При выполнении одного частного поручения в руки Печерникова попали документы, содержащие государственную тайну. Максим, естественно, ничего не знал – бумаги, лежавшие в серой пластиковой папке, которая оказалась у него в руках, не имели никаких специальных грифов или иных опознавательных знаков, указывающих на содержащиеся в них секреты.

Поэтому, когда в офис нагрянули представители спецслужб, он удивился, что они в курсе его скромных дел, но спокойно передал им требуемые документы.

Тем не менее эта, на первый взгляд, вполне невинная история закончилась для Максима Печерникова самым печальным образом – его лишили лицензии частного детектива, вменив нарушение сразу нескольких федеральных законов. Максим пытался сопротивляться, но все оказалось бесполезно – его безжалостно выкинули из бизнеса. Еще и пригрозили – скажи спасибо, что не посадили. Позже прежние сослуживцы Максима намекнули – это, мол, была подстава, которую организовал один из бывших милицейских начальников. Видимо, ту скандальную историю Печерникову не простили.

Максим оказался без работы и без ясных перспектив на будущее. Деньги таяли катастрофически быстро, жена Марина ежедневно закатывала ему истерики, упрекая в бездеятельности. В итоге Печерников впал в жестокую депрессию, стал много пить и, казалось, вообще махнул на все рукой. Тогда прагматичная Марина подала на развод, а бывшему супругу предложила выметаться из ее квартиры. Когда растерявшийся Максим сказал, что выметаться ему некуда, Марина, со свойственной всем бывшим супругам безжалостностью заявила, что это его проблемы. Она попыталась оттяпать и любимый «Ленд Ровер» мужа, но тут Максим буквально встал на дыбы, и Марина отступила.

Пришлось семейству Печерниковых собираться и решать, как поступить в данной ситуации, что делать дальше. Перебрали все возможные, увы, немногочисленные варианты. Папа и мама настаивали, чтобы сын, пока все не утрясется, пожил у них. Но в итоге самый приемлемый вариант предложила бабушка Максима, Лидия Сергеевна, обладательница маленькой однокомнатной квартирки на Сиреневом бульваре.

– Я на днях уезжаю на дачу, пора к сезону готовиться. Вернусь не раньше октября – ноября. Пусть малыш живет у меня, – заявила она, ласково глядя на единственного, горячо любимого внука.

Малыш, которому она едва доставала макушкой до локтя, с облегчением вздохнул – это действительно был выход из положения. Временный, но все же…

– А дальше посмотрим, – оптимистично продолжила Лидия Сергеевна. – Может, вообще переселюсь в деревню. Вот и Виолетта меня поддерживает – она сторонник здорового образа жизни и считает, что большой город разрушает человека, а из Москвы и вовсе удирать надо. Чем дальше, тем лучше.

– Это Виолетта Никодимовна, соседка твоя? – уточнил Печерников-старший и покачал головой. – Бедовая тетка. Не женщина – ураган.

– Ага, – кивнула Лидия Сергеевна. – Так что будем считать вопрос решенным. А тебе, мой дорогой, – обратилась она непосредственно к внуку, – уже пора поумнеть. В следующий раз выбирай себе спутницу жизни такую, чтобы не бросила тебя в трудную минуту. Оглянись – вокруг много достойных женщин. Надеюсь, смена обстановки подвигнет тебя к каким-нибудь правильным поступкам.

– Я постараюсь, – выдавил из себя Максим, мгновенно догадавшись, куда гнет бабушка.

Марина, жена Максима, теперь уже бывшая, всегда вызывала у нее стойкую идиосинкразию. Лидия Сергеевна искренне полагала, что единственный внук достоин лучшей участи. Поэтому у нее на примете постоянно находились какие-то дамы, с которыми она под разными предлогами пыталась Максима познакомить.

Эти брачные инициативы иногда раздражали Печерникова, но чаще веселили. Бабушкиных протеже он про себя именовал абитуриентками и, чтобы девицы не питали напрасных иллюзий, ускользал от прямых контактов. Последней абитуриенткой была некая Кристина – внучка бабушкиной соседки по дому.

– Красивая, умная, очень активная, – не жалея эпитетов, наступала Лидия Сергеевна, пытаясь заинтересовать внука. – Спортом занимается, рисует.

– Ну и что? – вяло оборонялся Максим, больше озабоченный текущими семейными проблемами. – Я, бабушка, вообще-то женат, у меня ребенок.

– А я что-нибудь говорю? Просто познакомишься с интересным человеком. Расширишь круг общения. К тому же Кристина из хорошей семьи.

– Это еще ни о чем не говорит, – заметил Печерников. – Мне на службе попадались такие экземпляры! Папа-мама профессора и академики, а по деткам каторга плачет.

– Федор Михайлович Достоевский был каторжанином, – отчеканила Лидия Сергеевна. – А потом стал гениальным писателем!

– При чем тут Достоевский? – удивился Максим. – Я совсем о другом…

– И я – о другом. Ты не прав, происхождение очень важно для формирования личности.

– Ну, что там еще за происхождение? Она что, принцесса Монако?

– Опять шуточки да прибауточки! Говорю же – из очень хорошей семьи.

– В каком смысле хорошей? Папа банкир, мама владелица спа-салона?

– Господи, как у вас, молодых, все сейчас перевернуто с ног на голову. Вам только принцесс или банкиров подавай. Папа у Кристины, чтобы ты знал, был известный ученый-ботаник, а мама заведовала лабораторией в институте паразитологии. Интеллигентнейшие были люди!

– Отлично, будет, о чем с девушкой поговорить. С детства, наверное, нахваталась полезных знаний. Тычинки, пестики, да еще и паразиты всякие. Слушай, может быть, она знает, как вывести тараканов в квартире? А то иногда к нам забегают. Слушай, а почему о родителях этой Кристины ты говоришь в прошедшем времени? Они умерли?

– Ну… Да, вроде бы умерли.

– Как это вроде бы? – озадачился Максим.

– Сначала пропал папа. В Африке, несколько лет назад, во время одной из экспедиций. А мама частным образом отправилась его разыскивать, и с тех пор – ни слуху ни духу. Академия наук и министерство иностранных дел постоянно какие-то запросы посылают, но все бесполезно. В той стране, где пропал отец Кристины, война идет.

– Нормально. То есть хорошей семьи как бы уже и нет, – констатировал Максим. – Надо же, прямо детектив. Пропавшие в джунглях! Между прочим, могу поспособствовать, отправиться туда в качестве частного сыщика. Если, конечно, у Кристины есть богатый спонсор, готовый оплатить длительную командировку. Кстати, я в Африке никогда не был, а очень хочется посмотреть.

– Какой еще спонсор! – с негодованием воскликнула Лидия Сергеевна. – Она порядочная девушка.

– Тогда, может быть, сама оплатит частного детектива или родственники помогут.

– Да ну тебя, Максим. У Кристины осталась одна только бабушка, Виолетта Никодимовна, моя соседка и подружка. Кристина, с тех пор как потеряла родителей, с ней живет. А тебе, мой дорогой, должно быть стыдно. У людей горе, и шутить на эту тему бестактно.

– Ладно, ладно, извини, это я так, брякнул, не подумав. Передай Кристине и ее бабушке мои соболезнования. Я очень переживаю, когда страдают девушки, особенно из таких необычных семей.

– Твоя ирония совершенно неуместна. Вот познакомишься с Кристиной – сам увидишь, чем отличается девушка из приличной семьи от… других девушек.

– Если ты имеешь в виду Марину, то…

– Никого я не имею в виду, – отчеканила Лидия Сергеевна, тоном и выражением лица убеждая внука в обратном.

От встречи с Кристиной, потерявшей в далеких африканских джунглях своих родителей, Максим уклонялся долго и довольно успешно. И вот теперь, когда он собирался поселиться в квартире бабушки, в непосредственной близости от Кристины, коварный матримониальный план Лидии Сергеевны перешел в новую, активную фазу.

Ленечка Бублейников лениво возил зубной щеткой по деснам, хмуро разглядывая свое отражение в зеркале. Зрелище ему откровенно не нравилось, и Ленечка страдальчески морщился, словно вместо пасты в тюбике вдруг оказалась ядреная горчица.

Солнечное утро, голубое небо и пение птиц за окном Бублейникова не радовали. Вчера ему исполнилось тридцать два года, он жутко напился и окончательно понял, что жизнь не удалась. В то время как многие его легкомысленные и бесшабашные однокурсники прославились скандальными публикациями, стали звездами телеэкрана или руководителями популярных изданий, он, закончивший университет с красным дипломом, так и остался заурядным корреспондентом второразрядной городской газеты.