— Послушай, старик, — возражает старая хозяйка, — ведь и Йорх тоже не совсем непроходимый дурак. У него и впрямь… ну, немного не хватает, но из-за этого он еще не…
— Хорошо, хорошо, — старик закашливается, — поступайте, как знаете, но я, по крайней мере, со своего места не сдвинусь. Таких сопляков-недоумков плодят только войны и смуты. Кто же в старину… Ох-хо, Господи!
— Ну чего ты, отец, так горячишься из-за этого дела! —пытается Бенно успокоить старичка. — Йорх еще никуда не ушел. Повременим!
— А то я его не знаю! — Из задней комнаты слышится невнятное бормотание. И затем — уже более четким голосом: — Да, да, рожай после этого детей и расти их! Стань на ноги, тогда они тебя самого с ног собьют. — И сидя на кровати старый портной повторяет, раскачиваясь: «Дай мне уйти, дай мне уйти!..» [29]
Тем временем там, на другой половине дома, между мужем и женой происходит довольно-таки короткое объяснение.
— Надеюсь, ты, милая Юули, не забыла наш разговор в рабочей комнате? — нежно спрашивает Кийр у своем супруги.
— Какой разговор?
— Ну, что я покупаю хутор и все такое…
— Как же я могла это забыть! Помню все, слово в слово.
— Прекрасно, а что ты об этом думаешь?
— Я тебе уже сказала — там.
— Так-то оно так, но ты все же еще не знаешь, почему я это делаю.
— Не знаю.
— Ну так слушай… Хотя нет! Погоди, сначала я схожу к Маали, тогда ты узнаешь обо всем.
— Что у тебя за дела с Маали? Только и слышно — Маали да Маали!
— С Маали произошло несчастье. Да, да, иначе это и не назовешь.
— Господь милосердный! — Жена хватает мужа за руку. — Что же с ней случилось?
— Подожди, подожди, Юули! Я туда наведаюсь, тогда ты все-все узнаешь.
— Иисусе! Но ведь не умерла же она в самом деле?!
— Этого еще не хватало! Маали здоровее прежнего, я ее только вчера видел.
— Что же это за несчастье такое?
— Я сказал тебе — подожди!
И Аадниель немедля собирается в путь.
— Надеюсь, Йорх, ты не задержишься надолго?
— Скажем, на час или два, не больше.
И вот уже неутомимый молодой портной шагает в сторону Паунвере.
— Ну, здравствуй, Маали! — восклицает он при виде свояченицы. — Разве я не говорил тебе, что скоро приду? Разве я не сдержал слово?
— Да, на этот раз и вправду сдержал, хотя я от тебя этого и не ожидала. Садись и расскажи сразу, что ты там, в Ныве, видел и слышал?
— Ох, милая Маали, дело довольно-таки простое, хочу купить в Ныве хутор. Там один продается, большой и невероятно красивый. Да есть кое-какая загвоздка. Видишь ли, у меня деньжат маловато. Ответь, положа руку на сердце, сможешь ли ты дать мне в долг?
— Дать в долг?.. — Портниха краснеет. — У меня и впрямь имеется немного денег, но устроит ли тебя это вот вопрос…
— Все равно, хотя бы сколько есть, для меня теперь важна каждая марка.
Тогда пусть берет, Маали готова отдать Йорху свою последнюю юбку, но… как быть с этим делом?
— Именно из-за этого дела я и хочу купить поселенческий хутор, тогда будет возможность уехать подальше от Паунвере, и ты сможешь там решить свои проблемы так, чтобы при этом не было ни посторонних глаз, ни посторонних ушей.
— Святый Боже! — Маали молитвенно складывает руки — Неужели ты, милый Йорх, только ради меня хочешь купить этот хутор?
— Да, именно ради тебя, дорогая Маали. Кому это нужно, чтобы вновь начались всякие суды да пересуды тут, в. Паунвере?! Я обдумывал вопрос и так, и эдак, но лучшего выхода все-таки не нашел.
— А твои домашние — родители, Юули и Бенно? Куда все они денутся?
— Они переберутся вместе со мною, их-то я уломаю. Маали вздыхает и погружается в глубокое раздумье.
Обстоятельства кажутся ей слишком запутанными, чтобы принимать поспешное решение.
— А не проще ли будет, если я уеду в город и попробую там как-нибудь… избавиться, что ли?
— Нет, нет, этого я не допущу! Это было бы противозаконное действо, и мы оба могли бы основательно влипнуть, я — как советчик, ты — как исполнительница. Считай, что этого разговора не было! А сейчас помолчи, слушай внимательно, что я тебе скажу. Ты ведь знаешь, Маали, что от Юули у меня нет ребенка, но теперь у Юули ребенок будет. Нет, не пугайся: твоего ребенка мы с Юули объявим своим, ты же к этому вроде бы не будешь иметь никакого отношения.
— Но как на все это посмотрит Юули? — Маали складывает руки на коленях, пытаясь улыбнуться.
— Юули со всем согласна. Как я тебе уже сказал, мои домашние дела — это моя забота. И не будь дурехой: ведь не стану же я выкладывать жене, что это твое дело — наш с тобой общий грех! Ей просто-напросто скажем, что v тебя был некто из Паунвере, а кто именно — кому какое дело. Надеюсь, ты понимаешь меня, Маали?
— Отчего же не понять, дорогой Йорх, но этот план такой странный, мне надо еще некоторое время подумать, чтобы с ним свыкнуться. И во сне бы не приснилось, что у кого-нибудь может родиться такая мысль.
— Особенно-то ломать голову тут незачем, вопрос назрел; надейся на меня, уж я все устрою, как надо. По-другому не выйдет. Ты спасешь свою шкуру, а мою жену Юули никто не посмеет упрекнуть в бесплодии.
— Но…
— Больше никаких «но»! А теперь еще скажи, много ли у тебя денег?
— И сама не знаю, сколько, вот все отдам тебе в руки, и сосчитай сам.
— Маали, ты замечательная девица, — молодой портной трясет руку свояченицы, — из тебя выйдет толк!
Еще некоторое время продолжается беседа, затем Маали заваривает чай, напиток действительно бодрящий, особенно в это сравнительно холодное время,
— на дворе уже стоит глубокая осень. Затем Георг Аадниель засовывает завязанные в платочек деньги в свой нагрудный карман и отправляется домой.
— Ну, Юули, теперь пойдем снова туда, в нашу комнату, мне надо поговорить с тобой еще кое о чем, — вызывает Йорх жену из рабочего помещения.
Всегда послушная Юули выполняет приказание и на этот раз.
— Ну, что там стряслось?
— Ничего особенного, но мы вскоре переберемся в Ныве, и там ты обретешь ребенка.
— Ребенка?! — восклицает молодая хозяйка. — Каким образом? У меня скорее всего никогда не будет ребенка.
— А теперь обретешь. У нашей милой Маали вышла небольшая осечка, и лучшее, что я могу сделать — это взять результат на свое попечение.
— Иисусе! Неужели Маали уже зашла так далеко?! Как же такое могло случиться? Подумать только — Маали! Неужели она вправду?..
— О подобных вещах долго не рассуждают. Перво-наперво ответь мне: ты действительно сестра Маали или нет? Можешь говорить, что хочешь, но я знаю, что ты действительно ее сестра, зачем же, в таком случае, долго и подробно разбираться в этом деле? Что есть, то есть. Ребенок Маали будет нашим.
— Ну да, что же об этом, но все-таки… А ты, Йорх, умом слегка не тронулся? Стоит тебе куда-нибудь отлучиться, как ты возвращаешься с такими новостями, что мурашки по телу.
Молодая женщина опускается лицом на маленький столик и разражается рыданиями. — Ну вот, — произносит она сквозь слезы, — я сразу почувствовала, что собака за нашими дверьми скреблася не к добру.
— Но что же во всем этом плохого? — Кийр пожимает плечами и ощупывает свой нагрудный карман, разумеется, проверяя, целы ли полученные от Маали деньги.
Деньги на месте, и это, по мнению молодого мастера, пока что самое главное. Ну, нарекания-то, конечно, будут — как тут, так и там — но какое дело сдвинешь с места без нареканий? Бенно, во всяком случае, с ним. Аадниелем, согласен, но старики, старики — с ними, наверное, будет небольшое сражение. Да ведь их и незачем посвящать в суть обстоятельств. Ребенок останется совершенно вне поля зрения, тогда как хутор будет играть главную роль. Небось он, Аадниель, все одолеет, а после пусть паунвереские жители лижут ему именно то место, которое он сочтет нужным.
Ах да, еще один важный пункт: родителям и Бенно вовсе и незачем перебираться в Ныве до того, как Маали управится со своим делом.
