– Илья Шагунов, – пронзительно повторила кукла, намереваясь разбить стул об пол.

– Поставь обратно. – Илька встал в дверном проеме и по-хозяйски упер руки в бока. – И иди сюда.

Кукла медленно, как бы нехотя, повернула голову на звук. Ее стеклянные глаза блеснули.

– Оглохла, что ли? – полез вперед Сашка. – Стул положь, откуда взяла, и топай, куда было сказано!

Еще медленнее Уля повернулась в сторону Сашки, уголки рта дернулись в наглой ухмылке.

– Илья Шагунов, – с каким-то странным придыханием повторила кукла. Ее рука пошла вниз.

Квасников с упорством танка шел на куклу, собираясь разобраться с ней по-своему, но его остановил Сидоров.

– Подожди. – Левка придержал рвущегося в бой одноклассника. – Видишь, не твоя игра. Дай Шагунову договорить.

– Вот так. – Илька шагнул в класс и кивком головы проследил, как стул опускается на пол. – А теперь – иди сюда.

На этих словах лохматая личность в углу шевельнулась. Кукла сделала два шага к Ильке, но, заметив это движение, остановилась.

– Иди ко мне! – настойчиво повторил Илька. – Я у нее сейчас записку из кармана выну, – бросил он через плечо. – И мы потом что-нибудь придумаем.

Уля явно колебалась. Она должна была выполнять приказ, но какая-то сила, мощнее Илькиного слова, заставляла ее сопротивляться.

– Ко мне! Быстро! – выкрикнул Шагунов, стремительно бледнея. – Крвыч! – добавил он и с испугом уставился в угол. Чем ближе кукла приближалась к Шагунову, тем больше поднимался неизвестный.

И тут снова не выдержал Сашка.

– Она еще думать будет! – возмутился он, врываясь в класс. Это и положило начало всем нашим проблемам. – Гони записку и можешь отдыхать!

Квасников подошел к кукле и схватил ее за волосы. Игрушка заорала дурным голосом, издавая какой-то оглушительный звук. Она попыталась вцепиться в Сашку, но тот оказался шустрее. Чуть не содрав с нее платье, он дернул на себя карман. Слабые нитки поддались легко. Кукла изогнулась всем телом, пытаясь вырваться.

– Да угомонись ты, – грубо произнес Сашка, отбрасывая ставшую ненужной игрушку от себя.

Уля упала на пол и разлетелась на множество кусков, словно была не пластмассовая, а глиняная.

– Что ты сделал?

Илька упал на колени перед осколками. Он складывал кусочки, но они разваливались у него в руках. В эту минуту он ничего не видел и не слышал, хотя не мешало бы кое-что заметить. Потому что движение в углу стало особенно активным.

Нечто встало на ноги. И ребятам стало так страшно, как никогда еще не было.

– А-а-а! – закричал Квасников. – Восставший Мертвец! Покойник! – и выскочил за дверь.

– Бежим! – Левка потянул Ильку за куртку. Оглушенный Шагунов еще пытался сопротивляться. В голове у него вертелось одно: он обещал вернуть куклу маме и теперь этого сделать не сможет.

Наконец он поднял голову. Увиденное придало ему ускорения.

У существа, стоящего перед ними, Восставшего Мертвеца, как обозвал его Сашка, не было лица. У него вообще ничего не было. Одни лохмотья. И из этих лохмотьев смотрели необычные зеленые глаза.

Друзья вылетели в коридор.

– Где записка? – Илька догнал бегущего впереди Сашку.

Сашка разжал кулак. Там был с мясом оторванный карман и небольшой кусочек пергамента, заметно меньше того, что был вчера. На нем коряво было написано «крвы». Буквы «ч» не было, как не было и оставшейся половины.

Илька скомкал лоскут в кулаке и повернулся, чтобы идти обратно, словно он мог что-то еще исправить.

– Уходим, уходим! – дернул его за собой Левка.

– Да подожди ты! – оттолкнул его от себя Шагунов и не заметил, как разжал кулак. Ценный пергамент упала на пол.

Нечто двигалось неспешно, но было неумолимо, словно улитка, стремящаяся к своей цели.

– Остановись! – приказал Илька, выпрямляясь во весь свой небольшой рост.

Левка повис на плечах у приятеля, но сдвинуть тщедушного Шагунова у него сразу не получилось. Илька сейчас был похож на статую. Сильно побледневший, он остановился, вытянув руку вперед, надеясь, что этот жест «заморозит» Мертвеца. Но он сам, похоже, верил в это плохо, потому что в глазах у Шагунова стоял ужас.

– Крвыч! – закричал он. – Стой!

Нечто пропустило приказ мимо ушей (если они у него были) и даже не подумало сбавить скорость.

– Потом разберемся! Надо уносить ноги! – Левка дернул Ильку на себя из последних сил, и тот нехотя подчинился.

На лестнице он обернулся последний раз. По коридору неспешной походкой двигался неизвестный.

Ребята кубарем скатились вниз. Сашка мчался впереди. Илька бежал следом. Замыкал колонну Левка, следивший, чтобы в последний момент Шагунов не повернул обратно.

Вдруг Илька остановился.

– Этого не может быть, – пробормотал он.

– Ты глазам своим не веришь? – Левка налетел на него и побежал дальше. – Пошли! Они шутить не будут, сразу же в покойники запишут.

– Даже если она выполнила приказ и раскопала могилу. – Шагунов остался на месте. Вслед за ним встали и остальные. – Она не могла больше ничего сделать. Чтобы оживить Мертвеца, ей нужно было бы вынуть свою записку и порвать ее… – Он засунул руку в карман, достал воображаемый пергамент и резким движением поделил его пополам. – Она же собственную жизнь разрывала!

– Могла, не могла… Сделала, и все, – махнул рукой Сидоров. – Пойдем. Теперь это уже неважно.

– Вы идете или нет? – не выдержал Сашка.

– Я возвращаюсь. – Шагунов побежал обратно.

Квасников секунду смотрел ему вслед, решая, в какую сторону податься, и направился к выходу.

– Сидоров, ты со мной? – крикнул он через плечо.

Вместо ответа Левка помчался за Шагуновым. Больше всего ему сейчас хотелось догнать приятеля и наподдать ему как следует. Вот еще фокусы! Все на выход, а он в самое пекло голову засовывает. Еще не хватало вместе с ним погореть.

Илька скрылся за поворотом. Левка перешел на шаг, боясь за этим самым поворотом увидеть самое страшное…

Осторожно выглянул за угол.

Коридор был пуст. Из класса истории раздавался грохот опрокидываемых стульев.

Сидоров стрелой промчался от поворота до кабинета и застыл на пороге.

Класс, где еще пять минут назад был невероятный разгром, сиял чистотой. Вернее, не совсем сиял, потому что Илька успел кое-что здесь покрушить. Он освобождал пятачок, на котором должна была лежать разбитая кукла.

Должна была.

Но ее там не было.

Какая-то неведомая сила за несколько минут, что ребята бегали с третьего этажа на первый и обратно, привела класс в порядок, поставила на место парты и стулья, собрала остатки куклы, даже маленького осколочка не оставила, и убралась восвояси, прихватив с собой и куклу, и Мертвеца.

Илька сидел на полу, отодвигая мешающие ему парты, и шарил вокруг себя руками, на ощупь проверяя, верно ли видят его глаза.

– Куда Уля могла деться? – пробормотал он, ползая на четвереньках вокруг опрокинутого стула. – Ты видел, что с ней стало, когда Сашка у нее записку вырвал? Она развалилась. А значит, вчера на кладбище с покойником никакой запиской она делиться не могла, иначе бы ее запчасти давно вороны по могилам растащили. Понимаешь? Здесь что-то не так. Мертвец сам ее нашел.

– Ага, нашел. – Левка не торопился входить в класс. Это могла быть западня. – Нашел, веничком в пакетик собрал и обратно, на свое место под плитой и под бдительный надзор сторожа, отправился. С куклой ему теперь не скучно будет.

– Ты чего несешь? – В сторону Сидорова полетел стул. – Какое кладбище? Этот… лохматый… теперь неизвестно что натворит. Если он соберет куклу, они весь город на уши поставят.

– Чего ты так волнуешься? – Левка переступил упавший фикус, до этого более десяти лет мирно простоявший в углу около доски, и вошел в класс. – Может быть, ничего и не было? Может, нам это показалось? Могла ведь быть массовая галлюцинация?

– Какая иллюминация?! – вылез из-под парты Илька. – У Сашки рука тоже иллюминацией покусана?

Шагунов отпихнул попавший на его пути стул и пошел в коридор. Все складывалось не так, как задумывалось с самого начала. Никакого гениального изобретения не получилось. Первый же серьезный эксперимент потерпел провал. Еще и от мамы за куклу попадет. Все, все было плохо!