есть?

— Да Стёпан… Стеслав я! — повысил голос Стёпка, стараясь перекричать бранящихся рядом гоблинов. — Я же вам сказал!

Он не мог понять, с какой стати прицепился к нему этот неприятный толстяк. Чего ему надо?

— Пойдём-кось, отроче, со мной, — чародей потянул Стёпку назад, в замок.

Стёпка ухватился за борт ближайшей повозки:

— Куда? Зачем?

— Поглядим без спешки, кто ты таков есть и почто здесь шныряешь, — толстяк ухватил его двумя руками, но оторвать от повозки не успел.

— Отпусти мальца, Никарий, — прогудел, подходя, вурдалак, тот, который советовал Стёпке держаться подальше от сыновей воеводы. — Чем он тебе не угодил?

— Сомнения имею превеликие насчёт сего отрока, — неохотно пояснил чародей, а сам ещё крепче ухватил Стёпкино плечо своими толстыми пальцами, по-хозяйски так ухватил, как законную добычу.

— Дак это Серафианов племянник, — сказал вурдалак. — Вчера вечером приехал, а нынче дядюшка снарядил его куда-нито… Верно говорю?

— Верно, — с облегчением подтвердил Стёпка. Ну вот всё и выяснилось. Сразу надо было на Серафиана сослаться, растерялся от неожиданности, не сообразил. Сейчас этот чародей не похожий на чародея отпустит меня, ещё и извиняться начнёт за причинённое сему отроку неудобство…

— Нет у почтенного Серафиана племянников и не бывало никогда, — заявил вдруг толстяк с непробиваемой уверенностью. — Самозванец это, тайно проникший в замок. Подсыл оркландский.

— Да вы что, совсем с ума сошли?! — возмутился Стёпка. — Какой подсыл? Племянник я!.. Да вы сами у дяди спросите!

— Нету его по эту пору в замке, — радостно сообщил толстяк. — Отбыл в Растопье по неотложным делам. Возвернётся к вечеру, тогда и спросим. А отрок до той поры в узилище посидит.

— Не хочу я в узилище! — вскинулся Стёпка. — И до вечера ждать не могу! Мне идти надо! Меня ждут… Да отпустите вы меня!

— Кто ждёт? — чародей вцепился в него как клещ. — Куда идти надобно? Растолкуй!

— Кому надо, тот и ждёт! — отрезал Стёпка, с неприязнью глядя прямо в противные свиные глазки. — Пустите, я сказал!

Никарий торжествующе воздел над головой мясистый палец:

— Вот, сам признался! Подсыл он, к содельникам торопится! За племянника себя выдаёт, а сам даже имя матери назвать не может.

— Затрёпой мою мать зовут! — объявил Стёпка. — В Дремучих МедведЯх мы живём.

Толстяк слегка стушевался, не ожидал, видимо, от самозванного племянника такой поразительной информированности. Вурдалак смотрел то на одного то на другого, и Стёпке казалось, что стражнику тоже не по нраву визгливый чародей. Ему очень хотелось, чтобы это было так.

— Ну-ну, — проговорил наконец вурдалак. — А ежели ты, Никарий, обознался? Угораздит тебя зараз промеж двух жерновов. Поперву Серафиан фитиля крепкого вставит, а опосля и отец-заклинатель добавит от всей души. Отпусти мальца, не дури. Ну какой из него подсыл?

— Не суй клыки в чужой кусок, Грызняк! — окрысился Никарий. — Ты у ворот на стражу поставлен — вот и сторожи! Повозки вон подмогни развернуть, а то честным людям ни заехать ни проехать.

Вурдалак посуровел лицом и гордо расправил могучие плечи:

— Службу свою я и без тебя справлю. Мне чародеи не указ! Говори, за что мальца неволишь?!

Толстяк, поняв, что вурдалак так просто не отвяжется, зачастил словно по писанному:

— Отрок сей злокозненный утром замечен был на дозорной башне, где высматривал дальние подступы к замку, а также встречу имел с известным негодяем Зебуром, главой подлого гномьего семейства!

Вурдалак прищурился и посмотрел на Стёпку. Тот кивнул в ответ — отрицать было глупо. Чародей вдохновенно продолжал:

— Далее сей самозванный племянник проник обманом в подзамковое хранилище, где неутомимо вынюхивал и выискивал тайный ход, чрез который замыслил провести в замок врагов, — Стёпка опять кивнул, поражаясь, как много о нём знает толстяк и как ловко ухитряется всё перевирать. — А опосля посмело сиё исчадие поганых недр поднять свою нечистую длань на сыновей Усть-Лишайского воеводы Ширея, нанеся невинным студиозусам тяжкие увечья, — Стёпка снова кивнул, а Грызняк слегка ухмыльнулся в усы. — После чего вознамерился утечь, однако же был мною вовремя изобличён и изловлен!

Никарий торжествовал. Доказательства он привёл неопровержимые. Пойманный подсыл сам подтвердил их достоверность посредством покаянного кивания вредоносной головой.

— Всё верно? — спросил Грызняк. — Так ли было?

Стёпка юлить не стал, помня, что правда — лучшее оружие.