Айри стало неловко. Блаженное чувство смирения, растворения в мире полностью исчезло. Он снова стал самим собой, обыкновенным менеджером, твердо знающим, что если человек не просит двадцать долларов у тебя прямо, это значит, что он хочет выманить у тебя деньги каким-то более хитрым способом.
Но ведь Благословенный должен быть в курсе всего этого.
Раз уж он аватар Шивы, а значит, между нами говоря, Бог.
Как я на это согласился, размышлял Айри. Неужели горе лишило меня разума?
Он вечно хихикал над знакомыми Шейлы - всякими там провидцами и целителями. Все их предсказания были туманными и приблизительными. А то и просто неверными. Айри был убежден в том, что все они - шарлатаны.
Что с ним произошло теперь?
"Я поверю ясновидцу тогда, - говорил он Шейле, - когда я зайду, и он не спросит меня, сколько мне лет, где я работаю и какие у меня проблемы. А просто возьмет и решит проблему. Понимаешь? Не скажет, в чем кармическая причина моих недомоганий, а возьмет - и решит... Но никто из них проблемы решить не может".
Шейла еще отвечала что-то в том духе, что дескать, проблемы мы должны решать сами, ведь мы на этой земле для того, чтобы учиться, а не просто так жить, чтобы расти духовно, а этот духовный рост достигается лишь самостоятельным одолением проблем...
Айри только морщился. В духовный рост он не верил.
Теперь, рядом с Шри Шанкарой, его снова обуяла непонятная робость. Вроде бы Айри и не чувствовал себя "просветленным и смиренным", вроде, сохранял ясность мысли, но в то же время как-то застеснялся, словно ученик первого класса перед директором школы. В конце концов, ведь он приехал сюда просить помощи.
Черные глаза пронзительно взглянули на него из-под облака темной индийской шевелюры.
Так пронзительно, что Айри качнулся, почти теряя пол под ногами. Он почти ничего не видел, кроме этих глаз... Гад, он меня загипнотизировал, мелькнула мысль.
Индус неожиданно засмеялся и положил руку ему на плечо. Рука была по-женски мягкая, легкая. Внезапно - Айри вздрогнул - тело пронзила почти сексуальная волна. Да, именно сексуальная... Черт возьми, я же не гей, подумал он.
- Тебе надо будет сменить работу, - сказал вдруг аватар на чистом английском языке с американским выговором, - ты перерос свою должность, Джерри.
- А... - открыл было рот Айри. Индус покачал головой.
- Не беспокойся. С твоим сыном все будет в порядке.
У него было удивительное выражение лица. Полный покой - вот что выражало это лицо. Не то, что спокойствие - а именно абсолютный, непередаваемый, ничем не колебимый покой. Тишину. Безмятежность. Казалось, индус - частица Великого Равновесия, основы Вселенной. Такой вот покой излучают гигантские старые деревья, вековые дубы или клены, вечно тихо шумящие листвой, неколебимые, безмятежные.
- Ты будешь моим преданным чела.. моим послушным, верным чела. Отныне я буду с тобой повсюду. Ты всегда можешь обратиться ко мне. Попросить помощи.
Айри почти не вникал в смысл речей Благословенного. Он видел пронзительный черный взгляд, яркие пятна оранжевых одеяний, белые стены. Он никогда еще не жил так полно и так остро, как в этот миг. И снова сексуальная волна, приятная волна прошла через все его тело. Одна, и другая, и третья...
Индус убрал руку с его плеча. Айри пошатывался.
В руках индуса, неизвестно откуда, появилась вдруг чашка с чем-то темным и остро пахнущим.
- Спасибо, Благословенный, - пробормотал менеджер.
- Ну а теперь иди, - интонации воплощенного бога вдруг изменились, и сам голос стал резким, визгливым, как у базарной торговки, - а ну иди, долбанный козел!
Айри вздрогнул от неожиданности. В следующую секунду индус плеснул ему в лицо теплую вонючую жидкость из чашки.
- Катись отсюда, дерьмо, кому говорят! Все получил, чего хотел - чего еще надо?
Айри вывалился из кабинета, что-то бормоча, дико сверкая глазами, отирая рукавом струйки гадости, затекшие уже за ворот и промочившие спину.
После работы по обыкновению тайри заходила в уютную забегаловку напротив института - выпить чашку кофе. Раскрыв перед собой нетбук, она читала новости в своей RSS-ленте и временами зачерпывала ложечкой сладкую пену капуччино. На самом деле Алейн просто нравилось сидеть здесь, наблюдая за окружающими. Она вообще любила просто так смотреть на людей. Не сканируя, не выясняя подробностей - разве что кто-то уж очень заинтересует.
- Разрешите? - молодой человек был смущен. В кафе и правда не осталось свободных столиков. Аманда-Алейн приветливо кивнула. Парень грохнул на стол тарелку с бутербродом и большую чашку кофе.
Она уже видела его в коридорах института. Алейн, естественно, запоминала любое увиденное однажды лицо. Молодой человек в институте был новичком. Видно, собирался только перекусить - и сразу назад, на его свитере висел бейджик - д-р Мартин Клаус, отдел электрофизиологии мозга. Лицо у доктора Клауса было хорошее - обыкновенный белобрысый круглолицый немец, вряд ли старше 30 лет.
- А я видел вас в институте. Вы ведь тоже у нас в "мозгоедах" работаете, - заметил доктор Клаус. Он, очевидно, стремился завязать разговор. Аманда навесила на лицо приятную, но холодноватую улыбку симпатичной, замужней и старомодной научной дамы.
- Да, я тоже "мозгоед". А вы у нас недавно, правильно?
- Меня недавно пригласили, я работал в Дуисбурге.
- О-о, это для вас шаг вперед, верно?
- Ну конечно, я рад, здесь гораздо больше возможностей. В научном плане, конечно. Все-таки ведущий институт...
- Скажу вам по секрету, доктор...
- Мартин. Просто Мартин.
- Меня зовут Аманда, - улыбнулась она. Ученые скрепили знакомство рукопожатием.
- Это испанское имя.
- Да. Я мексиканка, но очень долго жила в Штатах. А мой муж был француз.
- А я так и подумал, в тебе есть что-то испанское, южное...
Аманда-Алейн вздохнула и внимательно посмотрела на Мартина -- тот поежился под неожиданно пристальным, прицельным взглядом черных глаз. А тайри просканировала его. И вздрогнула.
Жутким, таинственным страданием повеяло на нее. С одной стороны, молодой физиолог казался абсолютным теленком - добрый, простой, обычное детство и юность без особых потрясений, влюблен в науку. Но... личность его показалась Алейн оборванной. Будто детства и юности и не было, и вот так, как есть, Мартин родился всего два года назад. Да, два года. И стояла за этим какая-то дикая, невероятная жуть. Алейн сосредоточилась и просканировала память собеседника подробнее.
Ах, вот оно что. Три года назад доктор Клаус попал в тяжелую автокатастрофу. Он вел машину. Вез своих родителей на какую-то встречу. У него сохранились очень хорошие, добрые отношения с родителями, он их искренне любил.
Родители в той катастрофе погибли... да, точно, погибли. Сам Клаус попал в больницу и пролежал чуть ли не год в коме. Амнезия. Большая часть предыдущих воспоминаний - детство, юность - стерты, восстановлены позже, по рассказам. Он знал, что учился, скажем, в гимназии имени брата и сестры Шолль, но почти не помнил лиц одноклассников, учителей... Странно, но сохранились все профессиональные знания. Доктор Клаус оказывается котировался среди коллег как перспективный начинающий гений... Ничего себе.
А в целом он понравился Алейн.
В его мире не существовало зла. Доктор Клаус был искренне увлечен своим делом, и сейчас в его подсознании напряженно крутились формулы, описывающие распространение электрического импульса на поверхности синапса. И хотя, как любой нормальный западный немец, доктор Клаус не различал понятий "коммунизм" и "абсолютное зло", но в нем самом было что-то от героя коммунистических утопий, многократно описанного фантастами ХХ века - "работа, любовь и друзья", увлеченность, энтузиазм, невинность и младенческий гуманизм.
