В кафе на крыше приморского ресторана «Юрас перле» в это время дня народу было много. Люди сюда приходили прямо с пляжа в купальниках, но были и вполне одетые — в основном те, кто «подкреплялся» после лечебной прогулки по дюнам.

Не обнаружив Ингриды, Альберт смутился. Все-таки надо было выпросить у матери денег на тетради, авторучку и карандаши… Правда, он ведь не собирался рассиживаться с девушкой над чашкой кофе и судачить по поводу окружающих. Встретятся и прямо на реку…

Рядом освободился столик. Он еще не успел толком сесть и оглядеться, а к нему уже приближалась официантка.

— Пожалуйста?

Альберт вывернул пустые карманы брюк.

— Стакан воды и одну чайную ложку, как всегда? — понимающе улыбнулась белокурая девушка в кружевной наколке.

— Сегодня две чайные ложки, — торжественно и доверительно сообщил Альберт и добавил: — Хочу угостить даму, — он положил на стол учебник истории.

— Правильно! — сказала официантка не без зависти. — Лучше утолять духовную жажду.

Чуть погодя она возвратилась с графином и чайным стаканом. Но раскрыть учебник Альберту не пришлось, так как подошел вчерашний спутник Ингриды и спросил тоном старого знакомого:

— Не помешаю? — не дожидаясь ответа, он сел и подозвал официантку: — Барышня, еще одну стекляшку, будьте добры!.. А ты парень гвоздь! Может, для приличия попросить пару «белочек»?

Альберт, который успел спрятать учебник, промолчал. Было неясно: Петер его узнал или просто подсел ради компании. Как ни противна его манера разговаривать, Альберт решил потерпеть — авось удастся что-нибудь разузнать об Ингриде.

Официантка принесла стакан и покосилась на Петера.

— Преисполнен благодарности до гробовой доски! Счет вышлете по почте, — он придвинул свой стакан к Альберту. — Не жмись, налей и мне!

— Только учтите, — предупредил Альберт. — Это чистый.

— Ого! Аптечный? — Петер чокнулся и выпил. Поперхнулся и сразу посерьезнел: — По крайней мере завтра не надо будет опохмеляться… Ладно, твое антисмертельное средство продегустировали, теперь моя очередь. Я же в долгу еще за вчерашнее, и вообще — Ингины друзья — мои друзья… — Он кивнул официантке. — Барышня, одолжите у галактики штук пять звездочек, имеется желание побыть в невесомости! — Заметив неудовольствие Альберта, Петер успокоил: — Ничего, возьмем на грудь, чахотки не будет.

Альберт уже пожалел, что вступил с ним в разговор, но скорей откусил бы себе язык, чем отказался выпить коньяку. Слава богу, на этот раз официантка не проявляла поспешности. В ее неприязни к Петеру, кажется, было что-то личное.

Альберт не пытался это уточнять, потому что теперь нервничал уже по-настоящему. Взгляд его непрерывно бегал в поисках Ингриды и становился все беспокойней. Правда, о точном времени они не уговаривались, но разве девчонка не чувствовала, что ее ждут?

На террасу поднялась Расма выпить кофе после купания. Не найдя свободного места, она подошла к столику Альберта.

Даже не пытаясь скрыть своего восхищения, новый знакомый сразу встал и придвинул Расме стул.

— Святой Петр. Путь к вечному блаженству лежит через мое сердце.

— Расма. Будущая учительница, — представил ее Альберт.

— Ого, вот кому я охотно отдался бы на перевоспитание! — расплываясь в льстивой улыбке, пропел Петер.

— Что, в отпуске? — спросила Расма и без лишних слов отобрала у Альберта рюмку. — Тебе как автомобилисту и дружиннику вроде бы не положено.

— Для чего вы пересказываете некролог в память о нашем юном друге? Еще рановато… — Петер выпил. — Лучше поговорим о нас с вами.

Альберт встал. На лестнице он заметил Ингриду. Опрометью кинулся ей навстречу. И вдруг сразу и вконец растерялся — не знал, куда девать свои руки, не мог вымолвить ни слова.

— Прими привет мой на седьмом небе! — наконец выдавил он из своих опустевших мозгов и готов был провалиться сквозь землю за эту пошлую фразу.

Ингрида, напротив, держалась очень естественно. Взяла Альберта под руку и направилась к столику, за которым сидели Расма и Петер.

— Нет, — возразил Альберт, — побудем лучше на свежем воздухе. — Но, поняв, что и на этот раз брякнул невпопад, смутился еще больше. Чтобы хоть как-то реабилитироваться, он неожиданно для себя самого объявил: — Я хочу покатать тебя на машине.

— Что ж, я не прочь, — согласилась Ингрида.

Вспомнив, что мать работает во второй смене, Альберт успокоился. В конце-то концов, почему он не может взять машину, если отец оставил доверенность? И все-таки было бы неплохо избавить мать от лишнего повода для треволнений…

Чомбе с Цезарем из-за проволочной ограды с интересом наблюдали за действиями Альберта.

Из старых мешков он выложил две дорожки от дверей гаража и почти до самых ворот. Усаживаясь за руль, он проинструктировал Ингриду:

— Как до середины доеду, задние мешки переложи под передние колеса, — затем вздохнул: — И дернул же ее черт полить даже садовые дорожки!

Сложная процедура выезда еще не была окончена, когда за забором появился Варис.

— Честь и слава! — крикнул он, сразу оценив обстановку. — Всякому будет ясно, что машина могла упорхнуть только по воздуху… Мой патер пришел бы в восторг, он всегда утверждает, что хороший детектив должен уметь войти в роль преступника…

— Ему ни разу не приходило в голову, что умный преступник заранее разгадывает все ходы милиции? — рассмеялась Ингрида. — Прочтет пять детективных романов и орудует наверняка… Ты, например, мог бы участвовать в любом преступлении.

Варис поморщился.

— Поедешь с нами? — без особого радушия пригласил Альберт.

— Сегодня у меня дежурство.

— Астра? — спросил Альберт.

— Совет пенсионеров.

Высунувшись из окна машины, Альберт поглядел на недвижную листву деревьев.

— На реке сегодня опять полный штиль…

— Все ясно, — и Варис помахал им рукой.

Альберт родился и вырос в Юрмале, но она ему еще ни разу не казалась такой красивой, как сегодня, в этот предвечерний час. Нисколечко не хотелось разгонять машину, — скорее напротив — остановиться, выйти, взявшись за руки, погулять по лужку. Однако, судя по выражению лица и позе Ингриды, блаженно откинувшейся на спинку сидения, ей нравилось ехать, она наслаждалась плавным покачиванием «Волги». И он тормозить не стал. Только еще убавил скорость и ехал тихонько вдоль реки, любуясь отражением машины, плывущим в спокойной, прозрачной глади.

Лениво крутил катушку спиннинга забредший по колено в воду рыболов; он разочарованно поглядел на пустой крючок и снова забросил блесну в воду. Мачты рыбацких тралботов и тени деревьев казались вросшими в недвижную ртуть маленькой гавани на протоке.

Внезапно возник и затих вдали гул электрички. Раздался свисток, словно возвещавший о том, что цель путешествия достигнута.

Альберт больше всего любил этот романтический уголок Взморья. Здесь далекие свистки паровозов перекликались с гудением корабельных сирен; низкие, по-деревенски простецкие домишки росли чуть ли не из воды — тылом они глядели на отгороженную дамбой бухточку, а лицом — на кафе, сооруженное из составленных стоймя половин рыбачьих лодок. Неподалеку, на видном месте стояла маленькая рыбокоптильня. Возводились новые здания, но архитекторы старались сохранить в неприкосновенности облик рыбацкого поселка, черты свойственные его быту. Из разных мест в воздух поднимались струйки ароматного дыма — коптили салаку, и эти запахи остро дразнили посетителей кафе, которых тут изо дня в день потчевали одними шашлыками из жирной свинины.

Поставив «Волгу» на асфальтированной стоянке, Альберт быстро нагнал девушку, которая будто разгадала его мысли и направилась к заливчику, окруженному камышом. Перепрыгивая с бревна на бревно кем-то пригнанного сюда плота, они сели на краю и свесили ноги в воду.

— А где ты будешь ночевать сегодня? — спросил Альберт после того, как пересказал Ингриде свой разговор с соседом у пустующей дачи.

— Какая разница?.. — Возможно, в кемпинге…