Платова очень ловко переодела Сонечку, проворно упаковала сумку, в которой, на мой неопытный взгляд, было все, что только может понадобиться годовалому ребенку, и заспешила к выходу из комнаты.
– Посмотришь за ней, пока я соберусь быстренько, все равно ты, то есть вы же, еще завтракать будешь…те? – миролюбиво попросила Лика, все время сбиваясь с официального тона, и, заручившись моим согласием, посадила девочку в детский стульчик и заспешила обратно наверх по лестнице.
Городок наш не такой большой, но даже в нем иногда случаются пробки, хотя чаще заторы вызваны природными катаклизмами: вот и сегодня каша на дорогах от стремительно таящего снега, да кое-где оставшаяся после ночных прощальных заморозков наледь существенно затормаживали наш путь. Мы медленно ползли в общем потоке, Сонечка мирно дремала в автокресле, Лика с кем-то безудержно переписывалась эсэмэсками, а я привычно осматривала окрестности, то приглядываясь к соседним машинам, чтобы исключить потенциальную угрозу, то к людям, спешащим по тротуарам.
– Вот ведь до клиники меньше километра, а ползем уже десять минут, – опасливо обернувшись на меня, озвучил свою досаду Антон, водитель Платова, оказавшийся тем самым парнем, так оригинально встретившим меня накануне около подъезда. Под его носом еще не зажила ссадина – след нашего первого знакомства. Кстати, именно на Антона была возложена функция охраны дома, так что мы с ним теперь постоянно сталкивались, и он изо всех сил храбрился передо мной, давая понять, что его проигрыш в нашу памятную встречу у подъезда был случайным недоразумением.
– Да, – участливо протянула я, только лишь для того, чтобы не обидеть парня невниманием, продолжая разглядывать через стекло улицу. Антон, надо сказать, периодически бросал на меня полные благоговения взгляды, как смотрят ученики на своих учителей, достичь мастерства которых мечтают, но я старательно игнорировала эти подхалимские знаки внимания.
«Салон красоты Магнолия» прочитала я крупную вывеску на небольшом двухэтажном здании на противоположной стороне дороги.
«По крайней мере, причина обращения к рейдерам налицо, если, конечно, предположения Платова верны, – подумала я. – Кто ж потерпит такого сильного конкурента, как «Астерра», на той же самой улице».
Но вслух делиться своими соображениями я не стала. Во-первых, предпочитала держать все свои выводы при себе до тех пор, пока не буду иметь весомые доказательства своей правоты, а во-вторых, мои попутчики совсем не располагали к откровенности.
Тем временем мой взор привлекли двое о чем-то яростно спорящих, если я правильно растолковала их бурную жестикуляцию, людей, укрывшихся в переулке в двух шагах от здания «Магнолии». Молодая женщина в темном пальто и в по-весеннему ярком сиреневом шарфе, к сожалению, покрывавшем ее голову, что мешало мне рассмотреть ее внешность, порывалась уйти, а седоволосый, хотя и не старый на вид мужчина, стоявший ко мне лицом, удерживая женщину за рукав, что-то быстро и настойчиво говорил ей, словно пытался переубедить. Было видно, что эмоции захлестывают обоих. Заинтересовавшись, я поспешила приоткрыть окно, чтобы расслышать хоть что-то, но в этот самый миг незнакомке удалось вырваться, она промокнула скомканным в руке платком глаза и побежала к светофору. Мужчина с тоской посмотрел ей вслед, но догонять не стал, а подошел к роскошному «Мерседесу», из которого ему навстречу с водительского места выскочил похожий на нашего Антона паренек. Конечно, если бы эта ссора происходила в другом месте, я бы не придала ей никакого значения и уж тем более не подумала бы подслушать, но эмоциональный диалог у стен «Магнолии» мог относиться к делу, которым я сейчас занималась, поэтому соблюдать приличия было излишним.
– Ух, Смелов, ненавижу его, – раздался злой шепот около моего уха. Я обернулась и встретилась взглядом с Ликой, которая, оказывается, уже отвлеклась от своего телефона.
– О, этот мужчина у «Мерседеса» и есть владелец «Магнолии»? – на всякий случай уточнила я, сожалея, что не успела уловить ни слова из ссоры.
– Он, чтоб ему пусто было! – Платова не сводила недоброго взгляда с конкурента. Признаюсь, ее сопереживание проблемам мужа меня приятно удивило.
– А девушка, с которой он разговаривал, она кто? – не из праздного любопытства, а из уверенности, что никогда не знаешь, что в конечном итоге окажется важным, а что нет, спросила я.
– Какая девушка, он что, не один был? – насторожилась она, и глаза ее буквально засветились от любопытства. Я, однако, не спешила тешить ее слух, видимо, вожделенной сплетней, да и описать незнакомку все равно бы не получилось, ведь по темному кожаному пальто и сиреневому шарфу личность не определить.
– Не один, – мрачно подтвердила я, не оборачиваясь к Платовой, тем самым давая понять, что разговор окончен. Она раздраженно зашуршала чем-то в сумке, пробормотав себе под нос, что ей, по большому счету, все равно, с кем там болтал этот противный Смелов.
Забегая вперед, должна сказать, что мое убеждение по поводу недостаточности примет, по которым можно узнать незнакомку, оказалось неверным. Как только мы вошли в клинику и поднялись на второй этаж в крыло, отведенное под офисы работников, первой, кого я увидела, направляясь с вверенной мне Ликой на время процедур Сонечкой в кабинет Платова, была его секретарша. Она торопливо прятала в шкаф темное кожаное пальто, а на плечи ее был накинут широкий сиреневый шарф, который, судя по беспорядку на голове девушки, только что упал с ее волос. Эта неожиданная встреча побудила меня мысленно возблагодарить Лику с ее необъяснимым порывом срочно привести себя в порядок и немедленным требованием посетить клинику мужа.
«Вот уж, на самом деле, никогда не знаешь, что к чему приведет», – удовлетворенно подумала я, однако ничем не выдала тот вихрь мыслей, который пронесся в моей голове при виде секретарши.
– Вы к Максиму Леонидовичу? – не оборачиваясь, спросила она, высморкалась в платок, несколько раз шумно выдохнула и только после этого посмотрела на меня, заметно стесняясь покрасневших от недавних слез глаз. – Ой, – спохватилась она, увидев Сонечку у меня на руках. – Вы, наверное, новая няня, – предположила она, направляясь к кабинету шефа, чтобы открыть передо мной дверь.
Я лишь вежливо улыбнулась ей в ответ, не считая нужным пускаться в объяснения, что присматриваю за девочкой, находясь при этом совсем на иной должности, тем более что секретарша вполне могла оказаться на стороне рейдеров, и весть о телохранителе, нанятом специально для девочки, вряд ли ее обрадует. И это предположение совсем не лишено оснований, если вспомнить, с кем всего несколько минут назад она спорила возле «Магнолии».
Секретарша Платова была обладательницей довольно приятной, даже красивой внешности, но вид имела строгий и даже какой-то трагический. По моему заключению, такому впечатлению способствовали не только правильные черты ее лица, но и серый костюм в тонкую полоску вкупе с собранными на затылке в пучок волосами и скорбно поджатыми губами. Девушка выглядела очень печальной, в глазах остался влажный блеск недавних слез, щеки были бледны, а руки, когда она потянулась, чтобы открыть дверь в кабинет шефа, слегка дрожали. У меня не осталось сомнений, что именно эту девушку я видела рядом с владельцем «Магнолии», но спрашивать напрямую я не стала, дело было слишком серьезным, и каждое действие следовало хорошенько обдумать, прежде чем подвергать опасности жизнь человека, и ни кого-нибудь, а брата клиентки.
– А, Евгения, – Максим поднялся мне навстречу со своего помпезного кожаного кресла, больше напоминавшего царский трон, нежели офисный стул. – Катя, сообрази нам чайку, – бросил он секретарше через плечо и другим, нежно-заботливым голосом произнес: – Ой, моя лапочка, девочка моя, иди скорее к папочке, – лицо владельца «Астерры» расплылось от умиления, он с неподдельным восторгом взял девочку у меня из рук и с радостным вздохом прижал ее к груди. – Что ты застыла! – вдруг сухо осведомился он, подняв глаза и заметив, что Катя, не мигая, смотрит на него с дочерью, и взгляд ее стал до неприятного мрачным.
