Вилл дал полный газ. С воплем не хуже волчьего он мчался туда, где пали всадники, надеясь не совсем понятно на что. Но в это время о шпалы и рельсы застучали баллончики слезоточивого газа, и на него и все его войско покатилась едкая волна химического тумана. Мокрая бандана оказалась очень слабой защитой. Вилл ничего уже не видел, из глаз его потоками струились слезы. Он попытался было развернуть мотоцикл и упал вместе с ним на бок, безнадежно потеряв при этом зажигалку.

Вилл кое-как поднялся сам и стал поднимать мотоцикл.

Вокруг рычали саблезубые волки, искавшие себе добычу. Хотя кошмарные звери ничего сейчас не видели, а их обоняние было отбито слезоточивым газом, любому, на кого они натыкались, приходил конец.

Прямо перед Виллом появилась волчья морда, на руль его мотоцикла легли волчьи лапы. В паническом ужасе Вилл вскинул пистолет и даванул на спуск. Ни выстрела, ни даже щелчка.

Он забыл о предохранителе. Волк ухмыльнулся, оскалив длинные белые клыки.

— Если ты решил обоссаться, то самое время, — сказал он. — Потому что сейчас ты умрешь.

Распахнутая пасть была готова уже вцепиться Виллу в лицо, когда ударил неожиданный выстрел; волк коротко хрюкнул, его череп взорвался облаком мельчайших красных брызг.

— Лихо позабавились, командор? — Дженни сверкнула бешеной ухмылкой, сунула пистолет за пояс и протянула Виллу руку.

Вилл поднял ее и посадил за собой. — Мотаем отсюда, на хрен! — крикнул он, не оборачиваясь.

Что они и сделали.

Таким был первый эпизод начавшейся войны. Тати продолжили наступление, а Вилловы снайперы убежали, ни разу даже и не выстрелив. Кони, вверенные ему, погибли, а их всадники, все, кроме Дженни, либо тоже погибли, либо попали в плен. Это было не только фиаско, но и, что много хуже, вполне заслуженное фиаско. Солдаты лорда Уиэри имели крайне слабую подготовку, а вся их тактика отдавала неумелой импровизацией. При встрече с организованной военной силой типа тех же самых татей они не могли надеяться ни на какой успех. Вилл и раньше это чувствовал, а теперь окончательно понял.

Фальшфейеры один за другим потухли, и в туннеле снова стало темно, саблезубые волки вернулись к своим проводникам. Вилл спрятал защитные очки в карман. Он знал, что тати продолжают продвигаться, но при этом не спешат, проявляют крайнюю осторожность. Отсутствие непосредственной опасности позволило ему сбросить газ и ехать помедленней. Только поэтому он успел среагировать, когда Дженни пробормотала: «Похоже, я сейчас отключусь» — и начала сползать с заднего сиденья.

Резко развернувшись, Вилл подхватил Дженни и одновременно ударил по тормозам. Каким-то чудом ему удалось остановить мотоцикл и при этом не уронить девушку.

Откинув ногой подножку, Вилл слез с мотоцикла и опустил свою помощницу на землю. На ее куртке и брюках проступали пятна крови, много пятен, очень много, больших.

— Вот же, мать твою, — пробормотал он сквозь зубы. Дженни открыла глаза.

— Ты посмотрел бы на этого волка, — сказала она и тускло, через силу улыбнулась.

Затем глаза ее начали закатываться, лицо обмякло.

Вилл кое-как перевязал Дженни, а затем с помощью петли, сделанной из двух поясных ремней, взвалил ее себе на плечи. Сгибаясь под не такой уж и маленькой тяжестью, он влез на мотоцикл и снова запустил мотор. Он и не хотел попасться татям, и не мог ее так оставить.

Они ехали и ехали во тьму.

В какой-то момент Дженни снова пришла в сознание.

— Я хотела бы тебе кое в чем признаться, — сказала она. — Помнишь, как лорд Уиэри велел тебя выпороть? Так мне тогда это понравилось.

— Извини, но я что-то… — начал потрясенный Вилл.

— Да ты не думай, я не в каком-нибудь злорадном смысле. — Дженни надолго умолкла, а когда продолжила, голос ее звучал совсем уже слабо. — Это меня вроде как возбудило. Может, когда все это кончится, нам с тобой…

Она снова потеряла сознание. Вилл обернулся и увидел, что Дженни совсем побледнела, ни кровинки в лице.

— Ну что же ты, потерпи еще немного, до доктора осталось всего ничего.

Теперь уже он гнал как сумасшедший, гнал, как никогда еще в прошлом.

Через какое-то время перед ним выросла фигура Оборванца. Здесь отдыхали те немногие Вилловы снайперы, которые не побросали винтовок, а отступили с оружием и в каком-то подобии порядка. Их было пятеро: Чеснок, Пузырь, Голодалец, Ксилия Аркадская и, конечно же, Оборванец.

Вилл слез с мотоцикла и осторожно опустил Дженни на землю.

— Вы только взгляните на ее раны, — сказал он. — Они получены в честном бою.

Ксилия Аркадская опустилась рядом с Дженни на колени. Затем встала и потрогала ее лоб, ее грудь, там, где сердце, и промежность.

— Мертвая, — вздохнула она.

Вилл тупо смотрел на труп, жалкий, как тряпичная кукла. Одежда Дженни была сплошь перемарана кровью, лицо, в котором не было уже ее личности, казалось тусклым и заурядным. Не привези он сюда ее сам, на собственном горбу, ни за что бы не поверил, что это она, Дженни. После долгого общего молчания над трупом наклонился Оборванец.

— Я возьму ее пистолеты, — сказал он. — Пусть побудут пока у меня.

И засунул пистолеты за пояс.

— Я возьму ее сапоги, — сказала Ксилия Аркадская. — Мне они не подойдут, но я знаю, кому они будут тютелька в тютельку.

Так же одну за другой они разобрали и остальные ее вещи. Вилл взял сигареты и зажигалку, а Пузырь — метательный нож. Голодалец взял брюки и куртку, осталась лишь маленькая серебряная орхидея на серебряной же цепочке, которую Чеснок снял с ее шеи, торжественно поцеловал и сунул в карман. Они смущенно молчали и не знали, куда деть глаза, а затем Вилл прокашлялся и начал:

— Она пришла к нам с юга.

— Птица, бойцовая птица, — сказала Ксилия Аркадская.

— Чьи крылья взрезали воздух, — сказал Пузырь.

— Теперь она хочет вернуться, — сказал Голодалец.

— В тело той быстрой птицы, — сказал Оборванец.

— В битве оставив то тело, что было, — заключил Чеснок.

Тело Дженни Танцышманцы, утратившее жизненную искру и освобожденное от власти вещей, уже начинало погружаться в бетонное дно туннеля. Сперва очень медленно, а затем все быстрее и быстрее оно ускользало во тьму земли, из которой все вышло и в которую все когда-нибудь вернется — хайнты в смысле более буквальном, чем все остальные, но в общем-то это касается всех.

Опорная база, куда они в конце концов добрались, бурлила и кипела. На платформах суетились хайнты, гонты и феи, деловито таскавшие бочки, шпалы и какие-то ящики для постройки и укрепления баррикад, разносившие оружие и боеприпасы по на скорую руку сляпанным огневым точкам. Тощий перепончатокрылый гонт с курьерской вализой в длинных кривых когтях торопливо влетел в тот самый туннель, из которого только что вышел Вилл со своей немногочисленной компанией. Все это выглядело откровенной любительщиной.

Станция «Порт Молитор» выглядела вроде бы удобной базой, ведь она располагалась как раз там, где от маршрутов 1, 2 и 3 ответвлялись линии «А», «Б», и «В», и была не слишком удалена от перехода на линии неглубокого залегания, давая таким образом свободный доступ ко всем четырем потенциальным зонам военных действий. Беда только в том, что «Порт Молитор» был призрачной, то есть построенной, но никогда не использовавшейся станцией, а потому не имел выхода на поверхность. Теперь, когда сюда со всех сторон подходили отступающие солдаты, когда разведчики докладывали, что по всем трем туннелям продвигаются тати, эта станция становилась ловушкой.

— Кто здесь главный? — крикнул Вилл. — Что там делают на рельсах все эти солдаты? Неужели никто здесь не командует?

— Лорд Уиэри поставил капитана Хекема командующим всеми защитниками левого окраинного туннеля, — сказала усталого вида хулдра. — Трепач отвечает за правый окраинный туннель, а сам он взял на себя командование силами, защищающими туннель, ведущий к центру. Привет, Джек.