– Черт, – выругался Бриан, – в ладони торчали две неизвестно откуда взявшиеся занозы.

– Что-то не так граф? – раздался женский голос.

– Все в порядке, – он завернул куклу и подтолкнул ее к соседней темнице. Маленькая детская ладошка с красной полоской от ожога ухватилась за сверток.

– Спасибо граф, вы очень добры, – прошептала девочка.

– И как всегда расплачиваюсь за это, – пробурчал себе под нос Бриан, безрезультатно, пытаясь вытащить занозы из ладони.

– Что там с мятежниками? – начальник стражи, стоя на крепостной стене, внимательно всматривался в горящие внизу огоньки костров.

– Ведут себя странно, – ответил его помощник, стоящий рядом. – Последнее время, перебрасывают людей под эту стену.

– Они будут штурмовать здесь? – удивленно произнес начальник. Он посмотрел вниз, до горящих внизу костров его отделяло не менее двадцати метров отвесной скалы, переходящей в крепостную стену. – Что же, пусть пробуют, – усмехнулся он.

Ни начальник стражи, ни его помощник не обратили внимания на бесшумные тени, торопливо сновавшие внутри крепостных стен. Маленькие зверки скользили между ног стражников и замковой прислуги. Их целью была кухня. А в зубах они осторожно несли маленькие веточки едва пахнущего болотом растения.

Марина открыла глаза и посмотрела на часы. Она и не заметила, как задремала, сидя за столом. Ничего, теперь все худшее позади. Генку она отвезла домой и сдала на руки жене вместе с машиной. Так что в квартиру пришлось прогуляться пешочком. Сестру заберет из больницы завтра утром. Правда, еще надо позвонить врачу в восемь. Она бросила взгляд на часы. Ничего себе, она вздремнула. Уже полдевятого. Марина схватила сотовый и набрала номер с карточки.

– Алло, это Тамара Алексеевна?

– Нет, она вышла, – ответил низкий с хрипотцой голос. – Ей что-то передать?

– Передайте, что звонила сестра Зотовой, той женщины, которую вам привезли рано утром. Она обещала сказать, смогу ли я забрать сестру утром.

– Ах, Зотова Ирина, – пробормотал голос. – Вы можете забрать ее прямо сейчас. Тамара Алексеевна разрешила. Но сама она будет только завтра.

– Сейчас? – Марина с сомнением посмотрела на сгущающиеся за окном сумерки.

– Можно, конечно, и завтра. Но только у нас мест не хватает, и ее переводят в общую палату.

– Нет, не надо в общую, – выпалила Марина. – Я приеду. Но, как я пройду?

– Дежурному на входе сообщите, что вас ждет старшая медсестра отделения Антонина Павловна Шпигель. У вас полчаса, – и телефон замолчал.

Марина в задумчивости повертела трубку. Нет, она, конечно, не надеялась, что врач дала ей личный номер телефона. Но оплачивать больнице сотовую связь? Очевидно, с бюджетом в этом городе все было в порядке.

– Антонина, ты не видела мой сотовый? – по коридору торопливо шла Тамара Алексеевна.

– Нет, Томочка, – сладко улыбнулась тумбообразная тетка в белом халате больше похожем на чехол от автомобиля. – Может у главного в кабинете оставили?

– Нет, там уже смотрела. Слушай, я домой побегу, а то сына совсем не вижу. А ты у девочек поспрашивай?

– Конечно, – толстуха добродушно улыбнулась. – Куда ж ему у нас деться? Здесь все свои.

А может, зайдете к нам в ординаторскую? Я чаек свежий заварила.

– Спасибо, Тонечка, но я, правда, побегу. До завтра, – Тамара Алексеевна выскочила на лестницу.

– Беги пока можешь, – пробормотала себе под нос медсестра. – Потом достала из кармана украденный сотовый. И набрала номер. – Я все подготовила. Лекарство привезли. Да это будет замечательное вечернее чаепитие, – она отключила сотовый и вошла в ординаторскую.

Тамара Алексеевна перестала звонить в дверь и начала искать ключи в сумочке. Она не могла понять, где в это время суток может быть ее сын? Как и следовало ожидать, она обнаружила связку на самом дне. Дверь открылась в абсолютно темную прихожую. Впрочем, из комнаты доносились какие-то звуки. Тамара Алексеевна, бросив кофту на тумбочку у входа, вошла в зал. Ее сын с остервенением стучал по клавишам компьютера. Из динамиков раздавался звон мечей и ругательства. На экране компьютера разворачивалась битва. Хотя, нет. Это была не битва, а какая-то площадная драка между высоким мужчиной в довольно потрепанных доспехах и здоровым парнем, вооруженным лишь одной суковатой дубиной.

– Получи, – закричал ее сын, и мужчина в доспехах нанес парню удар. Его рубашка мгновенно окрасилась красным. Он схватился руками за живот, пытаясь удержать вываливающиеся наружу кишки. Картинка была настолько реальной, что Тамара Алексеевну затошнило.

– Немедленно выключи эту дрянь! – сказала она сыну.

– Не сейчас, – отмахнулся от нее сын. – Ты не понимаешь, Ринальдо должен был показать прибывшему отряду повстанцев, что он главный.

– Вы правы, мой лорд, – невидимый режиссер показал крупным планом лицо победителя. Волевой подбородок. Темные глаза. Его можно было бы назвать симпатичным. Если бы не уродливый шрам, рассекавший лицо почти надвое. – А теперь мы будем готовиться к штурму замка, – человек на экране вытер испачканный в крови меч о траву, не обращая внимания на побежденного, бьющегося в предсмертной судороге.

– Я сказала, выключи, – Тамара отобрала у сына мышку и кликнула на выход из игры.

– У нас новый игрок, мой лорд? – лицо победителя заполнило весь экран. Казалось, он пристально вглядывается в женщину.

– Это моя мама, – ответил ему мальчик.

– Это служанка. Убей ее милорд, она мешает, – спокойно приказал монстр на экране.

– Ну, это уже чересчур, – вспылила Тамара, продолжая настойчиво кликать не срабатывающий выход.

– Мама, отдай, – рука сына легла на ее руку, пытаясь отобрать мышку.

– Подчинись приказу или умрешь, – сказал оборванец на экране.

– Ага, сейчас, – Тамара перегнулась через упирающегося сына и вытащила вилку из розетки.

– Что ты наделала?! – закричал сын, продолжая смотреть на погасший экран.

Тамара молча включила свет в зале. Перед ней сидел ребенок с красными от долгой игры глазами. Он дрожащими руками продолжал кликать мышку, потом повернулся к ней.

– Этого нельзя было делать. Нельзя! Нельзя! Прав был Артур. Надо было уходить от тебя! – голос сына сорвался на крик. Он встал и сделал несколько шагов ей на встречу.

Тамара с удивлением смотрела на мальчика. Она и не заметила, когда он вырос. Темноволосый парень с нее ростом, с безумными глазами и бледными от охватившего его бешенства губами был страшен в своей непонятной ненависти. Но все-таки это был ее сын. Она спокойно подошла к нему и методично влепила пару пощечин. Он остановился, пытаясь осознать, что произошло.

– Зачем ты меня ударила, мама? – наконец произнес он.

– Голова заработала, уже хорошо, – прокомментировала его поведение Тамара. Она взяла его за руку и бесцеремонно поволокла на кухню.

– Что ел сегодня?

– Кажется ничего, – пробормотал мальчишка. Он обхватил себя за плечи и стал раскачиваться монотонно повторяя. – Ничего, ничего, ничего.

– Вот бутерброды, – Тамара вытащила колбасу из холодильника, быстро выкладывая ее на хлеб. Вот горячий крепкий чай. Ешь, пей. Быстро! – прикрикнула она на него.

– Да, мамочка, – сын без аппетита откусил кусок и стал механически его жевать. Но после глотка горячего чая он повеселел. Пять бутербродов исчезли с тарелки вместе с двумя чашками чая. Зато лицо сына порозовело, и губы перестали дрожать. Он вздохнул и даже попытался улыбнуться.

– Я не понимаю, что это на меня нашло. Как будто я сам был не свой. Я так разозлился. Извини, пожалуйста, – произнес он и вдруг опустил взгляд – Мамочка, кажется, это возвращается, – он беспомощно смотрел на свои начинающие дрожать руки и перевел взгляд на Тамару, ища у нее поддержки.

– Сейчас малыш, выпьешь успокоительного, и все пройдет, – Тамара достала настойку валерианы и стала отсчитывать капли. – Успокоительное, все почему-то пьют успокоительное, – задумавшись, произнесла она и, приняв неожиданное решение, вылила содержимое стаканчика в раковину. – А мы будем пить кофе, – улыбнулась она сыну. – Пить кофе и разговаривать, – она налила кипяток из электрочайника и бросила туда ложку быстрорастворимого напитка. – Пей, – приказала она сыну. – Если я не ошибаюсь, это должно помочь.