— Господин герцог, милорд… — запричитал палач. — Он видно слабый еще был после вчерашнего. Я разве виноват? Не должен он был.

— Какие они упрямые, эти скоты! — герцог взглянул на безжизненно повисшего на цепях Тевоса. — Сказал бы, о чем просили и никто бы его больше не тронул… — он выглянул в коридор. — Где цирюльник?

Вскоре появился солдат, который в армии совмещал обязанности цирюльника и хирурга. Испуганно глянул на герцога, потом на оборотня. Он очень надеялся, что его не заставят воскрешать мертвых.

— Посмотри, жив еще? — Тазраш брезгливо передернул плечами и отошел к окну.

Воин поднял подбородок Тевоса и притронулся к шее пленника.

— Кажись, жив, — определил он через минуту. — Что-то там трепыхается еще.

— Отлично. Снимите пока не поздно и бросьте к этим сучкам. Может, еще раз сделают чудо и поставят его на ноги. Тогда будет интересней. Они лечат, мы, — он хохотнул, — калечим.

Когда оборотня уже выносили, он крикнул вслед слугам:

— И вымойтесь после, а то еще не хватало подхватить какую-нибудь заразу.

Он тоже покинул "грязную" комнату. В коридоре встретил графа Щеву, тот почтительно пошел чуть позади него, но молчал, ожидая, когда герцог будет готов выслушать донесение.

— Что-нибудь есть? — поинтересовался Тазраш, наконец. Больше всего не хотелось выслушать рассказ о еще одной неудаче. Но выслушать пришлось

— Кто-то подходил ночью, но в ловушки не попались. Думаете, получится?

— Непременно получится, — злорадно заверил герцог. — У меня такая приманка, что он не может не клюнуть. Надо выждать.

3 юльйо 5068 года от сотворения Гошты, Западный Умар, владения вампира Шонгкора

Всю ночь Ялмари просидел у стены. Переживал о Балоре. Потом успокоился: вожак сказал, что они вернутся живыми через день, выходит, все будет в порядке. И он сможет спастись, и Балор не погибнет. Вожак не может ошибаться — он знает будущее.

На рассвете, едва прокричали петухи, которые, кажется, жили буквально за стеной, замок заскрежетал, и дверь снова отворилась. На этот раз к нему пожаловал Шонгкор. Неужели решил пообедать? Ялмари прищурился. Глаза, привыкшие к темноте, резал свет фонаря.

— Имя, — потребовал вампир.

— Ялмари Онер, — представился принц и добавил, опасаясь повторить ошибку, которую допустил у оборотней. — Но у меня два имени.

— Вот как? Второе…

— Ллойд Люп, — и прежде чем Ялмари что-то объяснил, вампир продолжил.

— Принц Энгарна. Кильдияр тебя узнал. Да и мне, если честно, лицо показалось знакомым. Очень уж близко я знал твоего отца в молодости. Ты на него похож. Вот уж не ожидал, что могу встретить тебя в своем лесу. Значит, так. Не делай глупостей — и уйдешь отсюда живым. Я сниму ошейник. Ты с нами позавтракаешь — обычной пищей, — оскалился он, — а после этого тебя выведут на то же место, где мы имели несчастье встретиться. Оттуда можешь идти на все четыре стороны. На мою территорию не заходи. И своим передай: Западный Умар — около пяти квадратных юлуков — теперь мой. Расслабились вы за последние двадцать лет, забыли, кто жил в этом замке. Так вот передай, что вампиры вернулись домой. Кто нарушит границу — высушу. Повторять не надо?

— Нет, — без страха проговорил Ялмари.

Шонгкор снял ошейник.

— Иди вперед.

Они прошли замковыми коридорами

— Поверни направо, — Ялмари толкнул изящную дверь и вошел в столовую. Нальбий и Кильдияр уже ждали их. Стол блестел от обилия золотых столовых приборов и хрусталя, позади стульев застыли лакеи. — Садись, — Шонгкор показал на стул.

Ялмари опустился на указанное место. Лакей тут же приблизился из-за спины и положил в тарелку порцию запеченной в яйцах картошки и жареной рыбы. Вампир занял место во главе стола. Еще одно место пустовало. Шонгкор взглянул туда, и лицо дрогнуло.

Принц рассмотрел Кильдияра при дневном свете. Тот сначала смотрел в тарелку, затем перевел взгляд на принца.

— Узнал? — Ялмари хотел покачать головой, и вздрогнул. Пару лет назад он видел этого дворянина в столице! — Узнал, — усмехнулся парень. — Граф Кильдияр Езниг к вашим услугам, принц.

— Но как? — вскинул брови Ялмари.

— Такая же история как у тебя, — пожал он плечами. — Я сын Шонгкора, хотя все, даже граф Езниг, искренно верили, что в законность моего происхождения.

— Но ты — человек! — воскликнул принц невольно.

— И что? Удивлен, что я пришел сюда? И человеку нужен отец. Или ты так не считаешь?

"Отец отцу рознь", — сдвинул брови Ялмари. Шонгкор наблюдал за разговором безучастно. Но после многозначительного молчания принца заметил.

— Принц скорее отречется от отца, чем признает отцом того, кого ненавидят люди, не так ли? — он ухмыльнулся.

— Нет, не так, — проговорил Ялмари.

— Так может, ты хочешь обвинить меня в чем-то? — он, поднял бокал. Лакей налил вина. Даже на взгляд Ялмари отметил, что оно сильно отличается от дрянного напитка, которым пришлось промывать раны Балору.

— Я ведь не сидел бы тут, не будь я принцем, — Ялмари нацепил на вилку рыбу.

— Не сидел бы, — согласился Шонгкор. — Маленькая поправка — не будь ты сыном моего бывшего друга. Сына Люпа я бы высушил без сожаления. Ты меня за это осуждаешь?

Ялмари проигнорировал вопрос, сделав вид, что увлечен пищей. Но Шонгкор шваркнул вилкой об стол и, стремительно схватив принца за ворот рубашки, притянул его к себе, заставляя смотреть в глаза. Во взгляде вампира что-то переменилось. Оттуда в душу Ялмари пополз холод, парализующий волю. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Но при этом ни о чем не мечтал так сильно, как чтобы Шонгкор не отпускал его, а продолжал смотреть.

— Ты не смеешь меня судить, — процедил вампир сквозь зубы. — Ты понятия не имеешь, что такое жаждать крови и не иметь возможности утолить жажду. Ты не знаешь, в каком аду мы живем.

Он резко оттолкнул Ялмари, так что тот чуть не упал со стула. Несколько минут сидел, заторможено глядя на Шонгкора, и не мог придти в себя. Вампир отвернулся.

— Я стал очень вспыльчивый. Это из-за того, что Уну украли.

Наваждение рассеялось. Ялмари встряхнул головой. Аппетит исчез.

— Я хотел бы уйти, — промолвил он.

— Не горячись, — откликнулся Кедер. — Ты вот осуждаешь нас, а мы, между прочим, чистильщиками в Энгарне работаем. Всякую шваль высушиваем, что над женами да детьми издевается. Иногда пьешь кровь и тошнит от этого…

— Вы позволите мне уйти? — еще раз осведомился принц.

— Иди, — не глядя, согласился Шонгкор. — Нальбий, проводи.

На пороге Ялмари решился.

— Помогите мне. Мой друг в опасности. Я задержался из-за вас. Помогите мне спасти его.

Шонгкор не ответил.

— Отец, можно я… — начал Кильдияр.

— Нет! — отрубил тот.

— Я помогу, — мягко сказал Нальбий.

— Хорошо, — неохотно сморщился вампир. — Только быстро. Ты нужен мне здесь.

— Но отец… — возмущенно вскочил Кильдияр.

— Останься! — взорвался вампир и добавил чуть мягче. — Прошу тебя. Мне надо, чтобы ты остался.

Кильдияр сник и опустился на стул. Шонгкор наоборот поднялся. Подойдя к принцу, отчеканил:

— Передавай привет отцу, — прежде чем Ялмари успел сказать, что это невозможно, куда-то ушел.

На обратном пути Нальбий развлекал Ялмари рассказами, пытаясь что-то объяснить принцу об их общине. Он не ждал вопросов, беспорядочно рассказывал то, что считал важным.

— Отец — вампир поневоле. Его надкусили и бросили — вскоре началось обращение. Нелегко было в сорок лет привыкнуть к новой жизни в теле чудовища. Мне легче — я таким родился. Мне надо привыкнуть только к всеобщей ненависти и страху. Но если не покидать общину — то жизнь вполне сносна. Я никогда не пил человеческой крови, потому не чувствую такой жажды.

— А что же ты пил? — невольно заинтересовался Ялмари.

— Кровь животных. Таких как я в нашей общине немало. А убиваем мы только плохих людей.