— И все же почему он тебя не убил? — Цовев облокотился на стол и пристально посмотрел на Каракара.

— Тут только мои предположения. Первое, что мне пришло в голову, когда я очнулся: наша смерть причиняет боль и ему. Вы заметили? Он следит за тем, чтобы в домах поддерживалось необходимое число эйманов. Сейчас он никого так не опекает, как дом Медведя.

— Спорно, — нахмурился Толай из дома Зайца — ему было слегка за сорок. — С таким же упорством он добивает тебя. Я бы скорее допустил, что ему нравится мучить, а не убивать.

— Как я уже сказал, мои слова нельзя подтвердить, это предположение, — кивнул Авиел.

— Чем отличалась первая и вторая встреча с Охотником? — Як — широкоплечий, с почти исчезнувшей шеей — видел самую суть.

— По моему мнению, одним, — Авиел помолчал, чтобы придать словам вес. — Фарей перед дуэлью снял медальон и передал его Халварду.

По столовой пронесся выдох, а Беркут оторвался от созерцания собственных сапог.

— Хочешь сказать, если мы снимем медальон, он будет уязвим? — Корсак подался вперед. — Но это же не так сложно! Слушайте, а если вообще вся сила в этом медальоне? Если его снять и не отдавать никому, то, возможно, другого Охотника не будет?

— Это хорошо, что не будет? — саркастически поинтересовался Дафан. — А кто будет венчать нас и проводить Обряд с нашими сыновьями? Не забывайте: Охотник неизбежное зло.

— Но возможно, если не будет Охотника — вернется Лесничий, — возразил Корсак.

— Это было бы прекрасно. Но как проверишь? — заметил Каракар. — Однако мы можем если не избавиться от Охотника окончательно, то хотя бы заменить его. Халвард — это первый Охотник из эйманов, до сих пор они приходили откуда-то извне, мы не знаем откуда. Убьем Халварда — ненадолго останемся без Охотника. Но потом он наверняка появится все равно. А если повезет, то появится не Охотник, а Лесничий. Давайте прекратим мечтать и поговорим о деле. Мне кажется, все согласились, что для того чтобы победить Охотника, надо снять с него медальон. Но это не так просто. Пространство Обряда дает некоторые преимущества — поэтому я убил Фарея именно там. Но преимущества эти небольшие. Что можно сделать, чтобы лишить его амулета?

— Можно… — Елиад запнулся. — Ха! Если он заподозрит неладное, то не даст подойти близко, так? Эймы порвут меня как кошка воробья, прости, Юнко. Тогда надо, чтобы кто-то его отвлек. Например, ты, Авиел, атакуешь его. Он естественно думает, что ты сошел с ума и делаешь еще одну попытку. Бросит на тебя все силы, а в это время…

— А в это время никто и ничего не сделает, — мрачно вступил Удаган. — Запрет! Мы пальцем к нему не прикоснемся, если он этого не захочет.

— В пространстве Обряда Запрет ослаблен, — напомнил Каракар. — Я ведь убил Фарея мечом, хоть и было нелегко.

— В любом случае, надо найти способ обойти Запрет, — спокойно подвел итог Корсак. — Мы должны не попытаться убить его, а совершенно точно убить. Иначе вместо семьи Каракара изгоями станет множество семей.

— А Запрет можно обойти? — снисходительно вмешался Дафан. — Что-то ни разу о таком не слышал.

Разговоры стихли, и вдруг Беркут вскочил и шагнул ближе к столу.

— Авиел, а помнишь Шишлу Чижа?

— Я помню, — сообщил Цовев. — Эйман из нашего Дома, погиб лет десять назад.

— Это мы решили, что погиб, — заявил Ифреам. — Все так решили, потому что он не пришел на Обряд, а когда такое происходит, все знают, что эйман погиб. Потому что живой эйман не может обойти Запрет.

— Ближе к делу, Беркут, — не выдержал Елиад.

— Я встретил его на Гучине три года назад.

— Быть не может! — Дафан выкрикнул, а другие зашумели.

— Да чтоб мой эйм умер! — поклялся Ифреам. — Я его не издалека видел, я говорил с ним. Живее всех живых. Он попросил, чтобы я не рассказывал никому о встрече. Он там с другой женщиной живет.

— Дом его вдову обеспечивает, сыновей его на ноги поднимает, а он с другой женщиной живет? — возмутился Юнко.

— Да это паршиво, конечно, но главное — он обошел Запрет! Тогда мне как-то в голову это не пришло, но ведь обошел, а?

— Если это так, у нас есть шанс, — заключил Авиел. — Я встречусь с Шишлой, узнаю, что и как…

— Авиел, — Корсак небрежно откинулся на спинку стула и постучал пальцами по столу. — Ты, наверно, будешь потрясающе смотреться, когда пойдешь в последний бой, чтобы отвлечь внимание Халварда на себя. И я, может, песню об этом сочиню после, как ты такой бесстрашный, с прямой спиной, несгибаемыми коленями… Но вот ехать на Гучин — это не твоя роль, честное слово. Ты из замка давно выезжал? Всюду сыновья ходили, а тут покинешь Тану, да не куда-нибудь в Цартан развлечься, а через океан! Для Охотника прямо маячки расставишь: внимание, я за каким-то хреном еду на Гучин. Другое дело я и Дафан. У нас там особняки. В каком городе, говоришь, Чиж живет?

— В Щеве.

— Два шавра от Хаббона, где у меня склады, — вступил Дафан.

— Вот и я о том же, — завершил Елиад. — К Шишле поедем мы, а вы тут пока может, еще что-нибудь найдете. А если не найдете, так Халварда отвлекайте. Вон у Льва здорово получается это дело.

— Все согласны? — Каракар оглядел присутствующих. — Пусть будет так. Но вы должны вернуться до Обряда. То есть времени у вас немного.

— Завтра надо отправиться, — уверенно заявил Елиад. — Вот сюрприз для моей будет. Ты сможешь? — он наклонился, чтобы увидеть Дафана.

— Смогу, — кивнул он задумчиво.

В тишине дома громко прозвучали шаги: кто-то сбежал по лестнице, а через мгновение в столовую ворвался Делайя.

— Сюда идет Охотник, — внук чуть заикался.

Ифреам растерялся, и руководить начал Авиел.

— Где женщины? Пусть быстро накроют на стол. Ирфеам, садись во главу стола, Делайя, справа. Что застыли? Мы же устраиваем смотрины перед Обрядом! Забыли?

Мужчины зашевелились. Женщинам помогали сыновья Беркута, и даже внуки бегали, подавая на стол.

— Не сидите, накладывайте в тарелки, — распоряжался Авиел. — Мы должны уже давно трапезничать.

Раздался стук молотка, Корсак встал и начал тост. Причем, начал с середины, будто он уже давно произносил его. Когда в комнату вошел Охотник, все замерли с бокалами вина.

— Добрый день, — Халвард окинул всех взглядом, от которого у присутствующих на мгновение похолодело сердце. — А раньше на такие праздники в первую очередь звали Охотника, — заявил он.

Ифреам торопливо вскочил и уступил место во главе стола. Халвард неторопливо прошел туда, тяжело опустился на стул, поковырял в поставленной перед ним тарелке, потом положил руку на плечо Делайи.

— Значит, в честь тебя праздник? И как? Много пожелали? — мальчишка насупился. Он очень хотел сбросить ладонь Охотника, но терпел. — Ты возьмешь имя. И будешь хорошим эйманом, — заверил Халвард. — Если твой дед не наделает глупостей.

Авиел порадовался, что Беркут вполне овладел собой: на заявление Охотника не вздрогнул и не побледнел.

— Я помирился с братом, но если ты против, он немедленно уйдет, — торопливо вступил Ифреам.

— Против я или нет, надо было раньше узнать. Нет?

— Извини, Охотник.

— Да ладно, — небрежно махнул он. — На Обряде сочтемся, — и оскалился.

— Я лучше пойду, — Авиел поднялся.

— Иди-иди, — одобрил Халвард. — И Ганни прихвати. Делайя тоже покинет нас, имя еще не взял, не стоит взрослые разговоры слушать. А с остальными я покалякаю.

Каракару не нравилось происходящее, но изменить он ничего не мог. Когда он с сыном и внучатым племянником покинул столовую, за спиной стояла гробовая тишина.

22 ухгустуса, Жанхот

Известие об аресте Тагира очень расстроило Илкер. Но вскоре это печальное событие вытеснила другая мысль: завтра она познакомится с родителями Ялмари. Будет назначена дата свадьбы, они поедут к тете, и, кажется, зря Илкер ее не предупредила. Хватит ли у нее мудрости вести себя тактично? Хотя она ведь тоже дочь дворянина и не забывала о манерах даже с неприятными людьми.