- Вэвэ?

         - "Рысь", - невнятно ответил крепыш.

         - А ну, мяукни, - предельно серьёзным тоном потребовал Немец и, не дождавшись ответа, продолжил: - Приказ - живым?

         - Так точно, да. Но в случае...

         - Нет, любимая, нет, - сказал капитан. - Когда ж до вас дойдёт... На колени встань.

         Парень чуть слышно всхлипнул, но подчинился. Конечно же, капитан не собирался стрелять - но пусть всё-таки пока постоит.

         - Не ссы, котяра, - сказал Немец, тихо шагая назад, - переаттестация.

         Преследователи что-то кричали в мегафон. Было ясно, что в это самое время приметную скалу охватывают с флангов.

         Возможности оторваться в сопках не было, этот фактор капитан учёл ещё на этапе планирования выхода - в надежде, что потенциальная группа захвата расценит это как преимущество. Немец собирался от души напылить, а затем либо подставиться под пули, либо просто застрелиться. Вот явно демонстрировать способность гулять между мирами - вот этого не хотелось вусмерть.

         Зато весело, а, капитан?

         Он отступал в неглубокую расселину, держа под прицелом крепыша и дорогу.

         Глухо булькнул подствольный гранатомёт. Капитан машинально наклонил голову и прикрыл глаза.

         Но граната оказалась светозвуковой. Повезло: рванула перелётом, за спиной - били прямо с дороги, навесом.

         Кашляя и проклиная хитрозадый полицейский спецназ, капитан припал к скале и опустился на одно колено. Слух отрубило напрочь. Где-то на грани видимости мелькали неясные тени.

         Капитан забросил за спину АКСУ, достал заначенную "эфку", привычно свёл усики и выдернул чеку. Зажал гранату подбородком - наверняка. Протянул руку, чтоб схватиться за Пагди.

         Меча не было.

         Перевязи под бушлатом тоже.

         Капитан поднял голову - граната упала на колени. Он машинально придержал её рукой.

         Далеко впереди, в узком треугольнике пыльной, залитой солнечным соком дороги, не оборачиваясь и прихрамывая бежал давешний крепыш.

         Крепышу, очевидно, очень хотелось жить, поэтому он рискнул кинуться под вполне вероятный выстрел своих товарищей. Или же в самом деле - капитана категорически не собирались убивать.

         Так или иначе, крепыш удрал уже слишком далеко.

         А в руке парень сжимал ножны с сорванным в драке Пагди - такой-то вот маленький сувенир.

         - Нет, любимая, нет, - сказал капитан.

         Радостно и звонко цокнул капсюль.

         Мир погас.

         - Навсегда?!

         - Нет, разумеется, нет! Плохо же ты знаешь сударя капитана, о юный Кави.

         Юный Кави зябко передёрнул ушами - с реки ощутимо тянуло холодом. В этой малой пещерке никаких свитков Дурта не хранил, потому и выбрали её в качестве временного пристанища и убежища: храни суры, да и не почуют беглецов имперские маги.

         Беглецов... наново беглецов.

         Кави по-прежнему не мог постичь необходимости в их бегстве из лагеря, однако прилежно и ответственно исполнил повеление сударя капитана. Теперь же, излагая юному себе историю собственных странствий, он, пожалуй, впервые задумался о том, почему со столь примечательной охотою разделяет даже и помыслы Немца; казалось бы, весьма чуждые ему помыслы.

         В самом деле, ведь что ему чужой, - изначально чужой, - человек? Да, в Земле всё было ясно: там оказался он совершенно нежданно, лишённый как понимания происходящего, так и каких-нито перспектив; да, сударь капитан поспособствовал возвращению эльфа в родной мир - немедля отдав долг за спасение собственной жизни.

         Но здесь, в Вишве?.. О, вовсе не так виделся Кави его путь в былом. Однако ж с самого их появления в Варте и цели, и тропинки, к сим целям ведущие, определял именно человек.

         - Сударь капитан, возможно, и не всегда знает, что делать, - медленно произнёс Кави-старший, обращаясь к Кави-младшему, - никто не способен знать всё и всегда. И уж верно он не "самый великий воин на свете", сколь бы необыкновенным военным навыком ни обладал. Истинное достоинство заключается не в силе и даже не в мудрости, но в стремлении действовать, ибо самая могучая сила и самое полное знание суть ничто - без побуждающей их воли.

         С удивительной, болезненной ясностью пришёл на ум ему памятный выстрел, когда Немец впервые уходил в родную ему Землю. Нынче такие перемещения сделались мало не обыденностью, но на ту пору... Только теперь начинал Кави осознавать, что сударь капитан, правду молвить, не рассчитывал всерьёз выжить, - ибо законы колдовства чужды его миру, а, следовательно, и понятиям, - однако ж и отступиться от намеченной жертвы было выше его сил - ибо жертва та сулила пусть малый, но шанс на успех.

         Много меньший шанс, нежели тот, на который полагалась попытка Кави занять место в голове юного тумула.

         Юный тумул молчал, впитывая мудрость. Последнее время, - как пристрастился он ко чтению, - жизненные приоритеты мальчишки-эльфа претерпели известные изменения. И наиболее пугающим из них было... о да, да! - откровенное нежелание развивать отношения с Севати.

         В чём оказалась причина? Сур весть... В иные моменты думалось Кави, что младший уступил ему сие поприще ровно так же, как сам он отдавал первенство Немцу - душой принимая вящую приспособленность человека к главенству. Однако дела сердечные суть состязание отнюдь не того свойства, где следует уступать, кому бы то ни было и что бы то ни было.

         - А я думаю, капитан вообще никому в бою не уступит. Может, даже оркам.

         - Кави, - с улыбкой сказал старший, - легенды о непобедимости орков в рукопашной сильно преувеличены.

         - Самими орками, - заметил Дурта, тонкими ломтями нарезая шашаку.

         - Самими орками, - согласно развёл ушами эльф, - "элемент пропаганды", если угодно. Я, помнится, не единожды сходился с ними в бою и, как легко заметить, жив-здоров.

         - Из лука не считается, - сказал юный тумул, ковыряя пяткой влажный песок. - Вот если б на мечах...

         - На мечах, Кави, на мечах. Пагди - забыл?

         - А... да, точно. Милосердная память... накинула полог забвения. А без меча?

         Старший укоризненно уставился на младшего:

         - Воистину!.. иной раз складывается у меня впечатление...

         - Импрессия! - важно вставил младший, откровенно радуясь возможности блеснуть выученным словечком.

         - О да, ещё какая!..

         - В безоружном бою орки непобедимы, - сказал Дурта. Последнее время Кави начинало мниться, будто достойный мудрец несколько даже и раскаивается в успехе своих педагогических дерзаний. - Это правда. Или же почти непобедимы.

         - О да, но только лишь за счёт выдающихся физических кондиций - именно боевое мастерство у степных племён развито всё ж таки относительно слабо.

         - "Кондиций"? А это что это за слово вообще?

         - Значит, шкура слишком толстая, - пояснил Дурта. - С такой кондицией и мастерства никакого не надо, я прав ли?

         - Как сказать... - уклонился от прямого ответа старший эльф. - Ежели вспомнить, к примеру, то своеобычное оружие, возможности коего демонстрирует сударь капитан...

         - А он сам по себе оружие, имп... имманентное вообще.

         И в это самое мгновение, когда старший Кави, окончательно утрачивая умиротворённость, собрался было потребовать от своей младшей вариации прекратить использовать слова, смысла которых юный эльф объяснить пока не в состоянии - иначе говоря, прекратиться ругаться...

         За тонким пологом, прикрывавшим вход в пещеру, послышался негромкий хлопок, затем отборнейшая ругань и наконец звук, какой издаёт довольно крупное человеческое тело при падении в холодную воду.