Девушка извлекла из кармана чековую книжку.
- На любую сумму. Или подпишем договор. Вы упорно думаете о том, кто я такая. Вы спрашивали об этом Шанкару? Кто он такой? Почему и как он достиг такой высоты? Скажем так, я из тех же кругов...
Она замолчала, ощутив, видимо, что Айри неприятен этот странный диалог с молчанием одной из сторон. Предоставила ему возможность высказаться.
- Вы сумасшедшая, - сказал Айри, - вас арестуют.
- Вы же понимаете, что арестовать меня весьма сложно, - девушка улыбнулась, - Айри, поверьте мне. Просто поверьте.
Ее тон изменился, Айри вдруг ощутил странный порыв, похожий на то, что испытал у Благословенного - ему захотелось верить и служить этой странной прекрасной девушке, и делать все, чего она пожелает. Но он с легкостью преодолел этот порыв, едва лишь вспомнив о том, чего она требует от него. Надо дождаться Мустафы. Потянуть время. А может быть, вызвать полицию все-таки? Он потянулся за мобайлом. Телефон почему-то оказался выключен.
- Ваш телефон не работает, тревожной кнопки в кабинете нет. Звукоизоляция хорошая. Уйти отсюда вы не можете. Не отвлекайтесь, Айри, никакой полиции не будет. И решить этот вопрос надо до прихода Мустафы.
- Да зачем вам это нужно? - воскликнул Айри. Девушка поколебалась секунду.
- Я объясню. Той силе... которую я представляю... скажем так, мне. Очень важно, чтобы эти люди в Сьерра-Бланке или пришли к власти... или по меньшей мере продолжали сохранять статус-кво, контролировать определенные районы. Метод борьбы, который вы избрали, действительно может им в этом помешать. Именно в самой Сьерра-Бланке. Но кроме того, есть еще и этическая сторона вопроса, ведь вы собираетесь применить биологическое оружие... запрещенное, кстати. Уничтожить ни в чем не повинных людей.
- Мировая политика не делается в белых перчатках, - холодно бросил Айри, - я тоже не хочу, чтобы к власти пришли коммунисты. Куба, Венесуэла, теперь Сьерра-Бланка - этак красные все захватят.
- Это не ваша страна и не ваше дело.
- А что - это ваше дело? Из какой вы страны? Почему вы вмешиваетесь в это?
- Потому что я хочу, чтобы люди не голодали. Чтобы все могли получить образование. Чтобы у всех была работа. Все получали медицинскую помощь. Это минимум. Они это смогут обеспечить в своей стране. Вы не хотите этого, Айри?
- А несогласных они расстреляют?
- Там сейчас убивают людей. И пытают. Они хотят мира, прекратить гражданскую войну и строить новую жизнь. Справедливую. Полную милосердия. Айри, я прошу вас, откажитесь от операции.
В ее словах что-то было. Айри заколебался. Она звучит так убедительно! Ну а может, для этих латиносов так и лучше, на самом деле?
Да, но при чем тут он, его жизнь, его работа?
- Знаете, это все прекраснодушные рассуждения. Меня интересуют в первую очередь мои дети, моя работа, моя страна.
- Если для блага ваших детей надо убить чужих - вы готовы это сделать?
- Да, черт возьми! - взорвался Айри, - представьте, я готов. Я не собираюсь идти на крест из-за каких-то там обезьян. И они не пожалели бы моих детей, окажись мои дети у них на пути. Они все - террористы. Вот только что, пожалуйста, теракт в Пекине - взорвали метро, сотни жертв. Все они одним миром мазаны, все одинаковы. Не надо мне детишек теперь совать под нос - они сами виноваты, плодятся, как кролики, и эти детишки у них в десять лет уже автоматами размахивают. Туда и дорога!
Он заводил себя, а лицо сидящей перед ним девушки становилось все более жалким. Мертвенным. Бледным.
- Айри, подождите... не надо. Вы ведь не такой человек. Вы любите... ну хоть своих детей. Вы любите свою работу, хороший профессионал. Порядочный. Вы же... не фашист. Не надо.
Айри показалось, что в ее глазах мелькнуло отчаяние. Он сказал мягче.
- Не говорите глупостей. Я именно делаю свою работу и стараюсь сделать ее как можно лучше. Мне самому жаль тех, кто погибнет, но в мире всегда гибнут люди. Ну зачем вам это надо - меня уговаривать?
- Галактика, - прошептала девушка, - он уже на подходе. Вы понимаете, что я не могу это допустить... любой ценой? Понимаете?
- Но что вы можете сделать? Операция все равно начнется.
Айри до сих пор не чувствовал никакой угрозы. Деревенская девочка с наивными чистыми глазами и такими же наивными представлениями о жизни. Конечно, надо ее передать в полицию как-то. Мустафа поможет... если только у него не отключен телефон по непонятной причине. Но он может ее элементарно скрутить. Кстати... Айри оценивающе взглянул на девушку. Почему-то сама мысль об агрессии в ее адрес представлялась отвратительной. Но если надо...
- Я ничего не могу сделать, - шепотом сказала девушка. Потом она выхватила свой клоунский дуэльный пистолет, и Айри увидел вспышку и ощутил жгучий удар под ребро слева.
Это было последнее, что он почувствовал в земной жизни.
Суд.
Алейн пришла в себя в камере.
К ней вернулось сознание - и одновременно навалился весь ужас мира, с которым, она это понимала, придется теперь существовать вечно.
Ей было очень плохо. Тело не было повреждено, если не считать красной полоски от пластикового жгута, которым ей зачем-то стянули запястья, пока везли сюда. Ее мучила лишь психосоматика - тошнота, головная боль. Алейн нагнула голову и попыталась стошнить - вышла мерзкая, горькая желчь. Смутно она помнила, что ее вывернуло еще там, в кабинете.
Она почти не слышала Союз Тайри, он оставался где-то там, далеко на периферии, словно за пеленой слышались неразборчивые голоса.
Она напоминала себе муху в янтаре, еще живую, дергающуюся муху, влипшую так неудачно в кусочек смолы. Душевный слепок Айри - человеческий слепок, и ужас его в последнюю секунду, когда он понял, его боль, его кошмар были этим янтарем.
- Ты че, перебрала, что ль? - послышался хриплый голос. Алейн повернула голову и увидела соседку по камере. Темно-рыжая крашеная девица в короткой юбочке. Проститутка... Алейн быстро машинально просканировала ее - это получилось и даже отвлекло от собственной боли. Девицу звали Джил, она и в самом деле промышляла как собственным телом, так и мелким мошенничеством, и сейчас ее взяли из-за какого-то козла, который заметил пропажу довольно большой купюры в номере, где они провели пару часов, и поднял визг...
- Вроде того, - ответила Алейн. Попыталась сесть, но голова у нее закружилась. Все же Алейн медленно села, опершись спиной о холодный бетон стены. Ужас снова захлестнул ее, заставив забыть о Джил. Та что-то говорила еще, Алейн не слышала.
- Ты че, ненормальная, что ли? По-английски-то понимаешь?
- Понимаю, - ответила Алейн. Очевидно, ее приняли за мексиканку. В какой-то мере она ею и была. По легенде. Галактика, а ведь сейчас ее на допрос потащат, что-то будут выяснять... и правильно. Она убийца. Все логично.
Никогда уже ничто не будет так, как раньше.
Щелкнул замок. В дверях стояла симпатичная девица в форме.
- Ты - на выход, - приказала она. Алейн покорно встала, подошла к ней. Голова болела нестерпимо, и тошнило, натуральная мигрень, но на ногах держаться она могла.
- Руки, - девица снова стянула Алейн руки жгутом, впившимся в запястья. Алейн не стала отключать ощущение. А может ли она это, собственно? Спазм сосудов головного мозга она сейчас никак не могла снять, не могла и очистить кровь от накопившейся гадости... Но ей и не хотелось ничего снимать.
Ее привели в какое-то помещение, где за столом сидел полицейский-мужчина. Перед ним лежал бесформенный кусок блестящего сплава, в который самопроизвольно превратилось оружие тайри. Алейн стояла против стола, со связанными руками. Ей было все равно. Полицейский спросил ее имя. Она не ответила ничего. Просто сил не было думать, какое имя назвать. И говорить ничего не хотелось.
- Где пистолет? Повреждение огнестрельное, хотя пулю не нашли - я вас спрашиваю, где пистолет? С какой целью вы убили господина Айри?
