Конечно, мы пожили и на Лив-Лакосе, это один из миров Тайрона. И на Бинаре, моем корабле, и на других тоже. Я занималась многим, как это обычно у тайри - наукой, искусством. Облетели пол-Галактики, посмотрели мир. Но и повоевать пришлось".

   "Дьенар и правда хороший", с некоторым почтением вставила Линна. Алейн в ответ вся вспыхнула и засветилась радугой изнутри.

   "Самый лучший. Не знаю, слышит ли он нас сейчас, ведь он участвовал в моем восстановлении и, наверное, выложился. Но он и правда самый лучший. И он тоже с Земли".

   Линна вспомнила, как Дьенар вел ее. Она чувствовала себя так неуверенно - впервые одна как тайри, с ответственной миссией.

   "Получается все-таки, Аль, что одри сам спровоцировал все это".

   "Да, несомненно. Через целителя и эту неудавшуюся инициацию. Но я думаю, он хотел просто проверить, вызвать меня, увидеть, кто из тайри есть на планете. И вероятно, убить".

   "Ты так спокойно об этом говоришь".

   "Меня спасло одно обстоятельство - Лисицын очень хотел получить от меня определенную выгоду. Для России, как он это понимает. Он тянул время. Поэтому ты успела. Ему приказали убить меня намного раньше".

   "Он опасный человек", подумала Линна, внутри шевельнулся легкий импульс страха, "Аль, ты ведь кое-что с ним сделала. Я заметила. Но не понимаю - зачем".

   Алейн заметно смутилась.

   "Сама не знаю. Практически на автомате. Лин, да я ведь ничего не сделала. Вообще ничего. Я только сказала ему несколько слов. Я ничего не внушала, да он и не поддается воздействию".

   "Иногда нескольких слов бывает достаточно".

   "Да, все, чего не хватает порой человеку - это веры в собственные силы. Никто бы не подумал, что Лисицину может ее не хватать, но на самом деле ее никогда не бывает слишком много. А теперь она у него есть".

   "И что теперь будет? С Россией вообще?"

   "Я тебе что - пророк? Посмотрим", - Алейн помрачнела, - "Ничего хорошего в этом нет. Но варианты так и так складываются не самые веселые. А Лисицын по крайней мере честный человек. Хотя честный может быть еще опаснее обычного корыстолюбца. Знаешь, Линна, я, вероятно, об этом еще сильно пожалею. Но я сделала это практически на автомате. Он... почему-то стал мне симпатичен".

   "А что с тем человеком?"

   "О бомже теперь Лисицын сам позаботится, я уверена".

   Несколькими движениями Алейн убрала со стола, сунула чашки в посудомоечную машину.

   Тайри уселись рядом на диване, чуть обнявшись.

   "Что теперь мне делать?"- спросила Линна.

   "Возвращайся на корабль, конечно. Одри обезврежен, гора с плеч. Дальше - моя рутина. Я бы с удовольствием с тобой покаталась по миру, но у меня сейчас тоже некоторый завал в делах"

   Алейн вдруг нахмурилась, будто прислушиваясь.

   "Ты что?"

   "Это мои дела... Линна. Скоро мне надо уходить".

   "Я могу тебе помочь?"

   "Ты не адаптирована. Ты здесь слишком бросаешься в глаза. С одри-то ладно, а вот дальше я сама. Возвращайся на Виэрел, детка, отдыхай, становись настоящей тайри. Ты же ведь понятия не имеешь, как это чудесно. Ты совсем еще нашей жизнью-то не жила... не видела Тайрона. Космоса. Ты даже не представляешь, какое счастье тебе предстоит", - Алейн вся лучилась радостью за нее, но где-то в уголке Линна ощущала сильную ее тревогу.

   "Виэрел?" - позвала Алейн, - "Когда заберете Линну?"

   "Да хоть сейчас", - отозвалась Кьена, будто сидела тут же, рядом с ними, "Реети сейчас на ходу как раз, свистнем ему, пусть спустится и заберет. Реети?"

   "Слышу-слышу, - раздался спокойный мыслепоток, - я сейчас над Океанией, мне полчаса еще понадобится".

   "Мы еще ведь увидимся с тобой?"

   "Ну конечно же! Да и мысленно мы рядом в любой момент, только потянись. Ты все еще не можешь привыкнуть к нашей жизни".

   "Да, это трудно, - Линна стала вспоминать бой с одри. У нее теперь было так много вопросов, - то есть вот все эти воспоминания, которые он мне навязывал... Ведь это же все было в моей жизни. Бомбежка... тот случай в молодости. Все было. Он просто заставлял меня это вспоминать?"

   "Он находил в твоем сознании темные точки - они это могут и любят - и снова выстраивал картинку. Если ты снова прокрутишь эти воспоминания, то увидишь несоответствия. Он рисовал это еще хуже, чем на самом деле, с теми подробностями, которые нужны ему. Ты еще толком не умеешь разрывать картинку... мне-то это проще. Поэтому тебе пришлось нелегко. Но ты его отвлекала, это хорошо".

   "Я не понимаю, что сделала ты. И посмотри... он рвал нас изнутри, а мы - мы не можем так же?"

   "Ну а как? - беспомощно спросила Алейн, - ты - можешь? Даже вот зная все, что он сделал, все зло - ты можешь?"

   Линна съежилась.

   Она понимала Алейн. Любое взаимодействие с живым существом для тайри - полное взаимопроникновение, ощущение его как себя самого. Закрыться можно, но лишь до определенного предела. Все равно взаимодействие будет очень сильным. Ударить другое существо - то же самое, что ударить себя, боль пробьет все барьеры, страх, отчаяние...

   В этом слабость тайри.

   "Ведь не от высоких моральных принципов мы не можем причинять боли. Какое там. Обыкновенная физиология. По нам самим это лупит так, что не встанешь. Вот и вся хитрость. Если бы люди нас понимали, они бы нас глубоко презирали. У них такое качество считается омерзительной слабостью. Да в общем, это и есть слабость".

   "Я не поняла, что произошло в конце. Почему он стал вспоминать свою жизнь"

   "Так же,как одри ищет в нас темные точки, я стала искать в нем светлые. В этом и проблема. Есть один способ убить одри. Это - понять его. Ты же отдаешь себе отчет, что мы не понимаем одри до конца"

   "Да, - подумав, согласилась Линна, - это воспринимается иначе, чем человек. Но и некоторые люди так... Вот ты как бы его слышишь, чувствуешь. Но не можешь понять - неужели можно так жить? Ведь там ничего нет, кроме извращенной, страшной спирали, на пике которой любовь замещена на какую-нибудь самодельную сверхценную конструкцию, и эта конструкция поддерживается таким конгломератом, что непонятно, как все это держится... и как он сам-то все это выдерживает! Хочется понять".

   "Не только хочется, но в случае с одри - ты вообще не справишься с ним иначе. Именно, что такие извращенные душевные конструкции поддерживаются только притоком извне, в случае одрин - чистым притоком страданий других людей. Но это настолько кажется невероятным, что ты не можешь в это поверить. Не веришь собственной эмпатии, собственным глазам. Ищешь чего-то другого... И вот единственный способ - это найти это что-то, понять эту мотивацию, понять, в какой момент он перестал быть человеком. Я нашла это - в его детстве. Если бы он был лишен способностей - он, предавший себя, просто прожил бы обычным негодяем. Но он смог инициироваться, так почти не бывает, но вот - получилось. После этого он стал мне понятен. Попросту - я убедилась, что в нем действительно НИЧЕГО больше нет. Убивать человеческое... было бы слишком больно. Невозможно".

   Лицо Алейн вдруг изменилось. Она будто прислушивалась к чему-то. Линна попыталась понять, но внезапно наткнулась на преграду - Алейн просто не пускала ее в эту область. Не пускала, но сильнейшее беспокойство скрыть не могла.

   "Что-нибудь случилось?" - не выдержала Линна.

   "Пока ничего. Не обращай внимания". В этот момент ворвался сумрачный голос Реети.

   "Ну дамы - готовы? Я на подходе. Близко подходить не буду, Линна, телепортируйся по пеленгу".