— Почему нужно обязательно напускать туман?! То, что для тебя забавная игра, для нас жизненно важно. Ты сказал: «ищи ее в темноте», буду очень благодарен, если ты пояснишь, что имел в виду.

— Ищи ее в темноте, — упрямо повторил он. — Что тут добавить?

— Я уже не спрашиваю, кто это «она», но где именно в темноте? В темноте его кабинета, что ли?

— Довольно близко, но не угадал.

— Значит, она у него в доме. Уже легче.

— Уверен, ты справишься, — дух ободряюще похлопал меня по спине. — У тебя пытливый ум и невероятная везучесть. А теперь садись на своего резвого гнедого скакуна и предоставь нам свободу.

— Если Мелл пострадает… — я не договорил, но вид у меня был достаточно зловещий.

— Ах, снова эти угрозы… Да-да, я помню. Ты грозился переплавить меня на чайные ложечки или подсвечники. Сомневаюсь, правда, что тебе бы удалось нарушить мою целостность.

— Но раньше это работало, — немного уязвленный пробормотал я. — Ты прекращал меня мучить.

— Это одно из проявлений моей загадочной натуры, — он подмигнул мне.

Мелл подождала, пока я отвяжу лошадь. Решительно взявшись за вожжи, она ободряюще улыбнулась.

— Обязательно найди осевой столб. Тебе нужно восстановить силы.

— Постараюсь.

Повозка давно скрылась из виду, а у меня перед глазами все еще стоял образ жены. Мне не хотелось с ней расставаться, но что я, пленник чувства долга, мог поделать? Оставалось утешать себя мыслями, что Фаусмин Третий не забудет моих заслуг перед государством и позже даст возможность взять отпуск на пару лет и скрыться вместе с Мелл в неизвестном направлении.

Приникнув к холке коня, я сжал его горячие бока, но тот лишь фыркнул, не думая ускорять неспешный бег. Я не настаивал. Мы оба устали, у меня болела поясница, а икроножные мышцы регулярно сводило судорогой, заставляя стискивать зубы.

Выехав на трактат, я сразу же столкнулся с препятствием в виде группы подозрительных оборванцев. Это означало, что о проблемах в столице уже знали и это дало повод неблагонадежным гражданам вылезти их своих нор в трущобах и заняться разбоем прямо посреди белого дня. Моя мантия давно пришла в негодность, а благодаря щетине, синякам и равномерному слою грязи, покрывавшему тело, я мало отличался от типов, что наставили на меня вилы, рогатины и почему-то алебарды. Они перегородили дорогу, пуская вперед двух предприимчивых типов с арбалетами. Их очень заинтересовал мой конь.

— Дайте проехать! — мой хриплый голос прозвучал не достаточно угрожающе, поэтому они подошли ближе.

— Оставь лошадку и иди пешком! — бандит, чья голова напоминала вытянутую тыкву, помахал мне арбалетом.

Времени на разговоры не было. В другой день я бы постарался продлить нашу беседу, но не сегодня. Поэтому, спрыгнув с коня, я уже держал в руке пустой мешок из-под овса, который надел животному на голову. Ему не стоило видеть то, что я собирался сделать. Создав круговой щит, я наслал на бандитов один за другим несколько огненных смерчей. Магический огонь прожигал насквозь и спустя миг дорога огласилась жуткими воплями. Побросав оружие, люди кидались на землю, пытаясь потушить горящую одежду.

— Кто-нибудь еще хочет лошадку? — злорадно спросил я, вызывая грозовую тучу и обрушивая на бандитов потоки воды. — Будь у меня больше времени, я бы сдал вас властям, но мне некогда возиться с идиотами, которые пытаются ограбить мага.

— Мы не знали, что ты маг! — пытался оправдаться высокий парень со сломанным носом. — Уж тогда бы мы не остановили тебя. Жжется-то как!

— Убирайтесь! Оружие брать запрещаю. Всякий, кто ослушается, будет навечно лишен мужской силы.

Пожаловаться на невнимательность слушателей было нельзя: бандиты тотчас испуганно ахнули. Многие из них серьезно обгорели, но не смели стонать, чтобы не привлечь к себе внимание опасного мага. Кое-кто тихонько полз к кустам.

Убрав мешок, я увидел, что конь глядит на меня с укоризной. Конечно, устойчивый запах овса и полное отсутствие оного не настроили его на благодушный лад.

— Извини, сегодня ни ты, ни я нормально отдохнуть и поесть не сможем.

Уверен, умное животное отлично поняло мои слова. Конь фыркнул, почувствовав на себе тяжесть седока, и покорно затрусил вперед. Стук копыт по мостовой вернул мне доброе расположение духа.

Дорогу дважды преграждали отряды вооруженных людей, но в этот раз это были патрули. Не тратя время на разговоры с ними, я устраивал какой-нибудь эффектный взрыв в отдалении и меня пропускали без промедленья. Беспорядки в городе набирали силу, поэтому отток приезжих их столицы увеличился. Зловещий черный дым поднимался над жилыми кварталами. Через главные ворота было не пройти, там возникло невероятное столпотворение, поэтому я, как и прежде, воспользовался ходом для магов.

В Регуме настало непростое суматошное время, полное истерических выкриков и призывов к оружию. Патрули городской стражи численностью не меньше десятка человек ходили по улицам, запрещая покидать дома, но это не слишком-то помогало. Люди носились как угорелые, стуча по мостовой тяжелыми ботинками, прижимая к груди узлы с пожитками и таща за руку маленьких детей. Горожане сбивались в группы, чтобы сообщить новые подробности заговора в котором фигурировал император, охранники дворца и заговорщики, численность и состав которых менялся от случая к случаю. Иногда в числе заговорщиков упоминали и Прозрачного мага Эдвина, что может служить подтверждением моей высокой популярности у народа.

Попасть на территорию богатого квартала, где на Лавандовой улице стоял дом Клавдия я теперь не мог. При возникновении любых государственных неурядиц погромы первым делом устраивают именно в домах богачей, поэтому состоятельные люди Регума побеспокоились об этом заранее. Если ранее для поддержания порядка хватало хорошо обученных наемников, то теперь этим дело не ограничилось. К наемникам присоединились маги, создавшие совместными усилиями непреодолимую преграду между богатым кварталом и другими районами города. Предусмотрительно не полагаясь исключительно на магическую поддержку и воинское умение, входы в квартал были забаррикадированы мешками с песком. Богачи желали спать спокойно не взирая на смену власти.

Пробиваться с боем через все эти заслоны в мои намерения не входило, а использовать форму Прозрачного мага после того, что рассказал дух венца Сумерек о неизбежной потере воспоминаний, не хотелось. Вместо того чтобы идти на пролом я решил заручиться дружеской поддержкой. Искать Карела или Фаусмина сейчас было бесполезно, поэтому я решил попытать удачу в месте, где провел немало приятных минут — в университете магии.

Тут мне пришло в голову, что козни Клавдия и его участие в заговоре нельзя считать чем-то необычным. Все-таки этого богача хоть и с большой натяжкой можно считать магом, а в империи сложилась дурная традиция, которая состоит в том, что каждые двести лет появляется маг, одержимый бредовыми идеями и пытается захватить власть. Иногда ему это даже удается. В результате разгорается гражданская война, льются реки крови, империя, раздираемая противоборствующими группировками, трещит по швам, но все же природная лень большинства населения благотворно сказывается на происходящем и жизнь постепенно возвращается в прежнее русло: с новым правителем или наследником старого — не имеет значения.

С прошлого переворота прошло около двухсот лет и именно моя кандидатура многими рассматривалась в качестве того самого рвущегося к власти мага. Все совпадало: мои магические силы были велики, популярность росла как на дрожжах, я слыл избавителем от демонов, повелителем армии умертвий и владельцем очень редких могущественных артефактов. Этого было достаточно, чтобы Драконьи Головы, чувствовали себя нервозно в моем присутствии. Но даже после того, как моя статуя в полный рост была воздвигнута в главном зале университет магии, я не предпринимал никаких попыток изменить привычный образ жизни. Наоборот, всячески избегал славы, интереса к своей скромной персоне и страдал хроническим недугом, столь популярным у людей умственного труда — сильнейшей ленью. Это однозначно говорило в мою пользу.