Сложная это была ситуация. Главное, что Лисицын оттуда вынес -- прорыв бритвы Оккама. Не вводи лишних сущностей без необходимости. Но вот эта необходимость -- возникла.

   С тех пор Лисицын и начал собирать факты и строить схему, свою Сеть... которая теперь разворачивалась на экране в трехмерной проекции.

   Он набрал на мобильнике номер. Поправил наушник.

   - Евгений? Привет. Говорить можешь?

   - Могу, но недолго, - ответил знакомый спокойный голос.

   - У меня к тебе просьба, - Евгений был всегда занят и говорил строго по делу, но эта его манера полностью устраивала полковника, - Не посмотришь еще раз мальчика? Что-то он мне не нравится.

   Евгений молчал примерно с полминуты. Лисицын, привычный к его манере, терпеливо ждал.

   - Посмотрел, - сообщил Евгений. Лисицын вздрогнул -- ему это не нравилось. Он рассчитывал, что Евгений подъедет. На худой конец посмотрит фотографию, - Все в порядке, но опыты надо начать не позднее следующей недели. Потом будет неблагоприятно.

   - Откуда информация? - поинтересовался Лисицын.

   - Я посмотрел, - настойчиво повторил целитель, - больше ничего не могу сказать.

   - Ладно, - Лисицын вздохнул, - организуем. Женя, тебе что-нибудь нужно? Говори. Ты знаешь, пока у меня есть возможности...

   - Да, - так же просто ответил целитель, - мне сейчас понадобится десять тысяч долларов.

   Лисицын прикинул бюджет.

   - Сделаем, - пообещал он, - подъезжай на работу завтра в любое время.

   - Если не возражаешь, приедет Соня.

   - Хорошо, пусть Соня, - согласился Лисицын.

   Евгений попрощался и отключился. Лисицын тяжело вздохнул. Разговоры с Марченко действовали на него угнетающе. Но что поделать?

   Он никогда не связал бы воедино все факты, если бы не Марченко. Логик и прагматик, Лисицын ненавидел всяческих целителей, эзотериков и всю эту оккультную шушеру. Не переносил на дух. Он никогда не занялся бы этим делом, не подошел бы к этому -- так.

   Но ведь это Марченко восстановил ему ноги. Позвоночник. Ведь никто уже, никто из врачей не обещал, что Лисицын будет хотя бы ходить. Хотя бы как-то ковылять.

   Его карьера, да что там, хоть более-менее нормальная жизнь должна была закончиться после первой чеченской. Когда он еще был еще обыкновенным старлеем из армейской разведки. Когда прямым попаданием из АК-47 ему разворотило спинной мозг. Вот на такой случай ребята и носили с собой гранату -- лишь бы только не жить инвалидом. Но Лисицын потерял сознание, а пришел в себя уже в госпитале. Когда было поздно.

   Мать таскала его к каким-то бабкам, несмотря на сопротивление. Все это ерунда. Он сам к каким только профессорам не пробился, используя все возможные связи. Но те профессора лишь головой качали.

   А Марченко...

   Евгений не делал себе никакой рекламы. Ему реклама была не нужна. Не создавал флера и антуража, не завывал про "древнейшие школы колдовства". Все, что у него было из антуража -- портрет индуса, похожего на бабу, с огромной копной черных волос, в оранжевом одеянии. Какой-то аватар, который вроде бы как помогал Евгению в лечении больных.

   И помогал, получается, эффективно.

   Вот этот аватар и привел постепенно Лисицына к мысли, что не все так просто в мире, как кажется.

   Это ему было противно, даже думать не хотелось, не то, что верить во всю эту ерунду, но факт оставался фактом: безнадежные заключения и прогнозы врачей, и -- отлично работающие конечности. Против фактов не попрешь.

   С фактами Лисицын и собирался работать.

   Улыбаясь, Аманда поставила перед Мартином три разнокалиберных пустых стакана.

   - В одном из этих стаканов была вода. В другом -- уксус. В третьем -- одеколон. Теперь попробуй определить, что и где было налито.

   Физиолог поднял один из стаканов, понюхал. Неуверенно взглянул на девушку. Потом взял другой.

   - Вот здесь, кажется, одеколон был... да.

   - Ты уверен?

   - Ну... не то, чтобы очень... лучше Руди дать понюхать, но он ведь не скажет.

   Ирландский терьер поднял голову, услышав свою кличку. Умотавшись после прогулки, он валялся на коврике. Сатурн счел ниже своего достоинства еще и теперь лежать рядом с безмозглым Руди, и степенно удалился на собственный низкий диванчик.

   - Не знаю, - сказал, наконец, Мартин, - но вот здесь, по-моему, точно уксус. Я эти кислотные запахи... - он сморщился, - за километр чую. А одеколон? Наверное, в этом, но очень-очень слабенький. Ты его разводила, что ли?

   Аманда наконец выпустила долго сдерживаемую улыбку, растянув рот до ушей.

   - Одеколон-то я не разводила... Знаешь, в чем фишка? Во всех трех стаканах была вода!

   Мартин уставился на нее обиженно. Аманда потрепала его по руке.

   - Это просто эксперимент. Психологический. Не дуйся! Ты спросил, что такое внушаемость вообще. Вот это -- простейший тест на внушаемость. Не расстраивайся, больше половины людей чувствуют несуществующие запахи. Это совершенно неважно. Те, кто не чувствует -- тоже обладают внушаемостью. Она есть у всех. И зависит, кстати, от обстоятельств еще.

   - Конечно, - согласился Мартин, - тебе-то я доверяю!

   - А я видишь, подло обманула твое доверие! То есть внушаемость охватывает определенную шкалу, как мы видим, у нее есть градации. Кофе хочешь, кстати? Не волнуйся, это не тест!

   - Ну если не тест, то давай!

   Они вышли на кухню.

   - Уютно тут у тебя, - Мартин окинул взглядом сверкающие поверхности, - у меня вот вечный бардак...

   Аманда достала две хрупкие чашечки, запустила громадный серебристый агрегат -- он сразу заурчал и замигал разноцветными лампочками.

   - Эспрессо, капуччино? Что хочешь?

   - Давай капуччино.

   - Так вот, о внушении, - Аманда споро накрывала на стол, - итак, это способность, имеющая градации. Как межличностные, так и в рамках одной личности, внушаемость можно повысить, чем пользуются адепты разнообразных сект и спецслужбы. Скажем, недосып, голод, усталость, разнообразные наркотики.

   - Сыворотка правды...

   - Да, ведь действие подобных наркотиков -- это тоже усиление внушаемости. Или снижение внутреннего сопротивления. Подавление воли. Все это -- синонимы. Но правда заключается в том, что абсолютной сыворотки правды не существует. То есть любому наркотику -- пока еще, по крайней мере -- при известной подготовленности можно сопротивляться. И потом... - она села за стол и жестом пригласила Мартина, - наркотики можно применять лишь в узком спектре условий. Допрос? Да, пожалуйста. Тем более, когда здоровье допрашиваемого никого не интересует. Да, в принципе можно создать такую комбинацию наркотиков, которая подавит волю любого человека. Но это нельзя делать в массовых масштабах, дешево и при любых обстоятельствах. А вопрос, согласись, актуальный... попробуй печенье, вкусно? Сама пекла.

   Мартин взял печенье из серебряной вазочки.

   - Ну ты даешь, - сказал он, - есть вещь, которую ты не умеешь делать?

   - Таких вещей много, - улыбнулась Аманда.

   - Никак не ожидал бы, что ты так здорово умеешь печь.

   - Почему бы и нет? Так вот, вернемся к теме. Создать метод, позволяющий надежно повысить внушаемость до предельных величин -- и потом бабахнуть по мозгам пропагандой. Представь, как это можно использовать в армии... в рекламе... в предвыборной борьбе... Нет, конечно, методы промывания мозгов уже разработаны, применяются постоянно. Но вот беда, есть предел восприятия, человеческое сознание не может верить до бесконечности. И если этот предел снизить... максимально повысить внушаемость...

   - Да кому же это надо?

   - Не знаю. Мало ли? - пожала плечами Аманда.

   - И ты что, думаешь, у нас...

   - Я ничего не думаю, Мартин. Это информация к размышлению. Более ничего.

   Собаки тем временем перебрались на кухню. Сатурн сел рядом с хозяйкой и подсунул голову ей под руку. Аманда почесала пуделя за ухом, как он любил. Мартин тоже погладил пса по курчавой черной шапке. Сатурн страдальчески скосил на него глаз и даже чуть приподнял верхнюю губу. Он не выносил фамильярностей.