— А женитьба? Маги так редко женятся, это мешает их работе. Вашей не мешает?

— Нет, — я улыбнулся. — Хотя женитьба и не входила в мои планы, ведь я намеревался состариться и умереть холостяком. В этом случае все мои намерения пошли прахом. Однако я об этом не жалею.

— Как же случилось, что вы изменили свое мнение?

— Сам того не ожидая я влюбился. К счастью, взаимно. Это было необыкновенное время.

— Но ведь любовь не обязывала вас к браку, — пожал плечами император. — Многие смотрят на такие вещи проще.

— Боюсь, что моя жена никогда бы не согласилась на иные отношения. Так даже лучше, я принадлежу только ей, она мне и все счастливы.

— Наверно бестактно задавать подобные вопросы, но предстоящая женитьба меня очень волнует, поэтому я не могу удержаться. Невыносимое давление. Хочется, чтобы все получилось наилучшим образом, но вдруг мне попадется какая-нибудь уродина, от которой я не то, что наследника не захочу, но и стоять рядом не смогу? Мне кажется, что вы должны понять меня, тем более что мы с вами приблизительно одного возраста.

— Я искренне надеюсь, что камень укажет на хорошую девушку, которая будет достойна вашей любви.

— Любовь и императорский венец — несовместимые вещи, — убежденно сказал Фаусмин и погрузился в мрачное раздумье.

Он не сказал больше ни слова вплоть до нашего приезда в придорожный трактир «Солнце в норе» которым, насколько я помнил, владел Руби Пушистый, выходец из зверолюдей. Хозяин трактира не был моим другом, но так как я человек общительный, то не отказывался от непринужденной беседы.

Зверолюди не были исконными обитателями нашего мира. Они следствие досадной ошибки произошедшей восемьсот лет назад во время эксперимента в магическом исследовательском центре. В тот роковой день лисы, пантеры, кролики, бобры и мыши с развитым интеллектом и размером с человека вышли из своих клеток и стали настаивать на том, чтобы их признали полноправными гражданами.

Дело получило широкую огласку, поэтому права зверолюдям после долгих разбирательств пришлось все-таки дать. Совет магов тогда пытался спасти остатки престижа и срочно придумал обычное оправдание, сославшись на козни темных сил. Всегда, когда у нас что-то не получалось или получалось, но не то — мы обвиняли в этом темные силы. Уверен, они не повинны и в сотой части того, что им приписывают. После печально известного эксперимента магам официально запретили проводить опыты над животными.

У зверолюдей оказалась отличная деловая хватка, они без особых проблем нашли себе занятие по вкусу и растворились в мире людей. Бок о бок с нами и так живет достаточно много странных существ, поэтому гигантским говорящим бором или мышью уже никого не удивишь. Руби Пушистый происходил из рода лисиц и его красивый рыжий хвост был несбыточной мечтой многих нетрезвых посетительниц трактира. В виде воротника для шубы, разумеется.

У Руби была полезная для трактирщика черта — он никогда не задавал вопросов и ничему не удивлялся. Вот и сегодня, даже узнав меня — в наших краях почти нет волшебников, а человека в мантии и с оберегами на груди было трудно принять за кого-то другого, он понял, что я не желаю с ним ни о чем разговаривать и обращался со мной как с совершенно незнакомым человеком. Оно и к лучшему, иначе Фаусмин принялся бы снова терзаться по поводу нового свидетеля.

Еще раньше мы решили, что в целях безопасности будем спать в одной комнате. Вернее так решил Фаусмин, а я был поставлен в известность. Откровенно говоря мне было все равно где спать, в нынешнем состоянии я уснул бы даже в пещере Подземелья. Все что мне требовалось — это горизонтальная поверхность.

Мы поднялись наверх, где я тщательно заколдовал дверь и единственное окно комнаты. Как только с этим было покончено, образ подушки и одеяла вытеснил из моего мозга все остальное. Предоставив Фаусмина самому себе, я рухнул на постель и провалился в блаженную темноту.

Передо мной, в пузатом глиняном горшочке, стояло кушанье именуемое «Тушеная зайчатина с приправами». Я осторожно наклонился над ним и вдохнул ароматный дымок, вьющийся над блюдом. Пахло превосходно. Когда постояльцев в трактире было немного Руби сам готовил им завтрак, а в зайчатине он знал толк как никто другой. Видимо сказывались корни предков.

Я с воодушевлением принялся за еду и уже успел справиться с большей частью, когда показался Фаусмин. После утренних процедур он выглядел посвежевшим, но глаза все равно были усталыми. Однако из-за того, что я пренебрег бритьем до завтрака, вид у меня был намного хуже.

— Приятного аппетита, — вежливо сказал Фаусмин, садясь рядом. А потом добавил, косясь на свою порцию. — Это можно есть?

— Нужно, если не хотите остаться голодным.

— А это кушанье, оно… — он сделал паузу, подбирая слова. — Взято из общего котла?

Все-таки старые привычки очень живучи. За эти несколько часов император очень изменился и уже мало походил на ту холенную знатную особу, которая с любезной улыбкой принимает иностранных послов, но это были больше внешние перемены. Внутри он как истинный аристократ оставался преисполнен подозрительности и недоверия ко всему живому.

— Понятие не имею, Ваше Величество, — сказал я, накалывая последний кусочек мяса и отправляя его в рот. — Но не думаю, что кто-нибудь специально подсыпал вам отраву.

— Я совсем не это имел в виду!

— Да? Тогда извините, я ведь хотел проверить своим способом, может она и правда отравленная.

— О… — он прищурился. — Эдвин, вы меня специально провоцируете?

— Что вы, я бы не посмел, Ваше Величество, — тихо ответил я со всей серьезностью на которую был способен.

— Вас выдали глаза, — с обидой сказал Фаусмин. — Ладно, вы были правы. Мне не нравится это место и его хозяин. Как можно иметь дела с огромной лисицей, даже если она говорит как человек, ходит и ведет себя как человек?

— Какая разница как он выглядит? Знаете, есть особая разновидность демонов, которые способны принимать любой облик. Такой вот демон, повстречав мужчину, оборачивается ослепительной красавицей, но ведь проклятое нутро не скроешь. Я предпочитаю общаться с теми, кто ничего не скрывает, даже если он страшен как безглазая тварь из междумирья. Хотя с последней, — я задумался, — все-таки не хотелось иметь дело.

— У этого лиса подозрительный вид. Он мне не нравится, вот и все, — упрямо стоял на своем император. — О каком способе проверки шла речь?

Понимая, что Фаусмин скорее умрет от голода, чем станет есть стряпню в не внушающем доверия трактире, я демонстративно взял вилку, наколол кусочек зайчатины из его горшочка и съел.

— Если не умру в ближайшие пять минут, то все в порядке, — я пожал плечами.

— И это ваш способ?… Глупости! Можно подумать, мне стало бы легче, если бы вы умерли!

— Надеюсь, что нет.

Император с хмурым видом преступил к завтраку. Я потянулся, хрустнув суставами. Погода подпортила мне настроение. Скоро будет нужно уезжать, а под утро как назло прошел сильный дождь отчего дорога размякла. В надежде увидеть просвет в облаках, я посмотрел в окно, но сквозь плотные серые тучи не мог пробиться ни один солнечный луч. Снаружи было тихо и пусто, кроме пестрой курицы никого не было видно. Она стояла у глубокой коричневой лужи и озадаченно смотрела на отражение. Скоро к ней подошла вторая и присоединилась к товарке.

— Эдвин, а вас не могут выследить другие маги? — спросил император. — По вашей волшебной силе, например.

— Могут, — ответил я, оборачиваясь. — Но для этого они должны обладать венцом Сумерек, а он у меня.

— Значит, вы можете узнать местонахождение любого волшебника?

— Да, теоретически. Но чтобы это сделать необходимо потратить много времени и сил, которые не стоит расходовать на подобное.

— Это может оказаться очень полезным, — возразил он. — А почему вы думаете, что только венец Сумерек способен на такое?

Я красноречиво пожал плечами и снова повернулся к окну. По тракту проехала телега, окатив птиц грязью. Они возмущенно закудахтали и разбежались в разные стороны. Послышалось деликатное покашливание. Это был помощник Руби, долговязый паренек лет шестнадцати, принесший по моей просьбе свежее полотенце и желающий забрать посуду. Руби неспроста взял его к себе на работу. Парень был настолько огненно рыжим, что и закат заставил бы побледнеть от зависти.